- Тридцать две тысячи тонн, - тут же перевела в привычные для себя меры Маша. - Не хилая у него чуть, - кивнула она молчаливой Белле, внимательно наблюдавшей за разговором. - В прошлый раз у него было всего лишь двадцать тысяч тонн, - подпустила она яду в свой голос. - Нам хватило. Мало не показалось. Хоть мы, конечно, и не имеем ничего против того.

  - Вот и чудненько, - мгновенно сориентировался Куница. - Если вы не против, то будем считать что договорились.

  - Стоп-стоп-стоп, - остановила разошедшегося было клановщика Маша. - Попридержи коней, - с усмешкой одёрнула она мужика. - Никто пока что тебе своего согласия не давал. Хотя бы потому что не знаем чего ты хочешь. Да и что за зерно хотелось бы знать. Рожь, пшеница, откуда его вывозить, куда потом доставить.

  И самое главное, не знаем что мы с этого будем иметь?

  За какие такие шиши мы будем работать? Если конечно будем, - с усмешкой суховато добавила она.

  - Предлагаю, на прежних условиях, - тут же подхватил Куница. - Сорок процентов зерна ваши и вы мне доставляете спирт туда, куда я укажу.

  - А куда вы укажите?

  Тихий голос Беллы, словно ножом отсёк собравшегося уже что-то сказать Куницу.

  - Если вы не против, то во Рвицу, - всё ж хриплым голосом с трудом выговорил он. - Как вы надеюсь уже слышали, наши городские власти разворачивают там на левом берегу в пойме реки Каменки грандиозное строительство нового речного порта. Вот я и подумал. А чего это я буду спирт свой у себя здесь в городе хранить. Дай ка я его сразу доставлю на берег Лонгары. Там у меня уже и амбары для хранения готовы, и пристань своя есть. Там останется лишь погрузить по весне груз на проходящие мимо суда и к началу лета можно уже продать где-нибудь на Западе.

  - Умно, - кивнула Маша. - Довольно умно. Если не считать того, кто будет доставлять ваш спирт туда во Рвицу.

  - Вы, - невозмутимо отозвался Куница.

  - Мы, - задумчиво буркнула Маша. - Ну, а раз мы, то давай, друг мой, задумаемся. А нафига нам оно надо?

  - Не понял, - растерялся Куница. - Как это, нафига оно вам надо? Ради заработка конечно.

  - Какого заработка? - сухим деловым тоном тут же уточнила Маша. - Поподробней, поподробней. А то, знаю я вас, местных купчиков. На грош заплатит, а кричит потом что рубль потерял. Одни убытки, мол. А сам в золоте купается.

  И потом, если ты опять заводишь речь о том заработке, что был в прошлый раз, то, спасибо, не надо.

  - Э, - совсем растерялся Куница.

  Признаться, подобного поворота он от этих женщин совершенно не ожидал. Видно те явно не настроены были на деловое сотрудничество, раз с самого начала так резко отреагировали на столь выгодное его предложение.

  Да какое там предложение, он даже рта ещё не успел открыть, а его уже чуть ли не тычками в шею выгоняют вон.

  Похоже, прошлое сотрудничество не доставило этой компании большого удовольствия, раз обе две эти шалопутные бабёнки так нагло ведут себя с клиентом. И ладно бы с простым, рядовым клиентом, а то ведь он, Куница, совсем непростой человек. и далеко не последний человек в этом городе. И относиться к нему следовало бы соответственно.

   К сожалению, это правило действовало везде, кроме этого места.

  - "Какая-то здесь аура ненормальная. И бабы какие-то неправильные, - рассердился окончательно Куница, поняв что совершенно точно он ошибся со временем прихода сюда. - Эк же, меня дурня принесло не вовремя. Не дай Бог всё сорвётся".

  - Есть предложение, - вдруг даже для себя совершенно неожиданно, решительным тоном начал он. - А чего бы вам мой спирт поставлять мне не в бочках, а в иной таре. К примеру, в стеклянной. Я у вашего Марка был, узнавал. Он может сделать большую бутыль, хоть в четверть, хоть в пятьдесят литров. Ну, пятьдесят - это многовато, тяжёлая бутыль получается, а вот в четверть будет самый раз. И по размеру, и по весу, и по удобству транспортировки такая бутыль меня бы вполне устроила.

