Родс хорошо знал план Лоха, но считал, что переворот должен быть осуществлен главным образом местными силами — ойтландерами и обосновавшимися в Южной Африке «пионерами» и волонтерами, а самому правительству Великобритании лучше остаться в тени.

В конце 1895-го Родс в сопровождении Джемсона приехал в Трансвааль и встретился с Крюгером. Они снова, как и прежде, не нашли общего языка, и тогда-то Родс начал с несколькими лидерами ойтландеров обсуждать возможность заговора и переворота.

Тот план, что был так неудачно проведен в декабре 1895-го, во всех основных чертах сложился у Родса годом раньше, в декабре 1894-го. Разумеется, он хранился в глубокой тайне, как и план Лоха. Но из выявившихся потом документов ясно, что еще за год до набега Джемсона Родс решил сделать центром заговора свою компанию Голд филдс оф Саут Африка. Она должна была финансировать действия тайного Комитета реформ, составленного тоже из служащих Родса и его ближайших единомышленников. А на Де Беерс, другую родсовскую компанию, возлагалась задача организовать переправу оружия из Кимберли в Йоханнесбург.

Родс выделял и деньги для платы тем, кто согласился в решающий день с оружием в руках свергнуть в Йоханнесбурге власть трансваальского правительства и передать ее Комитету реформ. А Джемсон, стоя наготове у самой границы, сразу же ворвется в Трансвааль. Затем английский верховный комиссар выступит «посредником», и Трансвааль будет «присоединен», как это уже делалось в 1877 году.

Из воротил золотопромышленного мира Родс привлек к заговору только одного — Альфреда Бейта, который был компаньоном Родса по Де Беерс и по Привилегированной компании, но в золотопромышленности возглавлял собственную компанию. Почему Родс не привлек других? Причины, наверно, были разные. С кем-то у Родса были просто неприязненные личные отношения. К тому же тогда, в 1894-м и почти до конца 1895-го, в золотопромышленности наступил бум, доходы были сказочными, несмотря на высокие налоги, взимавшиеся властями Трансвааля. И на многих воротил золотодобычи идея путча могла нагнать страх, они испугались бы, что какой-то непредвиденный поворот событий вдруг поведет не к росту прибылей, а, наоборот, к их сокращению.

Была во всем этом и еще одна сторона. Хеммонд, главный советник Родса в горном деле, предсказал ему, что надо ориентироваться на пласты глубокого залегания, а в пластах, близких к поверхности, золото скоро иссякнет. Родсовская Голд филдс первой начала рыть глубокие шахты. Но затраты при этом резко возросли — на динамит, оборудование, рабочую силу. И то, и другое, и третье стоило дорого да к тому же облагалось высокими налогами крюгеровского правительства.

Именно глубокие пласты и стали потом основным источником добычи золота в Трансваале, но тогда, поначалу, они казались малорентабельными. Большинство золотопромышленников еще не столкнулись с этой проблемой, а Родс почувствовал ее остро. На его опыте — и Бейт.

Надо было снижать расходы на добычу. Значит, снижать налоги. А как их снизишь, не опрокинув порядки, установленные Крюгером?

Вполне реальные формы заговор принял в октябре 1895-го. Войска Привилегированной компании были переведены из Родезии в Бечуаналенд, к западной границе Трансвааля. А в своем кейптаунском дворце Родс в конце октября собрал тех людей, кого он решил сделать главарями заговора: своего брата Фрэнка, Хейса Хеммонда, президента Горной палаты Лайонела Филлипса и президента организации ойтландеров — Национального союза Трансвааля Чарлза Леонарда.

С первыми тремя у Родса было единство, а последнего пришлось уговаривать. Собственно, большого проку от этого Национального союза Родс вряд ли ждал. Политическая активность союза ограничивалась составлением петиций, и он вряд ли мог стать реальной силой вооруженного путча. Но участие его председателя должно было создать впечатление, что заговор имеет широкую поддержку.

И наконец, Родсу нужна была мощь правительства Великобритании и представителя этого правительства на Юге Африки — верховного комиссара. В начале 1895-го Родс, приехав в Лондон, посвятил в свой план тогдашнего премьера лорда Розбери. Тот одобрил, но подчеркнул, что восстание в Йоханнесбурге обязательно должно предшествовать вторжению Джемсона.

