Я схватила свою сумку, припоминая звук, разбудивший меня утром. Как будто кто-то что-то опрокинул.

- Извини.

- Я прощу тебя, если ты позволишь мне принять у тебя душ. Я бы хотел оттянуть момент моего уничтожения на как можно дольше и при этом нормально пахнуть. - Он подошел к моему шкафу. - У тебя все еще есть старые футболки твоего отца?

Я вытянула Стенфордскую толстовку моего отца из задней части шкафа, останавливая пальцы, проводящие по потертым буквам. Эта была его любимой. Столько воспоминаний о нем в этой толстовке закружились в моей голове.

- Никакого душа, и мне лучше бы положить это на место, - сказала я, бросая ее ему. - И ты хоть представляешь, что произойдет, если мама придет домой и обнаружит тебя в нашем душе? Мне не нужна такая трагедия.

Я подобрала свои вещи и направилась в коридор. Кэш последовал за мной в ванную, где я захлопнула дверь перед его лицом. Я услышала звук, похожий на удар его лба о дверь. Его приглушенный голос просочился через дверь:

- Да ладно тебе, Эм. Не бросай меня на съедение акулам.

Я повернула кран с горячей водой в душе и повернулась для того, чтобы взять зубную щетку. Моя рука застыла, повиснув над раковиной и трясясь мелкой дрожью. Зеркало было измазано черным фломастером, образуя слова «Привет Элисон». Я зажала рот рукой, чтобы сдержать крик, и попятилась назад к подставке для полотенец. Снова это. Я крепко зажмурилась. Пожалуйста, только не снова.

Кэш снова тихо постучал в дверь.

- Эмма?

Я скрепила руки в форме чаши и выдохнула в них, пока сердцебиение не замедлилось.

- Что случилось?

- Ничего, - сказала я, как только смогла говорить. В отчаянии, я схватила полотенце для рук, висевшее на подставке, и протерла им зеркало. Я не собиралась возвращаться в Брукхейвен снова. Я ни в коем случае не проведу весь выпускной год в психлечебнице. Конденсат, исходящий от душа, облегчил мою работу, но, к тому времени, когда я закончила, белое полотенце все было измазано черными пятнами. Кэш не должен это увидеть. Никто не должен.

- Ей нужно уделять больше внимания, - сказал доктор маме, словно Эммы там и вовсе не было. - Такое агрессивное поведение не редкость для молодых людей после психологической травмы.

Кэш постучал по ту сторону двери кончиком ботинка.

- Ты в порядке?

Глубоко вздохнув, я спрятала полотенце в корзину с бельем и открыла дверь. Он быстро вошел в туманную комнату. Сначала показались его руки, ноги, а затем и он весь, застывший в дверном проеме.

- Я в порядке. Но мне правда нужно принять душ. - Он посмотрел на меня в изумлении, и я добавила - Мы можем провести время вместе позже, хорошо?

Я попыталась закрыть дверь, но Кэш придержал ее ботинком и снова открыл.

- Что происходит, Эм? - Его шоколадные глаза вглядывались в мое лицо. - Каждый раз, когда я вижу тебя, ты пишешь в этом глупом дневнике. Ты ведешь себя как псих в школе и снова спишь со включенным светом. Не держи все в себе как в прошлый раз. Поговори со мной. Я хочу помочь.

На мгновение я уставилась ему на грудь, а потом произнесла:

- Все в порядке. - Я заставила себя улыбнуться. Не было похоже, чтобы он поверил мне. - Послушай, мне просто приснился страшный сон, хорошо? Они всем сняться. Я же не устраивала тебе взбучку, когда тебе приснился тот кошмар про клоунов и Джастина Бибера.

Я ожидала, что он засмеется и оправдает себя, напомнив, как сильно он был пьян, когда ему приснился тот сон, но он так не сделал. Он не собирался оставлять это вот так.

- Это же не просто сон, и ты знаешь это, - сказал он, его брови сомкнулись. - Ты снова уходишь от темы. Я чувствую это.

Я посмотрела в сторону, зная, что он был прав. Ненавижу лгать ему.

- Я же сказала, со мной все в порядке. Я даже принимала лекарства. Я не знаю, что ты еще хочешь от меня услышать.

- Я хочу, чтобы ты со мной поговорила. Я хочу, чтобы ты перестала лгать мне тем же враньем, которым обманываешь свою маму. Это не работает со мной, Эм. Я знаю тебя.