  Вы мне мой спирт разливаете в такую тару и доставляете во Рвицу, а я вам за это ещё процентиков десять от своего объёма зерна подкину. Считайте, уже половина зерна - ваша. А это без малого миллион пудов зерна пшеницы твёрдых сортов. Шестнадцать тысяч тонн!

  И вам хорошо, и мне.

  - Три тысячи двести тонн, - медленно проговорила Маша. - Во столько, значит, ты оцениваешь нашу стеклянную тару и последующую доставку произведённого спирта в Тмутаракань. Убого, слов нет, - отрицательно качнула она головой. - Учитывая стоимость на зерно в нашем городе ты, сокол мой, хочешь за гроши приобрести великолепную многооборотную тару, которой цены нет. И послать нас за гроши куда-то на край света. Я правильно тебя поняла, - прищурила она глаза, холодно глянув на хитроватого купца.

  - Если не ошибаюсь, кило зерна на местном рынке у нас оценивается в одну медяшку? - раздался со стороны холодный голос баронессы.

  - "Влезла, сука, кто просил, спрашивается", - чуть не подпрыгнул Куница от неожиданности, внешне, правда, никак не проявив своего недовольства.

  - Ошибаетесь, дорогая баронесса, ошибаетесь, - с безмятежным видом кивнул он, незаметно поёжившись под её пронзительным, острым взглядом. - Раньше, год, два назад, может быть. Даже не может быть, а точно. Тогда цену и меньше давали. А теперь всё, - с насмешкой развёл он руками. - Появился новый транспортный коридор в Приморье, благодаря вашим же усилиям, кстати. Расширились возможности продажи, опять же, благодаря вашей компании, и зерно наше ныне в цене. В большой цене! Меньше пяти медяшек за кило, даже разговоры продавцы не ведут.

  Много покупателей, мало товара, - ханжески, ненатурально всхлипнул Куница.

  Весь вид его в тот момент прямо так и кричал, как искренне он огорчён подобным положением, как купец. И как искренне этим доволен - как землероб. Странное, убойное сочетание. И всё одно, что этот человек думал в этот момент со стороны было совершенно не разобрать. Скрытен был Куница, скрытен. Скрытен и осторожен. Что-что, а скрывать свои истинные чувства за время жизни в этом городе он хорошо научился. Иначе б не стал тем, кем он сейчас и был, Куницей, главой крупного, сильного клана лесовиков.

  - Только причём здесь стоимость зерна, - невозмутимо продолжил он. - Мы же всё в конечном итоге пересчитываем на спирт, на его стоимость. А это - совершенно другие деньги.

  - Давай всё же посчитаем на зерно, - нейтральным тоном заметила Маша, упрямо склонив голову. - Оно как-то привычнее, да и стоимость кило зерна давно определена в одну медяшку.

  - Пять, - жёстко оборвал её Куница. - Пять, Марья Ивановна, пять. За меньшее ты в городе ничего не найдёшь. И даже на хуторах, меньше чем по два золотых за пуд уже не продают. А это уже три.

   В ближе к началу снеготаяния, когда вскроются реки, цена на зерно ещё больше взлетит, вот увидишь. Приплюсуй сюда доставку, вот тебе твоя пятёрка медяшек за кило и выйдет. Так что, Маша, пять, а то и все шесть!

  Внимательно посмотрев на упрямого клановщика, Маша нехотя согласно кивнула. Приходилось признавать что купец был прав. Дешевле пятёрки, а то и все шесть-семь, она в городе цен за зерно не видела.

  - Ладно, пусть будет по твоему, пять. Доставку, вычитаем, - со скрытой насмешкой заметила она, проигнорировав недовольную гримасу Куницы. Купец тем не менее промолчал.

  Итого с продажи твоих десяти процентов, то есть с продажи трёх тысяч двухсот тонн зерна мы имеем, грубо округляя, шестьсот семьдесят тысяч злотых. Звучит, вроде, неплохо, но...

  Но за эти деньги ты желаешь не только доставить свой спирт на берег Лонгары, во Рвицу, в настоящую Тмутаракань, но ещё и разлить свои пять миллионов двести восемьдесят тысяч литров по четвертным бутылям.

  А это без малого двести одиннадцать тысяч двести четвертных бутылей из калёного, я так понимаю стекла. По три злотых за бутыль и за доставку к чёрту на рога! Ты явно не переплатил, купец. Хочешь, чтоб на тебя работали на халяву?