Секс, полноценное слияние двух здоровых людей, всегда будит и будет будить в них животные корни. Виновата обезьяна или просто мимо пробегала, но человек вышел из мира зверей. Он научился мыслить, и даже превращать восхитительную схватку ради продолжения рода в тупое оплодотворение, но никакие соображения морали и воспитания не способны ни отменить, ни заменить выпестованные природой механизмы. Не зря мы почти инстинктивно, чтобы там ни писал Хайлайн[41], враждебно воспринимаем идею человека из пробирки. Нет, воспитание и здравый смысл не дают превратить таких людей в изгоев, но сама идея, как альтернатива или хотя бы частичная замена природных механизмов неприемлемы.

Толстый головастик залезший на верх пирамиды, трахающий послушных продажных баб, имеющий потомство от такой же, но уже светской шлюхи и пыхтящий на тренажерах, не более чем извращение. В слабом теле может быть здоровый мозг, а косая сажень в плечах иной раз позволяет прожить радостным дебилом. Система неплохо защищает себя, излишняя жесткость неизбежно приводит к деградации, но когда нарушение баланса мыслительного и физического полюсов становится нормой в обществе, наступает расплата. Его, как один из основных видов биосферы начинает корежить…”

Но довершить столь важные размышления Алекс не успел. Сон навалился мягким бесшумным покрывалом и вскоре почти неслышное дыхание безмятежно спящей женщины переплелось с легким похрапыванием мужчины.

24.06.3003 года от Явления Богини.Хутор Овечий.Утро

Проснулась Ариса от шалостей тонкого солнечного лучика. Кто-то вынул деревянную заглушку в маленьком окошке-продухе под самым потолком амбара и занавесил ее чистой, но дырявой от старости тряпкой. Ее несильно, но упрямо шевелил утренний ветерок, вот тоненький проказник и разгуливал в бывшем темном углу как у себя дома. Судя по всему было еще очень рано и Ариса с удовольствием потянулась. Выспалась она просто преотлично! Никто не толкался, не будил на ночную работу или просто сгоняя шмакодявку с козырного места.

Дома такое удавалось не часто, дядя большую часть рабов покупал во время ярмарок и попавшая в опалу родственница пришлась совсем не ко двору, вот и гадили по мелочам. Мелкие рабские разборки хозяев не трогали, но за порчу имущества или возникшие совершенно неожиданно трудности с выходом на работу старший среди рабов мог остаться без ногтей, а то и без ушей или носа.

Круговая порука не спасала, а серые кардиналы способны раствориться только среди советского, или, позже, российского спецконтингента, да и то, лишь от зажравшегося и ленивого работника оперчасти. Хозяева к ценному имуществу относились гораздо внимательнее. О тайных микрофонах и видеокамерах они не ведали, хотя нечто подобное, изредка, и использовали. Вот основное оперативно-следственное действо именуемое умелая пытка применялось всегда. Даже самая обычная порка приносила неглупому, терпеливому и умелому разумному немало пользы. Правда, она мало походила на изыски с интернетовских БДСМ порнороликов. Рачительный хозяин крови не боялся, хотя и зря не лил. Он и калечить старался, с толком, чтоб работника не потерять. Это на Земле честное беспристрастное следствие искало козлов отпущения—висяки прикрыть да нужным людям помочь. Хозяину требовалась правда, а не куски кровавого мяса.

Нет, иной раз, возникала надобность, как можно быстрее толпу лишних живых превратить в безопасных мертвых. Мор, там, с черным поветрием или с пленными в бою перестарались… Бывает. Так ям да оврагов что в лесу, что в поле в избытке. Сжигали или закапывали обычно живьем. Горло каждому резать долго, муторно, грязно и стрелы с болтами все не вырежешь, а кузнец за спасибо новых не сделает. Вот и приходится раздетых догола загонять копьями в яму, потом сверху недобитков, на них хворост. Кто не сгорит, все одно, задохнется. Или землей засыпать, притрамбовать слегка, да камнями и стволами поваленными придавить. Тот же конец. Вот в степи маета, пока всех положишь, семь потов сойдет и кучу времени потеряешь. Разве, новиков в стрельбе попрактиковать, да в кровушку их лишний раз с головой макнуть. Хотя… какие там новики после битвы.

