В этот момент в дверях показался запыхавшийся Николай. Старик Проскуряков поглядел на него поверх очков и постучал пальцем по своим часам.

— Опаздываешь, Вехов. А хлопцы ждут.

— Мы ему все прощаем, — немедленно отозвался Коля Маленький. — Обождем своего бригадира.

Таран лукаво подмигнул.

— У него, дядя Григорий, уважительная причина. В библиотеке его задержали.

Ребята добродушно заулыбались.

— А вы — цыц! Заступники! — строго прикрикнул Проскуряков и, обращаясь к Николаю, тем же тоном добавил: — Иди сюда.

Сидевший у стола человек оглянулся.

— Ну, будем знакомы. Огнев, — весело сказал он.

— Вехов, — ответил Николай, пожимая протянутую ему руку.

— А ну, хлопцы, — все так же строго сказал Проскуряков, — подсаживайтесь.

— Твое счастье, — проговорил Борис Нискин, пряча в карман шахматы. — Через три хода ты бы у меня горел, как швед под Полтавой.

Таран покровительственно похлопал его по плечу.

— Запомни, Боренька, кому не везет в игре, тому везет в любви.

Коля Маленький не преминул вмешаться:

— Везет! Надо иметь нахальство, чтобы играть с самим товарищем Нискиным и еще на что-то надеяться…

Когда все разместились вокруг стола, Огнев спросил:

— Ну так что вы с этим красным уголком задумали?

За всех ответил Николай:

— Хотим шпану ту найти. Чтоб не повадно было впредь драки устраивать.

— Гм… Искать — это, кажется, в задачу дружин не входит, — покачал головой Огнев.

Василий Таран насмешливо заметил:

— Между прочим, только утюжить улицы тоже радости мало. Девчата, например, смеются.

Огнев улыбнулся.

— Зато надо. Очень даже надо и полезно. А что начальство думает? — обернулся он к Проскурякову.

— Искать — дело не наше, это верно, — подтвердил тот. Но работу в этом уголке наладить, чтоб хлопцы и девчата вечера там спокойно устраивали, это, полагаю, наше дело, кровное, — и строго сказал, обернувшись к Николаю: — Под таким углом и действовать. Ясно?

— Можно и под таким углом, — усмехнулся Николай.

Коля Маленький весело подмигнул товарищам.

— Нам главное — что? Действовать! А угол сам придет.

— Интересно, как драка началась, — вмешался Таран, Очевидцев надо найти, особенно девчат.

Коля Маленький в ответ презрительно сказал:

— Эх, темнота! А правила конспирации? Вон я читал, один шпион провалился из-за того, что женщине доверился.

— Положим, мы не шпионы, — рассудительно возразил Илья Куклев и, что-то сообразив, толкнул стоявшего рядом Степу Шарунина. — Ты ведь рядом живешь. Может, что слышал?

Степа метнул на него испуганный взгляд.

— Что ты! Ничего я не слышал…

— Что ты, что ты! — передразнил его Коля Маленький. Живешь рядом, так надо слышать! — И, обращаясь к остальным, энергично добавил: — Ну как, хлопцы, по коням? Надо хоть взглянуть на этот красный уголок.

Николай сухо подтвердил:

— Надо. Только пойдут не все. Ты, например, с Шаруниным сейчас на занятия отправишься.

— Какие еще занятия в такой момент?!

— Обыкновенные. По техминимуму.

— Нет, вы слышите?! — чуть не плача, воскликнул Коля Маленький. — А мы что, по-твоему, рыжие? Мы уже не люди, да?

Таран невинным тоном заметил:

— Рыжие тоже люди. Иногда даже третий разряд получают, чтобы бригаду не позорить.

Коля Маленький бросил на него уничтожающий взгляд и уже собрался было что-то ответить, но неожиданно передумал и набросился на Степу Шарунина:

— Ты-то чего молчишь, как божья коровка? Над нами тут измываются, власть свою, видишь ли, показать хотят, а ты только глаза таращишь?

— А я что? — растерянно ответил Степа Шарунин и с явным облегчением прибавил: — Раз надо, так что ж…

— Надо, надо, — не унимался Коля Маленький. — А сам небось рад-радешенек! Бочком, бочком — и в сторонку.

Но тут за Шарунина, как всегда, вступился Илья Куклев. Он не любил, когда придирались к этому безответному парню.

