Звоним по самому короткому объявлению. «Требуются фотомодели-мужчины, заработки высокие», — гласит оно.

— У меня нет опыта, — говорит брат. — Но я очень хотел бы стать фотомоделью. В универе меня всегда фотографировали для студенческой газеты.

Приятный мужской голос, видимо, решает не тратить время зря:.

Опыт необязателен. Но вы, надеюсь, понимаете, о какой работе идет речь?

Ну да. Фотосессии там, позирование… — довольно правдоподобно прикидывается мой братец.

Абонент нисколько не смущается. Должно быть, с такими непонятливыми фотомоделями, как мой брат, он сталкивается регулярно. Ловко обходя все слова, содержащие прямое указание на торговлю телом, собеседник объясняет соискателю, что от него требуется. А требуется от него ни много ни мало, а «постоянное совершенствование телесных навыков во всех сферах — в том числе, в эстетической и в коммуникативной». «Да уж, подобного словоблудия я даже на нашей кафедре философии не слышал!» — зажав рукой трубку, восхищается мой брат. А затем, сокрушенно сославшись на хроническую нехватку дензнаков, соглашается подъехать на собеседование.

По указанному адресу мы с братом заявляемся, разумеется, вдвоем. «Модельное агентство» оказывается ухоженной московской трешкой. «Ух ты! — удивляется братец-будущая фотомодель, — по моим обывательским представлениям о притоне, это должен быть вонючий подвал, где нет клопов только потому, что их съели тараканы! А тут прямо благодать!» И действительно: умильные обои в розовый цветочек, тяжелые бархатные шторы на окнах, музыка. Правда, ни одной фотокамеры (или чем там снимают моделей) я не вижу, зато в каждой комнате — по большой двуспальной кровати и по крупному шкафообразному дяде. Я решаю, что это охранники. Один «шкаф» открывает нам дверь и проводит в гостиную, где поджидает второй. Он сразу же интересуется мной:

— А вы, барышня, по какому вопросу?

— Да вот оболтуса привела, это брат мой младшенький, — тыкаю я в брательника. — А что мне с ним еще делать? Обуза семьи! Работу найти не может, денег не приносит, только дурака валяет. Может, хоть у вас на что сгодится!

«Шкаф» понимающе кивает. Приободренная его сочувствием, я продолжаю жаловаться:

— Родители уже на пенсии. Вся семья на моей шее висит. А я сама ребенка ращу без мужа… А тут еще брат-бездельник. Возьмите его, а я уж прослежу, чтобы он старался. Он вообще-то способный, еще лучшей моделью у вас станет!

Я всячески подчеркиваю свое участие в модельном будущем брата, так как больше всего опасаюсь, что меня сразу выставят за дверь. А брат — что его тут же начнут щупать за все незагорелые части тела. Но вместо этого нас усаживают пить чай. Один из «шкафов» оказывается руководителем заведения, а другой — собственно фотографом.

— Знакомьтесь, это наш гений объектива, — один «шкаф» кивает на второго. — Ну а я, считайте, как отец родной всем моделям.

Оба «шкафа» внимательно оглядывают брата с ног до головы — а потом, одобрительно кивая, принимаются перешептываться. Я улавливаю слова «товар» и «продаваем». Видно, как товар мой младшенький неплох и вполне ликвиден.

— Что ж, данные у вашего брата есть. Оплата у нас сдельная, — поясняет «шкаф»-босс, пристально глядя почему-то на меня. — От 100 до 500 долларов за одну фотосессию. Занятость модели зависит от того, как она — то есть, он — себя проявит. Если модель дисциплинированная, трудолюбивая и не болтливая, она бывает очень востребована.

— А почему не болтливая? — удивляюсь я.

