Девушка неожиданно отошла к столу, на котором стояли какие‑то медицинские принадлежности, отвинтила крышку у небольшого пузырька, оторвала маленький кусочек ватки и обмакнула его в бесцветную жидкость. Кейд не без тревоги заметил, как в ее руках блеснула игла. Это еще зачем? Может она собирается ввести ему какой‑нибудь наркотик?

— Кейд, — окликнула его девушка, подходя ближе.

Однако Оружейник продолжал внимательно наблюдать за ее руками, сейчас именно они казались ему сосредоточием опасности.

— Кейд, ты меня слышишь? Ты понимаешь, что я говорю? — теперь ее голос потерял властность, он звучал мягко и мелодично.

При этих словах Кейд невольно перевел взгляд на ее красивое молодое лицо. Всего один раз в жизни женщина назвала его по имени — в день, когда он вступил в Орден. Еще до того, как он успел дать обет, мать поцеловала его, ласково и нежно, — он и теперь помнил ее мягкое прикосновение — и прошептала на ухо его новое имя. Как сейчас эта незнакомая девушка С того самого дня, его одиннадцатого дня рождения, ни одна женщина не посмела искушать его плотским грехом, обращаясь к нему по имени.

Ему понадобилась вся его воля, чтобы выкинуть из сознания все эти никчемные теперь воспоминания. Ему надо быть начеку, готовым к любым испытаниям. И лучше, если он не станет думать ни о чем, кроме долга и службы.

— Кейд, — позвала она снова. — У нас слишком мало времени. Сейчас сюда явятся. Ты понимаешь?

Он подавил в себе желание откликнуться на это обращение. Надо быть бдительным и не поддаваться искушению. Его загоняют в западню.

Девушка вернулась к столу, положила ватку с иголкой и снова подошла к постели, опустилась на ее край, взяла ладонями лицо Оружейника и повернула к себе.

Кровь бросилась в голову Кейда, он почувствовал, как волна жара поднимается по груди к лицу. С самого детства к нему никто так не прикасался. Разве что мать, когда он был еще маленьким мальчиком Кейд вдруг с ужасом ощутил, как все его существо наполняется жгучим наслаждением. Прикосновение было нежным, мягким, ласковым, как… как шелковистая церемониальная одежда Императора, когда целуешь ее в Великий День Аудиенции. Она касается твоего лица, когда ты опускаешься на колени, и волна самозабвенного восторга захлестывает тебя

То же самое он чувствовал и сейчас. Но это был не день аудиенции. И не церемониальная одежда Императора касалась его лица, а теплая, живая ладонь девушки. Но контакт с любой женщиной — грех. И эта мысль отрезвила его. Он резко затряс головой, освобождаясь от греховного прикосновения.

— Извини, — сказала она, убирая руку. — Извини, Воин, — и вдруг заливисто расхохоталась, запрокидывая назад голову и обнажая белые крепкие зубы. — Я совсем забыла о твоем звании и не обратилась к тебе должным образом. К тому же осквернила твое целомудрие своим прикосновением, — она перестала смеяться и ее брови хмуро сошлись на переносице. — Ты хоть понимаешь, в какой переплет попал? Что тебе дороже: дурацкие ритуалы Ордена или преданность Императору? — ее голос зазвучал резко, с упреком.

— Воины идут туда, куда направляет их рука Императора, — нараспев произнес Кейд, впервые за это время услышав хриплое звучание собственного голоса, который сейчас казался совершенно чужим. — Это почетно. Оружейник — это достойная опора Императорского оплота. Без Ордена Империя не сможет устоять, но и без Империи Орден — ничто.

Ботинки, рубашка, рейтузы… Он физически ощущал, что на нем другая, не форменная, одежда. Он с трудом приподнял голову, но резкая боль прорезала затылок. Однако разглядеть он все‑таки успел: яркая пижама, вся в малиновых пятнах, на ногах мягкие сандалии на кожаной подошве Его нарядили в позорную гражданскую одежду. Вся его форма, вместе с поясом и оружием исчезли, словно их никогда и не было. Кровь снова прилила к лицу, но на сей раз от ярости.

