— Так что же? — услышала Валентина осторожный вопрос Игоря Олеговича и сообразила: молчание слишком затянулось.
— Нет-нет, все в порядке, — ответила поспешно. — Просто поняла: ничего бы мои знания не поменяли.
Разве что — в худшую сторону.
— Вы поговорите с родителями?
— А вы разве не со мной?
— Если слово «деньги» прозвучит от меня, ваши подопечные воспримут это иначе, нежели когда с ними поговорите вы. Все равно нам вот с Инночкой и другими нашими девочками предстоят подобные разговоры в индивидуальном порядке. Мы еще наслушаемся.
— Представляю себе. Я вот ни с кого деньги за эту поездку не брала, а столько уже наслушалась и накушалась… Ой, лучше не вспоминать!
— В таком случае мы ждем решения. Каждое портфолио — пятьсот долларов. Ну или четыре тысячи гривен, если кому-то так удобнее считать. Дорого?
— С учетом видеоклипов?
— Да, с учетом монтажа видео.
— Это не очень крепко, — признала Валентина. — Такие услуги стоят дороже. Намного.
— Мы это понимаем. И вы это поняли. Потому как видите: считаем по минимуму. Можно сказать, себе в убыток пока работаем. Хотя проект, согласитесь, того стоит.
Внезапно до Валентины дошла наконец главная суть услышанного. — Постойте… — Что?
— Деньги. Никто ведь не брал с собой. Мне что, по всему Киеву бегать, искать, занимать? Времени ведь мало!— У нас время есть. Не слишком много, вы правы. Но есть. Никто не брал с собой денег, — успокоил ее Игорь Олегович. — Пока мы будем продолжать кастинг. Конвейер должен работать, ваши конкуренты уже четвертый час маринуются. Вы же переговорите со своими. Потом вызовите Инну или нашу другую девушку, Вику. Пусть отметят в списке тех, кто точно готов заплатить. Подпишут обязательства, укажут, что согласны и претензий не имеют. Там на бумажке у каждого будет номер банковской карточки. Из любого отделения пополняется, проблем не вижу никаких. Тогда мы точно сможем узнать, какое количество детей нам необходимо. Даже можем прекратить отбор. Скажем: спасибо, до новых встреч, полный комплект. Годится вам такая схема? — Мне то что. Не я решаю.
Алиса слушала Валентину Ворон вместе со взрослыми. Дети же — кто устроился спать на сиденьях автобусов, а кто расположился на травке вокруг павильона со скучающим видом. Мама Валя старалась выражаться как можно проще, точнее, доходчивее. И все равно вопросы посыпались градом.
— За что платить такие деньги?
— Это не очень большие деньги, — вздохнула госпожа Ворон. — Поверьте мне, смонтировать профессиональное видео стоит гораздо дороже. И кстати, никто не заставляет никого платить. Мы вернемся домой, ничего не теряется. Все вы теперь узнали, что таланты ваших детей оценила не только я. Мое мнение для вас вообще ничего не должно значить. Но я готова еще раз озвучить выводы специалистов: каждый ребенок подходит по всем критериям. Агентство готово забрать их под крыло и опеку. Разве не этого мы с вами добивались?
— Валечка, если так, то платить зачем? Пускай нам платят!
— За что? — насторожилась Валентина. — Вы вообще понимаете, как это сейчас прозвучало? Пускай вам кто-то, посторонний дядя, платит за ваших детей?
Родители зашумели, поддерживая госпожу Ворон.
— Ты, правда, Тоня, слова выбирай!
— Свою малую продаешь? Хоть соображаешь?
— Нет, но тогда какой смысл?..
— Стоп! — прервала Валентина особо любопытных. — Давайте на смысле как раз и остановимся. Зачем вы все сюда приехали сегодня? Чтобы ваших детей выбрали в артисты, если совсем просто и ясно выражаться. Никто нигде не оговаривал возможности использовать детский труд и платить за него деньги. Все-таки вы собрались, собрали детей и поехали, так ведь?
— Так-то оно так, — не унималась пристыженная Антонина Марчук, мать той самой девочки с лентами в волосах. — А разве потом, когда детей начнут таскать по разным съемкам, платить не будут? Я так себе мыслю, за такую услугу этому вот агентству заплатят, разве нет?
