— Хорошо, это я могу понять.

Зилвицкий запустил пятерню в свои коротко остриженные жесткие черные волосы.

— Похищение дочери человека и использование ее в качестве рычага давления настолько далеко от понятия “стабильная ситуация”, насколько только можно себе вообразить. Даже если отец полностью пойдет на поводу у похитителей, ситуация будет невозможной. Хотя бы только из-за беспокойства он поведет кампанию слишком быстро и провалится. Не говоря уже о том, что на чужой земле, где вы не можете просто засунуть пленника в тюрьму, удерживать его в течении долгого времени сложно. А придется, ведь при таких обстоятельствах отец будет регулярно требовать доказательств того, что его ребенок жив и здоров.

При всей тщательности, с которой капитан контролировал свою речь, нетерпение заставило его вскочить на ноги.

— Можете говорить о хевах что угодно, Роберт, но они не дураки. Такое дело совершенно не в их духе по сотне различных причин.

— Так что нам теперь делать?

— Я начну со своих знакомств в полиции Чикаго, — прорычал Зилвицкий, подошел к столу и уставился сверху вниз на лежащий на нем клочок бумаги. На его лице появилась холодная, практически жестокая ухмылка.

— Нет, ну видано ли? Настоящая записка похитителей ? — последовал жесткий смешок. — Профессиональная разведка! Господи Боже, то, что Хендрикс знает на эту тему, может уместиться на булавочной головке. Или в его собственной голове.

Хищная ухмылка стала шире.

— По-видимому, эти так называемые “профи” в жизни не слышали о современной криминалистической экспертизе. Что не в последнюю очередь заставляет меня думать, что это дело рук не хевов.

Взгляд Зилвицкого переместился на входную дверь. Ту самую дверь, которую вчера днем кто-то сумел открыть не оставив никаких следов взлома.

— Все в этой операции указывает на любителей, которые перехитрили сами себя. Масло, смешанное с водой. Архаичная записка. Однако сигнализация на двери обойдена без труда.

Идиоты, — тихо сказал он. — Им лучше было бы просто выжечь ее. С современной дверью такое потребовало бы некоторого времени. Но так они могли с тем же успехом оставить еще одну записку, в которой крупными буквами было бы написано: “работа засланца ”. Кто бы они ни были, у них в соучастниках явно кто-то из обслуживающего персонала комплекса. В течении двадцати четырех часов, если действовать быстро — а они будут действовать быстро — полицейские Чикаго смогут предоставить мне данные на всех работающих в этом комплексе вместе с результатами экспертизы. Не думаю, что будет так уж трудно сузить круг подозреваемых до очень небольшого списка.

— А полиция пойдет на такое сотрудничество?

— Думаю да. Во-первых, они мне кое-что задолжали. Во-вторых, у них есть свое отношение к похитителям детей, и оно обычно побуждает их на некоторую забывчивость в отношении правил.

Его взгляд вернулся к лежащей на столе записке. Настоящей записке, написанной человеком на настоящей бумаге. Капитан снова издал смешок:

— Профессиональная разведка!

День второй

Поначалу Хелен собиралась оставлять осколки, которые она использовала для рытья, лежать в открытую среди того мусора, что наполовину заполнял камеру. Но вскоре она поняла, что если похитители устроят осмотр камеры изнутри, то обязательно заметят следы недавнего использования этих осколков.

Не то, чтобы такой осмотр был очень ожидаем. Насколько она могла судить, похитители были настолько высокомерны, что, по-видимому, даже не рассматривали возможность того, что четырнадцатилетняя девочка может попытаться помешать исполнению их планов.

У Хелен не было случая присмотреться к похитителям после первых нескольких секунд, когда они вломились в квартиру и схватили её. После этого ей сразу же накинули мешок на голову и, каким-то образом оставшись незамеченными, вынесли из гигантского комплекса. Как они провернули этот трюк, осталось для Хелен загадкой, поскольку для уроженца Мантикоры плотность населения в комплексе казалась ошеломительной. Из событий первого ужасного часа она сделала вывод, что похищение было тщательно спланировано и осуществлено при содействии кого-то из обслуживающего персонала комплекса.

Когда они спустились под землю, им в конце концов пришлось снять мешок. Хелен не думала, что это входило в первоначальный план, но быстро выяснилось, что без этого не обойтись — разве только они собирались нести её. Опора под ногами в подземном лабиринте была столь коварна, что, пока на Хелен был мешок, она постоянно спотыкалась. Похитители несколько раз разражались в её адрес ругательствами и тычками, пока наконец не смирились с неизбежным и не сняли мешок.

Досада похитителей была ещё одним знаком беспечности, скрывавшейся за показным высокомерием. При всей очевидной скрупулезности планирования похищения о подобных мелких препятствиях явно не подумали. После тщательного штудирования Хелен военной истории — она твердо была намерена пойти по стопам родителей и поступить на службу во Флот — она видела в этом классические признаки противника, который был слишком самодоволен и не удосуживался задуматься, что может предпринять враг. Или даже просто понять, что Клаузевиц в древности назвал неизбежным “трением войны”.

Но, хотя мешок и сняли, она получала тычок, как только пыталась скосить взгляд в сторону похитителей. И с того момента, как её засунули в эту камеру, всякий раз принося еду, похитители требовали, чтобы она встала лицом к стене. Если верить книгам, это было добрым знаком. Похитители, которые не хотят, чтобы их можно было узнать, не собираются тебя убивать.

Во всяком случае так гласила теория. Однако Хелен не слишком на неё полагалась. Она все еще не знала кто её похитители и зачем она им. Но в одном она не испытывала ни малейших сомнений: они убьют её без колебаний, как насекомое. Верно, в свои четырнадцать она вряд ли могла считаться экспертом по человеческому злодейству. Но, хотя бы по тому, как ее похитители двигались, было достаточно очевидно, что они считают себя отдельной породой. Она мало что увидела у них в лицах, но не упустила особую походку, которой все они передвигались. Как у леопардов, красующихся перед овцой.

Их было четверо: двое мужчин и двое женщин. Хелен успела заметить, что они были достаточно похожи друг на друга, чтобы решить, что они родственники. Но теперь, когда она могла спокойно это обдумать, Хелен в этом усомнилась. Похитители не старались помалкивать в её присутствии по простой и разумной причине: они говорили на своем языке. Хелен его не знала, но, похоже, опознала языковую группу. Многие фразы напоминали старый белорусский, на котором все ещё говорили в некоторых сельских районах грифонского плоскогорья. Она была практически уверена, что похитители говорят на производном от одного из славянских языков.

А если так, то существовала неприятная возможность. Отец как-то рассказывал ей, что “суперсолдаты”, бывшие в самом центре ужасной Последней Войны, изначально были выведены в украинских лабораториях. Предположительно, все “суперсолдаты” погибли в тех войнах. Но отец сказал, что некоторые выжили. И по прежнему таились где-то в великом человеческом океане, который представляла собой домашняя планета человечества.

По всем свидетельствам, те “суперсолдаты” ставили прочих людей не выше вьючных животных. Или игрушек для развлечения.

Или насекомых…

Последняя мысль вызвала чувство специфического утешения. Хелен осознала, что следует древней стратегии одного из самых успешных видов живности Земли. Как и таракан, она найдет безопасность в стене.

Губы её изогнулись в улыбке и она вернулась к рытью.

Дюркхейм пришел навестить Виктора в больницу. Как обычно, глава подразделения Госбезопасности при Хевенитском посольстве на Земле был краток и резок.