Бывший накануне и в годы войны старшим офицером генерального штаба японской армии полковник Т. Хаттори писал после войны: «Начальник генерального штаба Сугияма и начальник главного морского штаба Нагано 3 и 5 ноября поочередно доложили императору оперативные планы и получили его высочайшее одобрение. 5 ноября верховное командование армии и флота провело военную игру в присутствии императора и разъяснило ему план операции на юге». По поводу удара по Пёрл-Харбору в оперативном плане военно-морского флота указывалось: «Группе кораблей, основу которой составляет шесть авианосцев, под командованием командира 1-го авианосного соединения нанести внезапный удар по основным силам флота США в базах на Гавайских островах. Основная цель группы — за десять дней до начала операции выдвинуться в район Курильских островов, а за один-два часа до рассвета в день “X”, находясь в районе 110 миль севернее Оаху, силами 400 самолетов нанести внезапный удар по авиации и кораблям в Пёрл-Харборе».

«Таким образом, — свидетельствовал Хаттори, — можно считать, что 5 ноября на совещании в присутствии императора фактически было принято решение начать войну»^{344}. Существуют довольно веские основания считать, что последовавшие дипломатические маневры японского правительства главным образом преследовали цель обеспечить внезапность японского удара по Пёрл-Харбору.

Командование военно-морского флота Японии не скрывало своего раздражения по поводу японо-американских переговоров и требовало скорейшего начала войны. Начальник главного морского штаба Нагано заявил 1 ноября на очередном заседании координационного совета правительства и императорской ставки, что «если переговоры не будут завершены к концу ноября, то войну следует начать незамедлительно, иначе будет поздно. Если Япония не вступит на сей раз в бой с Англией и Америкой, она навсегда лишится благоприятной возможности сделать это и будет вынуждена капитулировать. И напротив, если она решит сражаться немедля, это гарантирует ей совершенно определенный успех на начальной стадии военных действий, а дальнейшие перспективы будут зависеть главным образом от национальной мощи и событий на международной арене. Но при этом, поскольку командование ВМФ уверено в своей стратегии “перехвата” сил противника или “заманивания их в засаду”, то оно считает возможным посредством занятия стратегических пунктов в южных зонах создать неуязвимые позиции»^{345}. Стремление командования флотом начать войну как можно скорее в значительной степени было связано с прогнозами о том, что с марта 1942 г. соотношение сил японского и американского флотов изменится в пользу США.

«Высшее командование армии было настроено еще оптимистичнее и повторяло требования о как можно более быстром принятии решения о начале войны… 1 ноября участники заседания энергично отстаивали необходимость немедленно принять решение о войне в случае провала переговоров», — писал участник совещаний по выработке решения о вступлении в войну, тогдашний министр иностранных дел Японии С. Того^{346}.

Так как курс на войну был фактически одобрен еще 1 ноября, Того, не дожидаясь официального одобрения этого решения на запланированном на 5 ноября императорском совещании, направил послу Номуре инструкции выдвинуть перед Рузвельтом «новые предложения» по варианту «А», а в случае, если они будут отвергнуты американцами, продолжить переговоры, используя вариант «Б». В телеграмме Номуре особо подчеркивалось, что «нынешние переговоры знаменуют собой наше последнее усилие, и Вы должны понимать, что предложения “А” и “Б” являются действительно окончательными. Если мы не сможем обеспечить скорейшее завершение переговоров, то, как это ни прискорбно, их крах станет неизбежным… Когда совещание у императора закончит работу, мы немедленно сообщим Вам его результат, после чего Вы встретитесь с президентом Рузвельтом и госсекретарем Хэллом и сделаете все от Вас зависящее, чтобы заставить их в полной мере осознать нашу решимость…». При этом было дано весьма важное указание о том, что «в данных обстоятельствах соглашение необходимо заключить к 25 ноября»^{347}. Напомним, что это был установленный срок для отдачи приказа о выходе в море авианосного соединения, с тем чтобы, преодолев расстояние до Пёрл-Харбора, нанести по нему удар ранним утром 7 декабря (по гавайскому времени).

Как стало известно после войны, американские спецслужбы быстро расшифровали депешу Того послу Номуре, и Рузвельт и Хэлл прочли ее до официального представления американскому президенту «новых предложений» Токио. Содержание депеши взволновало американских руководителей. Стало ясно, что японцы затевают что-то серьезное после 25 ноября.

Американское командование считало, что США еще не готовы к столкновению с Японией. 5 ноября главнокомандующий военно-морским флотом США адмирал Р. Старк и начальник штаба армии генерал Дж. Маршалл представили Рузвельту меморандум, в котором предлагали продолжать политическое маневрирование с целью оттягивания конфликта с Японией. «Соединенные Штаты, — указывалось в меморандуме, — должны избегать войны с Японией до того момента, пока не будут созданы достаточно сильные оборонительные позиции на Дальнем Востоке, или до того времени, когда Япония будет прямо угрожать или нападет на территории, безопасность которых чрезвычайно важна для США»^{348}. Под такими территориями подразумевались владения США на Тихом океане, страны Британского содружества, Голландская Индия (Индонезия).

В связи с этим появилась идея попытаться заключить с Японией временное соглашение. Такое соглашение, по замыслу американского руководства, могло предоставить США и Великобритании возможность выиграть время и лучше подготовиться к войне, о которой в Белом доме уже заговорили вслух. 7 ноября на заседании правительства Хэлл прямо предупредил об угрозе надвигающейся войны с Японией, заявив: «Мы не знаем, когда и где Япония совершит вооруженное нападение, поэтому должны быть в постоянной готовности»^{349}. В то же время было ясно, что ни о каком всеобъемлющем соглашении с японцами не может быть и речи. Хэлл писал после войны: «Предлагавшиеся уступки с нашей стороны фактически означали нашу капитуляцию…»^{350}

Тем не менее идея попытаться заключить с Японией временное соглашение — «модус вивенди» — нашла активных сторонников в дальневосточном отделе госдепартамента США. Надежду на то, что еще остаются возможности для маневрирования, в определенной степени подкрепило направление 6 ноября министром иностранных дел Того в Вашингтон «в помощь» Номуре известного японского дипломата, бывшего посла в Бельгии и Германии С. Курусу. Хотя Того в своих воспоминаниях пытался отвергать обвинения в том, что Курусу был направлен в Вашингтон «для камуфляжа», с целью дезинформации американцев по поводу подлинных замыслов Токио, в действительности это было именно так^{351}.[7]

19 ноября дальневосточный отдел госдепартамента США разработал проект временного соглашения с Японией сроком на ближайшие три месяца с перспективой его возможного продления. Содержание проекта сводилось к следующему. В обмен на вывод японских войск из Южного Индокитая предусматривалось отменить «замораживание» соответствующих фондов в США и Японии, объявленное 26 июля 1941 г. США брались содействовать в отмене аналогичных распоряжений Англией и властями Голландской Индии, а также обязались «не рассматривать неблагожелательно установление мира между Японией и Китаем»^{352}, на устраивающих Токио условиях.