— Потому что фотосессии у нас бывают разного формата. В том числе, частные и выездные. Частные — это когда съемку заказывает частное лицо. Она может проходить, скажем, на частной вилле или в домашнем интерьере. А выездные — это на курортах или просто на лоне природы. Вся эта информация закрытая, нам не выгодно, чтобы сведения о наших заказчиках или творческих планах выносились за стены нашей фирмы. Среди наших постоянных клиентов есть очень влиятельные люди — в бизнесе, в политике, в шоу-бизнесе. Поэтому для модели важно иметь чутье, чувство такта и интуицию. Понимать, когда, как и с кем нужно общаться. Что можно говорить и делать, а что нет. Все это мы, конечно, подробно объясняем сотруднику при подписании контракта. Но сначала вашему брату нужно пройти тестирование на профпригодность. Если тест успешно пройден, для начала подписываем контракт на один месяц. За этот месяц, как правило, и мы, и модель успеваем понять, подходим ли мы друг другу.

— А кто проводит тестирование? — любопытствую я. — И в чем оно заключается?

— Тестирование провожу лично я, — скромно говорит «отец всех моделей». — А в чем оно заключается, сказать не могу. Это творческий процесс.

— А женщин вы не принимаете? — закидываю я удочку. Вдруг мне тоже разрешат пройти это загадочное тестирование?

— Нет, — строго отрезает шеф. — У нас чисто мужское модельное агентство.

Затем руководитель просит соискателя пройти в соседнюю комнату, а меня подождать пять минут в гостиной. Со мной остается «гений объектива». Я честно пытаюсь завести с ним беседу об искусстве фотографии, но он ограничивается одной невнятной фразой:

— Э-э, ну в нашем деле все, конечно, от способностей модели зависит. От гибкости, так сказать. Ну и от постановки света.

Минут через десять из соседней комнаты вываливается мой брат — красный, как рак. Таким я его в последний раз видела лет в 12, когда мама застукала его за просмотром порносайта.

Брат молча направляется прямо к дверям. Я скомканно прощаюсь и вылетаю из квартиры вслед за ним.

— Ну что там было? Говори! — я сгораю от нетерпения.

— Ну что было… — брат явно мнется. — Поговорили об условиях труда. Оказывается, в их работе главное — дисциплина и техника безопасности. Пить-курить-саботажничать на рабочем месте запрещается. Вот уж не знал, что по организации труда мужчины-проститутки нынче приравниваются к механикам автоматизированных производств!

— Ты не темни, друг! — грозно говорю я. — Выкладывай, как есть! Или, может, ты там и впрямь трудоустроился?

Мой брат привык меня слушаться — и это хорошо. Смущаясь и путаясь в словах, он излагает примерно следующее. Помянув технику безопасности, шкаф-шеф попросил его «на 6 секунд» спустить штаны. Брат выполнил требование — эксперимент есть эксперимент. И тут ему пришлось изрядно поволноваться. Дело в том, что у отца всех моделей оказалась весьма здоровая потенция. За те короткие мгновения, что брат пребывал перед ним, светясь причинными местами, в штанах работодателя произошла немаленькая революция. Брату даже показалось, что он стал хитро поглядывать на него и на помятую кровать рядом. Тут-то соискатель, рискуя своей модельной карьерой, спешно натянул джинсы и выскочил прочь.

— Тебе смешно! — обиженно заключает мой брат. — А ему с таким «модельным» телосложением сломить мою моральную устойчивость — раз плюнуть! Но ты не волнуйся, я эксперимент не сорвал! Я ему, уходя, успел сказать, что еще до конца не определился. Подумаю, мол, и перезвоню.

Цветок для Мюллера

Продолжая маркетинг продаваемости отдельно взятого мужчины в самом расцвете сил, мы отзываемся на объявление, которое подыскивает стриптизеров. «Мужчины до 28 лет, можно без специального образования, Нужно: привлекательная внешность, рост не менее 175 см, вес не более 80, желание работать. Звоните: обучим и обеспечим!» — зазывает оно. Что ж, это нам вполне подходит! Да и брат мой им явно в тему: рост, вес — все, как на заказ. Под моим чутким руководством братец набирает манящий номер. «Клуб слушает», — нехотя отзывается какой-то очень угрюмый человек.

— У меня хорошая фигура, и мне очень нужна работа… — бодро начинает брат.

— Приезжайте… — прерывают его и диктуют адрес.

Клуб находится на юге столицы, в здании спорткомплекса, сохранившегося с советских времен. У двери нас встречает хмурый охранник и ведет вниз по лестнице, где фантазии брата о вонючем подвале, наконец, воплощаются в реальность.