—Батя, ты чо подорвался ни свет, ни заря? Братана вон с девки сдернул.

“Ах, ты ж сучонок. Нахватался на Весенней Ярмарке. Видать с наемничками скорешился когда у “Дядюшки О” квасил последние две ночи. Взрослым себя почуял, падаль. Придется крылышки то пообломать. Через седмицу Зиггер с Джилем приедут, вот и прихватят сыночку в Рейнск. Полетает на пендалях в городской страже, пообломается. Устроит ему племяш веселую жизнь без всякого борделя. Литар хитрый мужик. Командирами в городской страже горожане ходят—они постоянный состав, а мясо с хуторов да деревень берут и держат его не более полугода. Служба-то нехитрая, не в бою строй держать, да пока щенок ее, службу, поймет, да филонить научится—уж домой пора. Но с племяшом Литар уважил…

А там и повторить не грех через полгодика. Тут до самого тупого дойдет, а нет, так в наемники продам.”

—Цыц, мне!—Дедал зло зыркнул на шустрика, но до оболтуса столь сложные увещевания не доходили. Пришлось выдать подзатыльник.

—Пошли вон, ушлепки! Ходу за ворота. Полазьте, пока я баб вздрючу. Да внимательней там! Чует сердце нечисто что-то. Давно так зверье по ночам не бесилось. Да арбалеты прихватите.

Наставление завершилось уже при закрытой двери, но Дедал не беспокоился—арбалеты братья таскали постоянно без всяких напоминаний. Он опустился на лавку и стукнул по ней кулаком. Тотчас скрипнула дверь и в комнату заскочила Лима с ворохом одежды и сапогами. Споро сложив ношу на лавку, она пристроилась на коленях перед мужем и потянулась к его ногам. Стянув штаны, ожидающе провела по голым волосатым бедрам. Дедал плотоядно ухмыльнулся—оболтусы вполне взрослые мальчики, с часок и без него побегают.

Лимку он дрессировал сам, долго, вдумчиво и со вкусом. После Великой Войны в Рейнске собралось немало наемников, побродивших по свету. Наливаясь пивом у “Дядюшки О”, молодой Делал жадно впитывал пьяные россказни “самых великих и удачливых вояк в мире”. Мадам Файт именно тогда открыла свой первый бордель, тот самый, что сегодня стал самым престижным салоном для отцов города. От остальных пяти, попроще и подешевле, бывшая любовница Литара не открещивалась, но и упоминать особо не любила. Солдатский бардак, это не престижно, но дело прежде всего. Кому нужны конкуренты? А пьяному солдафону пойдет и товар второй свежести. С мадам полусвета неотесанного охотника познакомил, естественно, Зиггер. Решив посмеяться над недотепой, почтенная Файт недооценила зубки провинциала. А кремы и бальзамы Лесной Знахарки так чудесно омолаживали кожу и уничтожали противные морщинки… Дедал знал свое место и не зарывался, но любая из девок мадам всегда была к его услугам. Сама Файт, признав в нем хищника, не без удовольствия, кобель-то на загляденье, обучала хуторянина науке удовольствия лично. Гениальная идея с женами-падчерицами пришла именно в ее хорошенькую, но извращенную головку. Старшую дрессировала сама мадам в Маленькой Школе Удовольствий—закрытом и даже тайном, чрезвычайно жестком заведении с весьма дифференцированным подходом к воспитанницам. Остальных, вошедший во вкус Дедал, учил сам, вдумчиво используя консультации, что получал в широкой постели мадам Файт. Оценив результат, высокопочтенная предложила за девку хорошую цену, но… безопасность прежде всего, и Лима получила брачный браслет вместо рабского клейма.

Тяжелый арбалет оттягивал плечо, но Дедал покидал хутор без старого испытанного оружия только отправляясь в дорогу с большим караваном. Несколько неспешных шагов, скрип затворяемой калитки. Немолодой человек с сильно побитыми сединой волосами неощутимо менялся. В ближний подлесок, вместо пожилого, недоброго, но самого обычного фермера, неслышно проник хищник, вступивший на охотничью тропу.

Красота и нега раннего утра не подарили спокойствия. Все было не так!

Уже больше месяца, как лес вокруг хутора неуловимо изменился. Ставший чужим, он незримо, но сильно давил на Дедала. Исчезло чувство безопасности. Что-то или кто-то властно и жадно подминал лес под себя. Две недели назад, не обнаружив в тайнике давно заказанное зелье, охотник поперся к Лесной Знахарке. За прошедший с последней встречи год, бабка не изменилась, как и двадцать лет назад она выглядела старенькой, но шустрой и доброй бабулькой. Вот только первые же ее слова огорошили охотника.