Как я могла сказать ему, что больше не отличала сны от реальности? Что я чувствовала, как будто кто-то следил за мной. Что я могла ощущать их присутствие как поток тепла, постепенно спускающийся по моей коже.

Выход был: не рассказывать.

Я закрыла глаза, не желая его видеть.

- Кэш, пожалуйста.

Он издал отчаянный стон.

- Ладно. Только поторопись, и давай что-нибудь поедим. Тебе станет лучше.

Я закатила глаза.

- Ты хочешь, чтобы я просто что-то приготовила.

- И это тоже. - Он облокотился руками о дверной проем так, чтобы я не могла его вытолкнуть. - Ну же, Эм. Не заставляй меня идти домой так рано.

Я вздохнула. Кэш был как бродячая собака. Нам было шесть лет, когда его мать ушла из семьи. В тот день она покормила его лишь арахисовым маслом и бутербродом, намазанным джемом. И с тех пор, я не могла от него избавиться. Для меня он навсегда останется тем печальным мальчишкой, сидящим у меня на крыльце с джемом, размазанным по щеке.

- Я испеку тебе немного лепешек, после того как приму душ, но мама посадит меня под домашний арест пожизненно, если найдет тебя здесь. Прости.

Он нахмурился и погрузил пальцы в черные, колючие волосы.

- Замечательно. Если я переживу гнев отца, тогда встретимся снаружи через час. Я подвезу тебя, чтобы ты взяла свой тупой кофе.

Я махнула ему рукой на прощание, но он остановился в коридоре. Он постучал пальцами по стене, на которой висела наша последняя семейная фотография с папой.

- Кто такая Элисон? - спросил он.

Я застыла.

- Что?

- Элисон, - сказал он. - Ты произнесла это во сне прошлой ночью. Ты сказала «Я не Элисон».

Приглушенные воспоминания, которые не принадлежали мне, окутали мой разум и проникли в уголки зрения словно чернила. Я сморгнула их, желая смыть их с себя.

- Кто она?

Я потрясла головой и коснулась дверной ручки, готовая положить конец этому разговору.

- Честно, я не знаю.

Глава 3

Финн

Мэв явно совершенствовалась в этом. И мысль о том, что она была так близко, пока меня не было, заставляла мои внутренности покрыться мурашками. Боже, она была в ванной Эммы. В десяти шагах от ее спальни. Если бы она задумала совершить что-то большее, чем просто напугать ее, я не смог бы остановить ее.

Я потер шею и через маленькую солнечную кухню уставился на Эмму. Я должен был что-то понять. Должен быть другой выход кроме как рисковать ее жизнью, пока меня вызывали.

Рейчел, мама Эммы, суетилась по кухне, словно шмель в желто-черной тренировочной одежде, пока Эмма убирала муку со столешницы и ставила молоко обратно в холодильник. Они находились в одной комнате, но казалось, что они были на противоположных полюсах. Я задумался, было ли это так до того, как умер ее отец.

Зазвенел таймер. Эмма нацепила свои варежки-прихватки и извлекла поднос с тыквенными лепешками. Ее мама шлепнулась на барный стул и схватила одну из горячей выпечки.

- Я всегда такая голодная после занятий на тренажере.

Эмма шлепнула ее по руке и принялась складывать лепешки в пакет из коричневой бумаги.

- Эти для Кэша.

- Да тут целый поднос!

Эмма вздохнула и бросила ей еще одну из пакета.

- Тебе прекрасно известно, как готовить. И ты определенно не жила только за счет зерновых до того, как я научилась готовить.

- Да, - сказала ее мама. - Но то, что печешь ты, всегда гораздо вкуснее, да и к тому же я опаздываю.

- Куда?

- Я встречаюсь с Паркером, - сказала ее мама, улыбаясь. - Он отвезет меня в небольшое местечко недалеко от озера Оуенз на поздний завтрак. Говорят, у них удивительный фриттамта[4].

Эмма уставилась на столешницу.

- Разве тебе не нужно на работу?

- День открытых дверей начнется в три, но он пообещал отвезти меня назад вовремя.

Эмма выглянула в окно. Она опять вспоминала, это означало, что ее таблетки не работали. Интересно, сколько еще они будут впихивать в нее новые рецепты, чтобы она забыла. Фокус Мэв в ванной лишь усугубил ситуацию. Если бы я вернулся туда вовремя, я смог бы сделать что-нибудь. По меньшей мере стер бы это с зеркала, до того как она это увидела. Я ненавидел видеть ее страх. Она заслуживала большего.