— Вы понимаете все абсолютно правильно, — терпеливо объяснила Валентина. — Я как раз читала условия, когда общалась с нашим Игорем Олеговичем в офисе. Там, можно сказать, по-царски: пятьдесят процентов забирает агентство, пятьдесят делят между собой модели. Детям на руки денег никто не даст, получаете их вы, родители. Господи, да у детей для этого и паспортов-то нет!
— Не совсем понятная математика…
— Я тоже не бухгалтер, — ответила госпожа Ворон. — Давайте так посчитаем. Допустим, вся наша маленькая команда приглашена в Киев для участия в массовке. Я, как руководитель агентства «Глянец», обеспечиваю своевременную доставку детей на место. У меня — право сопровождать их, все вы мне доверяете. Отснялись. Заказчик платит агентству «Dreams» десять тысяч долларов. Необязательно столько, может, больше, может, меньше. Так проще объяснять. Себе фирма оставляет пять тысяч. Другую половину перечисляет нам, на «Глянец». За услуги, за опеку и все такое «Глянец» оставляет себе, к примеру, четвертую часть. Остальное делится между ребятами. Прокатались на автобусе туда-сюда — получили, грубо говоря, по сто гривен на нос. А если это несколько дней, большое шоу, запись? Там порядок цифр больше. И раз уж на то пошло, отбить вложенные деньги вы за какое-то время сможете. Если вы, родители, рассматриваете это как заработок. А вы о другом подумайте: опыт какой колоссальный детвора получает! Наконец, по телевизору всех показывают, кое-кого — даже в кино! Учтите, я дала только примерный, приблизительный расклад. Не факт, что всю группу станут приглашать постоянно. Однако тот, у кого будет портфолио, все равно имеет больше шансов. Все, мне кажется, я объяснила. Больше добавить нечего.
Она замолчала, при этом поймав себя на мысли: никогда раньше таких длинных и зажигательных речей не произносила. И что еще больше удивило Валентину, так это неожиданное осознание: ведь сейчас ни ближайшие, ни отдаленные перспективы ее детища, только что созданного агентства «Глянец», ее не слишком волнуют. Очень хочется сделать хоть что-нибудь для кого-нибудь из тех, кто полностью доверился ей. Если бы могла, выложила бы не задумываясь свои собственные четыре тысячи гривен… хоть за эту Леночку, подопечную Алисы. У семьи явно денег нет. Не наскребут лишних четыре сотни, не говоря уже о нескольких тысячах. Но ведь лишних денег нет и у самой Валентины! Если разобраться, она ведь тоже не на содержании у бывшего мужа, полученные деньги заканчиваются. Хорошо, загрузится вся компания в автобусы, вернутся взрослые с детьми домой, поругают столичные нравы — и жизнь пойдет своим чередом. Госпожа Ворон не намерена была отступать от своих планов, у нее уже имелись разработки, первый блин комом, однако ее активность без внимания не осталась. Очень скоро она собиралась наладить дело, здесь все в порядке.
Ребят жалко, не готовились к такому повороту.
…Алиса, конечно же, не могла читать мыслей Валентины. Девушка понимала другое: сейчас столкнулась с чем-то требующим от нее серьезного взрослого решения. Она чувствовала: Валентина говорит искренне, очень жалеет, что счастье — вот оно, так близко, так возможно, рукой дотянись, потрогай. Чувствовала Алиса и состояние остальных взрослых женщин — растерянность, досаду, но ни в коем случае не злость. Им не на кого было злиться. Однако и решительных мер никто из них не принимал. Позже, когда они возвращались обратно, Алиса пыталась объяснить себе самой собственное поведение. И ничего другого, кроме желания выглядеть выгоднее на фоне почти трех десятков нерешительных женщин, не приходило в голову.
— У меня есть деньги, — произнесла она, подняв руку, как в школе, и даже сделав шажок вперед.
— Ну и что? — спросила Валентина. — При чем здесь ты? Ты ведь не участвовала.
— Зато Лена им всем подошла. Понравилась ведь, правда?
— Хочешь — спроси сама. Я не знаю, по каким критериям они тут отбирают… И они про всех так говорили. Надо индивидуально — подойди. Давай прямо сейчас вместе с тобой…
— Тогда уже и мне пусть скажут! — откликнулась невысокая полная женщина, мама Гали, одной из трех десятилетних девочек, приехавших с ними, и одной из двух Галь.