Есть также данные о потерях 8-й танковой роты в период боев по деблокаде Ковеля — 15 человек{217}, из которых один офицер—унтерштурмфюрер СС Франц Штайнер, погибший 5 апреля.
С противоположной стороны, войска 47-й армии оставались в непосредственной близости от Ковеля, также всеми силами зарываясь в землю и укрепляя свои позиции. Большое внимание отводилось созданию минных полей. Известен случай, когда 9 апреля 1944 года красноармеец Н.Е. Галицкий из саперного взвода 1028-го стрелкового полка 260-й стрелковой дивизии установил на переднем крае 150 мин, а при отражении немецкой контратаки уничтожил трех немецких солдат. За это он был награжден медалью «За отвагу»{218}. Советская артиллерия продолжала обстреливать сам Ковель, а разведывательные группы все время прощупывали слабые места в немецкой обороне. Была проведена и перегруппировка: 143-я стрелковая дивизия была отведена с фронта окружения и заняла позиции по обе стороны от железнодорожной линии в районе Черкас, фронтом на запад, откуда угрожала немецкому коридору.
Немцы, со своей стороны, отвечали тем же. Создавая в районе Ковеля новую линию обороны, немецкие войска усиленно минировали и укрепляли свои позиции. Одновременно важной задачей стало разминирование дорог, которые красноармейцы, отступая, активно усеяли минами. Для разминирования применялись все доступные средства. Хоссбах отдал соответствующий приказ 8 апреля: «Следует ежедневно начиная с утренних часов проводить разминирование важнейших дорог… методом боронования или с использование деревянных катков»{219}. Стоит помнить, что нередко в этих целях немецким командованием предписывалось задействовать и людские ресурсы местного населения.
Основной задачей немецких войск стало упрочение положения в районе Ковеля и занятие более выгодных оборонительных рубежей. Это достигалось серией атак в различных направлениях. Тем временем, 5—6 апреля к 4-й танковой дивизии прибыл ее 33-й панцергренадерский полк, сразу задействованный фон Заукеном в боевых действиях. 10 апреля этот полк при поддержке 6-й роты 5-го танкового полка СС атаковал в северо-восточном направлении. Немцы продвинулись вперед на шесть километров, передвинув тем самым линию фронта на рубеж Бахов — высота 179. У станции Бахов Красная армия ответила контратакой 30 танков «шерман», поддержанных пехотой. 33-й панцергренадерский полк успешно отбил атаку, подбив к вечеру 12 танков{220}.
Через два дня, рано утром 12 апреля, советские войска попытались восстановить статус-кво и с северного направления пехотой и танками атаковали высоту 179. Попавшие в сложное положение пехотинцы затребовали танковой поддержки, как следствие, на командном пункте Муленкампа раздался телефонный звонок с призывом о помощи. Муленкамп снова отправил к высоте 6-ю роту, поскольку танков в ней было больше, чем в остальных ротах.
«Пантеры» 6-й роты выступили в указанном направлении. Шумели двигатели, лязгали гусеницы, скрежетало железо. Навстречу им надвигалось не менее 30 танков, двигавшихся с большими интервалами друг от друга, и стрелковые цепи. Оценив силу противника, командир роты Райхер немедленно разделил свои силы на две части. Взвод унтерштурмфюрера СС Альфреда Гроссрока должен был обойти пехоту слева, пока взвод унтерштурмфюрера СС Георга Йенсена[56] совершал обходной маневр справа, чтобы взять на себя борьбу с танками. Райхер приказал отрезать пехоту от танков и атаковать последние танки в колонне. Пять «пантер» взвода Гроссрока по широкой дуге вышли во фланг тридцатьчетверкам и открыли огонь. Первыми же выстрелами были подбиты два советских танка. Тем временем взвод Йенсена появился на другом фланге, обойдя противника сзади. Четыре советских танка были подбиты на склоне холма, а пехотинцы были прижаты к земле огнем танковых пулеметов.