Столь серьезные мысли Арису не посещали, хотя за последний год рабской жизни она хлебнула так, что едва не утонула, правила поведения вызубрила на зубок и как ожигает голое тело рабская плеть узнала слишком хорошо. Сейчас она пыталась вспомнить, действительное ее будили или это ей просто приснилось. Пожалуй один раз ее точно пытались поднять… или нет? На Речном старший раб поднимал ленивых и медлительных сильными тычками толстой палки, а последнему доставался хлесткий удар по заднице. Может быть здесь не так? Ариса вспомнила сильные, но осторожные руки. Полусонной девушке слегка приподняли голову и подсунули к губам кружку с чем-то приятно пахнущим. Совершенно ничего не соображая, она проглотила льющийся в рот незнакомый травяной отвар с вяжущим горьковатым вкусом и вновь окунулась в сон. Точно! Ариса облизала губы. Легкий привкус ночного питья. Сейчас он показался смутно знакомым, но ничего вспомнить так и не удалось. Значит побудки не было, ее просто напоили. Зачем, в данный момент не важно. А вот где остальные? Рабыне испуганно оглянулась. Поначалу и так нелегко на новом незнакомом месте, а нарваться на порку за невыход на работу совсем плохо. Она откинула одеяло и замерла вслушиваясь в чем-то нарушенную тишину. Легко скрипнули ворота, по глазам резанул яркий свет и девушка с трудом разглядела неясную фигуру.

—Привет, малышка. Выспалась? Как ты?

Лиза. По голосу точно Лиза. Узнав двоюродную сестру, Ариса почувствовала себя спокойнее и увереннее.

—Здравствуй…—она замялась, не зная как называть собеседницу. Сходу набиваться в сестры к не последнему человеку на хуторе показалось слишком наглым. Это раньше, год назад они были почти на равных.

—Называй меня мама Лиза,—женщина мягко улыбнулась,—все так зовут. Маму Зиту и маму Гретту ты знаешь. Остальных зови просто по имени. Старших мужиков пока нет, потом все узнаешь.

—А как девушку зовут. Молодая, красивая без ошейника ходит. Она еще на маму Гретту очень похожа?

—Молодая говоришь,—мама Лиза помолчала и Ариса удивилась почти неприкрытой зависти в ее голосе,—а это и есть мама Гретта.

А где все?—девушка поспешила сломать неловкую паузу оставив непонятки на потом.

—Носятся, только что ускакали—мама Лиза похоже справилась с собой. Голос звучал спокойно,—Хозяин совсем с ума сошел, каждое утро по часу вместо работы гоняет, руками да ногами дрыгать. Все голые по пояс и парни, и девки. Совсем стыда нет. Тряпку вокруг титек намотают, а толку? Под душем-то и вовсе голяком, а сохнут вместе. Правда когда Шадди начала титьками играть, а Ларг ее лапать полез, Гретка обоим так врезала, что кубарем покатились. А до Хозяина дошло, я думала конец пацанятам. Весь хутор выстроил, этих бедолаг на крыльцовом брусе на вывернутых руках подвесил, деревяшку в зубы… Шейн их цельный час порол. Да как! Плетью во весь мах. Пока одного Гретта отливает, он другого полосует. Думала или насмерть забьет, или уродами останутся.

Она замолчала и Ариса холодная от ужаса ждала продолжения.

—Обошлось, Шейн аккуратно порол, видать ему Хозяин крепенько задание вколотил, кожу драл, а кости или что иное ни-ни, ни одного удара по опасным местам. Но досталось бедолагам… врагу не пожелаю. Уже после порки сначала водой отливали, пока в себя не пришли, а потом уж Хозяин руки им вправил, на живую. Видать жутко на пацатят взъелся. Орали так, что я думала коровы от страха взбесятся. Палки, как есть, изгрызли…

—А все?—вопрос вылетел непроизвольно.

—Что все? Смотрели,—Лиза невесело усмехнулся,—парни девок чуть не на руках держали да щипали, чтоб в туман не ушли. Этот живодер пообещал, что любой, кто смотреть не пожелает, третьим на том же бревне повиснет повиснет.

Помолчав, она бережно раскупорила высокий аккуратный кувшин, что принесла с собой и протянула его удивленной Арисе:

—Пей не спеша, как обычно, штука довольно противная, но десяток глотков обязательно, а сможешь, так и побольше.