— Хватит тебе! — хмуро оборвал он Колю Маленького. Дело бригадир говорит. Резец и тот заточить как положено не умеешь. Красней потом за тебя.

Коля Маленький собрался было ответить, но Николай решительно пресек назревавшую ссору:

— Пойдешь на занятия. Все! В конце концов мы же только, посмотреть идем. Главное еще впереди. Навоюешься.

И Коля Маленький решил в предвидении этого главного подчиниться суровой действительности.

— Хорошо, я пойду, — с угрозой проговорил он. — Я вам подарю этот третий разряд, будь он неладен. И не надо аплодисментов!

Ни на кого не глядя, он направился к двери.

Вслед за ним двинулся и Степа Шарунин.

— Ну, пора и нам, — как можно спокойнее сказал Николай, взглянув на Тарана, Бориса и Илью Куклева. В их глазах он прочел плохо скрытое сочувствие к ушедшим и с теплотой подумал: «Хорошие все-таки собрались хлопцы, дружные».

Вся четверка молча вышла на улицу.

Идти было недалеко. Сразу же за углом начиналась улица Славы, и где-то посередине находился нужный дом.

Неторопливой походкой, словно гуляя, ребята вскоре подошли к новому дому, сложенному из больших желтых плит песчаника.

Пройдя вдоль фасада, они свернули в ворота и оказались в просторном дворе. За стеной высокого кустарника виднелись красные шляпы деревянных грибов на детской площадке. Оттуда неслись ребячьи голоса.

Около одного из подъездов виднелся спуск в подвальное помещение, туда указывала нарисованная на стене красная стрела, а рядом висела небольшая табличка.

— Вон он где, красный уголок, — толкнул Николая Илья Куклев.

— Вижу.

Они не спеша обогнули двор. С другой стороны его ограничивали небольшие деревянные домишки.

У дверей были вкопаны длинные скамьи. На одной из них дремал старик в толстой фуфайке и шапке-ушанке, на другой сидели две девушки, о чем-то оживленно переговариваясь, и с любопытством посматривали на незнакомых парней.

Ребята все так же неторопливо спустились в подвал.

Помещение красного уголка состояло из двух комнат. В первой, большой комнате было сооружено некое подобие сцены, но легкий ситцевый занавес оказался наполовину оборванным. Вдоль стен аккуратно стояли стулья, некоторые с поломанными спинками и сиденьями. На стене висели обрывки плакатов.

В углу, на столике, стояла радиола с отбитой крышкой. Пол был чисто подметен. Видно, кто-то пытался по возможности навести здесь порядок.

Ребята внимательно огляделись, потом прошли во вторую комнату. Она оказалась маленькой, душноватой, без окон. Здесь картина разгрома была еще более разительной. На круглом столе лежала гора разбитых пластинок. В одном углу были свалены поломанные стулья, в другом сметены в кучу истоптанные и изорванные газеты, журналы, брошюры.

Николай чувствовал, как в груди накипает злоба. Кто посмел здесь так бесчинствовать?

Ребята настороженно оглядывались по сторонам.

— Ну, это им так просто не сойдет, — процедил сквозь зубы Илья Куклев.

Они снова перешли в большую комнату.

Николай задумчиво произнес:

— Так… Что же делать будем?..

— Положение… — в тон ему отозвался Борис Нискин.

— Утро вечера мудренее, — махнул рукой Таран. — Завтра это дело обмозгуем. Пошли, хлопцы!

На улице стали прощаться.

Неожиданно за их спиной раздался чей-то веселый возглас:

— Кого я вижу? Товарищ гроссмейстер!

Перед ними стоял, широко улыбаясь, Жора Наседкин, как всегда франтовато и пестро одетый, с тщательно подбритыми усиками.

— Сколько лет, сколько зим! — продолжал он, протягивая Борису руку.

Тот без особой радости пожал ее.

— Всего три дня, если не ошибаюсь.

— Вечностью показались, — тем же тоном, нисколько не смутившись, продолжал Жора. — Привык, как к родному. Оттуда идете? — многозначительно спросил он, кивнув на двор за желтым домом. — Происшествием интересуетесь?

— Каким еще происшествием? — так естественно удивился Борис, что Таран даже поймал себя на мысли, что сам на секунду поверил в его неосведомленность.