— Что это за непотребное место! — взорвался он. — Именем Ордена я требую вернуть мне мою форму и оружие, пока…

— А ну‑ка, закрой рот, дурак! — и в этом грубом приказе послышалось столько силы и властности, что Кейд в самом деле замолчал. — Если ты не заткнешься, они сюда явятся. И тогда тебе конец. А теперь внимательно слушай и запоминай. Ты пленный из группы, которая участвует в заговоре против Императора. Сейчас я не могу сказать тебе больше, но мне приказали ввести тебе препарат, который..

Она резко оборвала себя, и он тоже услышал тяжелые шаги, приближающиеся с коридора к двери. Он покосился в ту сторону, а девушка неожиданно сделала движение рукой. Что‑то маленькое, гладкое и холодное коснулось его губ.

— Открой рот, ты, идиот! Глотай! Быстрее! Это..

Дверь бесшумно распахнулась. Кейд закрыл глаза, делая вид, будто до сих пор не пришел в себя. Конечно, девчонка наверняка выдаст его, но ему хватит несколько секунд оглядеться и сориентироваться в обстановке. Он незаметно сбросил с губ пилюлю, которую ему положила девушка.

Тем временем незнакомец вошел в комнату, гулко топая подкованными башмаками.

— Я ищу своего двоюродного брата, — заявил он, особенно ни к кому не обращаясь.

— Ты же видишь, здесь твоего брата нет, — спокойно парировала девушка. — Если хочешь, я могу тебя к нему отвести.

Она подошла к мужчине и прикоснулась к его плечу:

— Идем, — властно приказала она.

Выражение лица мужчины ни на секунду не изменилось. Он развернулся на каблуках и послушно зашагал к двери. Но тут в комнату вихрем ворвался третий. Это был невысокого роста мужчина, щуплый, встрепанный, угловатый, с резкими чертами лица. Его серый мундир службы Клейн–дао, был подпоясан армейским широким ремнем, из‑под четырехгранной шапочки в разные стороны торчали взлохмаченные волосы. Форма ладно сидела на его жилистой фигуре, портянки аккуратно обтягивали икры. Он тяжело дышал и, едва ступив за порог, с грохотом захлопнул за собой дверь и привалился к ней спиной. Такое поведение показалось Кейду по меньшей мере странным. Сквозь полуопущенные веки он с интересом наблюдал за тем, как же будут развиваться события дальше.

— А вот и твой двоюродный брат, — холодно произнесла девушка, и в ее тоне Кейду послышалась досада. — Теперь он сам с тобой поговорит.

Кейд постарался расслабиться на постели. Он уже давно перестал бороться с веревками. Теперь от тугих узлов осталась одна видимость. Руки у него были свободны и он приготовился действовать в любую секунду, как только подвернется случай.

Человек в серой форме кивнул в сторону Кейда:

— Как он? Какие‑нибудь проблемы?

— Да нет, все в порядке, — пренебрежительно бросила девушка, словно речь шла о каком‑нибудь безобидном пустячке, а не о плененном Оружейнике. Кейда это несколько задело. — Он только пришел в себя.

— Отлично, — послышался резкий вдох, судя по тону, мужчина нервничал, и довольно сильно. — Я твой двоюродный брат, — затем произнес он ровным голосом, как видно, обращаясь к другому военному. — Пойдешь со мной.

— Ты мой двоюродный брат, — ответил голос безлико и монотонно, точно у зомби. — Должен доложить, что миссия выполнена. Удалось убить…

— Идем со мной. Сделаешь рапорт в…

— …убить Проповедника, руководившего… — не останавливаясь, рапортовал монотонный голос, не обращая внимания на все попытки остановить его.

— …в другой комнате. Ты доложишь мне ли…

— …руководившим третьим районом Клейн–Служ…

— …лично, но только в другой комнате.

Кейд слегка приподнял веки и заметил смятение, написанное на лице второго, в сером, который продолжал твердить рапорт, несмотря на все попытки брата остановить его.

— …Службы. Миссия выполнена. Должен ли я приступить к самоликвидации, — наконец завершил он, и вопрос неловко завис в неожиданно наступившей тишине.

Теперь у него времени оставалось в обрез. Он уже окончательно освободил руки, готовый действовать. Именно в этот момент мужчина в серой форме и повернулся к нему:

— Похоже, все в порядке, — он подошел поближе к постели и наклонился к Оружейнику.

Кейд намеренно приоткрыл веки и безучастно взглянул в сухое, угловатое лицо.