Для осуществления плана Родсу нужен был на посту верховного комиссара не Лох — у того могли быть какие-то свои мнения, — а Робинсон, которого Родс уже давно подкупил. Родсу пошли навстречу: Лоха заменили Робинсоном.

В июне 1895-го кабинет либеральной партии сменился консервативным. Премьером снова стал Солсбери, пост же министра колоний впервые занял Джозеф Чемберлен. Но отношение к плану Родса не изменилось.

Второго октября Чемберлен послал Робинсону в Кейптаун секретный запрос — произойдут ли перемены в Трансваале и как скоро. Четвертого ноября Робинсон ответил длинным посланием, также, разумеется, секретным. Он сообщил, что уже сейчас среди взрослого мужского населения Трансвааля на каждого бура приходится четыре ойтландера. Тут было преувеличение, но главное в письме заключалось не в этом. Робинсон писал: «Капиталисты оставили все надежды на мирный исход и думают взять управление в свои руки».

А дальше — уже прямо о заговоре и даже о его возможном результате. «Как только придет весть о восстании в Йоханнесбурге и о создании там временного правительства, верховный комиссар, как представитель высшей власти на Юге Африки, должен будет выпустить обращение с требованием, чтобы обе стороны воздержались от военных действий и подчинились его арбитражу».[149] Иными словами, британский верховный комиссар сам рассудит спор ставленников Родса с правительством Крюгера.

Так что и Чемберлен и Робинсон не только знали о заговоре. Они даже точно определили свою роль — в какой момент и каким образом выйдет на авансцену официальная Великобритания. Шестого ноября Чемберлен, уступив требованию Родса, передал Привилегированной компании широкую полосу территории английского протектората Бечуаналенд, вдоль границы Трансвааля, под предлогом, что Родс строит там железную дорогу.

Правда, Родс претендовал на весь Бечуаналенд. Но три вождя народа батсвана приехали с протестом в Лондон, как это сделали шестью годами раньше послы ндебелов. Дело приобрело нежелательную огласку, и Родс получил не все, чего добивался. Он в сердцах написал герцогу Файфу, что грешно и преступно оставлять громадный Бечуаналенд батсванам, «самым ленивым негодяям в мире».

Но все же плацдарм для нападения на Трансвааль Родс получил. К тому же Чемберлен расформировал Британскую бечуаналендскую полицию, а ее вооружение велел продать Привилегированной компании. Да и многие солдаты и офицеры этой полиции перешли на службу Привилегированной компании, пополнив силы Джемсона.

Девятнадцатого ноября Джемсон приехал в Йоханнесбург и встретился с заговорщиками. Они вместе назначили дату мятежа: 28 декабря. Чарлз Леонард написал под диктовку Джемсона ставшее печально известным «Письмо женщин и детей», которое Джемсон впоследствии зачитал перед строем, отдавая приказ о вторжении в Трансвааль. Дата на письме проставлена не была. Джемсон взял его с собой, чтобы в нужный момент извлечь, поставить дату и выдать за только что полученный из Йоханнесбурга призыв о помощи.

Но к назначенной дате уже выяснилось, что заговор подготовлен плохо. Оружия в Йоханнесбург переправили куда меньше, чем намечали. Среди ойтландеров никак не могли найти доброхотов, которые, даже и за щедрую плату, взялись бы напасть на бурские арсеналы. Утечка информации привела к тому, что подготовка заговора перестала быть секретом. О ней проговаривались даже в кейптаунских и лондонских газетах. А у самого Джемсона под ружьем оказалось лишь шестьсот человек вместо намеченных тысячи пятисот.

К 26 декабря заговорщики в Трансваале изменили план действий. Национальный союз Трансвааля подготовил новую петицию о реформах и решил предъявить ее Крюгеру 6 января. Так что восстание, намеченное на 28 декабря, откладывалось на неопределенный срок, если не отменялось вовсе. Заговорщики сделали все, чтобы предупредить Джемсона и сообщить ему, что он не должен переходить границу. К Джемсону были посланы два офицера, а Хеммонд дал ему телеграмму.