—Хозяин вернулся!

—Что!?

Бабка недовольно пожевала бесцветными губами, спрятала в юбках принесенное серебро и, зло сверкнув глазами, проговорила:

—В Дальний Лес вернулся Хозяин. Лес чует Истинного.

—Ты, баба, не заговаривайся! Об Истинных оборотнях уже две тысячи лет лишь легенды да сказки слыхать. Были ли они вообще!

—Рот закрой, знаток! Это для столичных высокомудрых Истинные сказки да легенды, а эта земля их знала. Знала и не забыла. У нее память долгая, вот и узнала Хозяина.

—Нам-то какая печаль?

—Боюсь, Хозяина не обрадует, что мы в его хоромах слишком вольготно зажили.

—Брось, старая. Золота то небось на десять жизней скопила? Да и я не бедствую. Переживем…

—Дурак ты! А как Хозяин свое стребует за прошлое?

—Не обеднеем…

—Опять дурень. Привык с чинушами, да купцами дело иметь. Его доля не десятина и не половина, Хозяину долги кровью отдают.

Бабка вскочила с лавки и прытко побежала ко входу в дом. На крыльце она резко обернулась и четко проговорила:

—Не таскайся сюда более. И в тайниках ничего не ищи. Кончились наши дела.

Тяжелая дверь плотно закрылась и Дедал ощутил, что эта часть его жизни закончилась. Постояв еще немного, он сплюнул и, тяжело повернувшись побрел домой. Скоро должен приехать Зиггер, предстояло огорчить не последнего человека в Пограничном Крае.

Вот и сейчас никакого спокойствия. Опасности особой не чувствуется, но и удовольствия от леса никакого

Сзади зашуршала трава, треснул сучек под неосторожной ногой. Дедал поморщился, даже розги оказались бессильны, оболтусы, так и не научились ходить по лесу. Охотиться с такими разве что за привязанным к дереву бараном, да и то результат не гарантирован. Крестьяне удалились от хутора почти на километр и почти вышли к притоку большой реки. Высокие раскидистые деревья остались позади, когда Дедал встал как вкопанный. Высокая трава вымахавшая на безлесом пятачке оказалась вытоптана, а то и вырвана с корнем до самого берега притока. Но взгляд хуторянина приковала туша крупной антилопы с очень красивыми ветвистыми рогами. Не далее, чем три часа назад безжалостный удар когтистой лапы разорвал зверю горло.

—Батя…

Дедал обернулся. Старший оболтус растерянно смотрел не на него, а чуть вправо. Проследив направление взгляда, Дедал увидел еще не менее шести холмиков разной величины. Мягко ступая по взрыхленной земле бывший охотник подошел к ближайшей туше. Присел, осторожно приложил пальцы к разорванной шее. Помедлил и, решив освежевать антилопу, достал нож.

—Ты уверен, старик?

Дедал вскочил словно подкинутый вонзившимся в задницу острием кинжала и развернулся. Возле самой воды на поваленном дереве сидел коренастый парень. Осторожно потянул верный арбалет из-за спины и тут же замер, уловив едва заметное отрицательно-предостерегающее движение головы незнакомца.

—Чей будешь, добрый человек?—Оторопь прошла, а страха не было изначально, скорее его грызла злость на самого себя—зажирел на хуторе, расслабился. Пустить за спину такого амбала! Хорошо, Дальний Лес уже не тот, в прежнем столь беззаботный охотник очень быстро сгинул бы от зубов и когтей его обитателей. Вместо ответа парень резко дернул рукой и за спиной Дедала раздался короткий стон сменившийся шумом падения тяжелого тела.

—Тихо, старче, живой он, живой… пока. И второй жив будет, если ручонки шаловливые уберет от деревяшки, да к тебе подойдет поближе.

Дедал недовольно засопел, но переть дуром совсем глупо, он даже не понял, чем враг свалил старшего оболтуса. Сейчас в правой руке незнакомца поблескивал средней длины кинжал, а рядом, выставив широкий и длинный наконечник, опиралась на то же бревно отличная рогатина. Оценив тяжесть оружия, толщину и прочность древка, Дедал стал еще осторожнее. Ни лука, ни арбалета на глазах не было, но и характерного шелеста летящего ножа он не услышал, зато треск сучьев под ногами второго братца буквально терзал уши.