Бой шел довольно успешно, однако большая часть советских танков прорвалась сквозь огонь 6-й роты и, не ввязываясь с ней в бой, устремилась на юг, к высоте. «Пусть идут! — по радио передал Райхер своим экипажам. — Мы достанем их позже. Сначала займемся пехотой». «Пантеры» устремились вперед. Ф. Куровски следующими словами описал разгром красноармейских стрелковых подразделений: «“Пантеры”, стреляя фугасными снарядами, давили пулеметные гнезда гусеницами и зачищали огнем кусты, откуда русские вели огонь из противотанковых ружей».
Основательно потрепав пехоту, 6-я танковая рота ударила по советским танкам, как раз атаковавшим в направлении высоты 179. Подступы к высоте стали ареной жаркого танкового боя. При в целом равных численных показателях сторон, но с учетом качественного превосходства немецких «пантер» над советскими тридцатьчетверками, не говоря уже о выучке экипажей, исход этого боя можно было предугадать заранее. К 10:30 6-я рота записала на свой счет девять советских танков, а еще несколько были подбиты. Три танка были поражены эсэсовцами прямо в низине, где они пытались укрыться, — были видны только их башни и торчащие пушечные стволы. Один из этих трех танков был на счету Гроссрока, а два других подбили танкисты Холлерманн и Берке. Случались и неожиданные ситуации: около 11:30 прямо перед «пантерой» командира 2-го взвода Йенсена из леса выкатились два Т-34. Не ожидавшие столь резко нарваться на противника, советские танкисты попытались скрыться, однако быстро сориентировавшийся Йенсен уничтожил их один за другим.
Нужно отдать им должное — советские танкисты сражались умело и мужественно, и немецкие танки получили достаточное количество попаданий, однако броня «пантер» в основном справлялась. Одна машина все же была потеряна — танк шарфюрера СС Рикса. Сначала у него была перебита гусеница, но танк продолжил крутиться на месте, огрызаясь огнем из пушки и пулемета во все стороны, пока не получил еще несколько попаданий и не загорелся. Экипаж погиб. Подбиты и обездвижены были еще два немецких танка, однако эта потеря была вполне поправима, так как их экипажи сумели спастись, а ночью танки были восстановлены.
Бой продолжался до часу дня и закончился отступлением уцелевших советских танков. Тем временем занимавшая позиции на высоте 179 немецкая пехота сумела отбить атаки советских стрелковых частей на высоту. Поле боя осталось за немцами. Всего за день 12 апреля 6-я рота подбила 15 советских танков, ценой потери одного своего. Отличившийся в сражении унтерштурмфюрер СС Альфред Гроссрок был представлен командиром полка Ханнесом Муленкампом к Рыцарскому кресту.
11 апреля во время вывода с фронта 662-го саперного батальона артиллерийским огнем был тяжело ранен командир батальона, майор Рудольф Гайсслер. Осколок попал ему в бедро. Через два дня, 13 апреля, Гайсслер скончался от полученных ранений в полевом госпитале в Ковеле, причем, как оказалось, в этот же день он был награжден Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту.
Несколько упрочив свое положение на севере, немцы взялись за очищение западных окраин города. Даже сейчас советские войска продолжали контролировать отдельные западные пригороды, выход к реке и важную тактическую высоту 189,5 в полутора километрах к юго-западу от Ковеля. Контроль над этой высотой позволял Красной армии держать под наблюдением и обстрелом единственную немецкую дорогу снабжения, ведущую в Ковель, и всю местность к северу и северо-западу от города. Понимая значение этой позиции, красноармейцы хорошо укрепили высоту и все подступы к ней, развернув проволочные заграждения, минные поля и эшелонированную систему обороны из цепи опорных пунктов.
16 апреля группенфюрер СС Гилле собрал своих командиров частей на совещание. Не мудрствуя лукаво, он сразу перешел к делу: «Господа, в час по полуночи мы начнем зачищать западную часть Ковеля, и высоты 189,5 и 188, лежащие западнее. Мы должны взять эти высоты, так как оттуда нам грозит постоянная опасность. Необходимо утвердить контроль над дорогой и над железнодорожной линией Брест — Ковель. И вообще, необходимо показать врагу, кто здесь главный»{221}.