— Сын демона, сын нелюди, запрещаю тебе использовать дьявольскую силу. Накладываю на тебя духовные узы повиновения, которые ты не сможешь порвать.

И он начал напевать заклинание, указывая на Мирддина жезлом, частично белым, частично ржаво-красным, как бы покрытым высохшей кровью.

Ощущение было такое, будто в нос мальчику ударила волна отвратительного зловония. Мирддин затряс головой, пытаясь избавиться от невидимого облака, окружавшего этого человека. Такой не может быть другом Лугейда. В то же время Мирддин понял, что все ранее испытанные страхи ничто перед тем, что он ощутил сейчас. Потому что теперь опасность грозила не только его телу, но всему его существу. И он начал выговаривать не слова приветствия, а другие, которым тоже научил его Лугейд.

Он увидел, как расширились глаза друида. Посох взлетел в воздух, как будто жрец хотел кого-то ударить. Поднятый им ветер коснулся грязного лица Мирддина. Но жест этот был лишь пустой угрозой. И поняв это, мальчик овладел собой и подавил страх.

— Чего тебе нужно от меня? — Мирддин сознательно не добавил никаких слов вежливости. Незнакомец мог носить такую же одежду, как Лугейд, но внутренний голос говорил Мирддину, что он не может быть похожим на Лугейда.

Красный конец посоха указывал на мальчика, как копьё, подготовленное для последнего смертельного удара.

— Ты, не знающий отца, всё же послужишь верховному королю. Мы, говорящие с Силами, установили, что башня не сможет стоять, пока в основание её не будет пролита кровь юноши, не знающего отца.

В глубине памяти Мирддина ожило какое-то воспоминание. Возможно, он узнал об этом в зеркале, а потом забыл. Он не всегда мог вспомнить, что показывали ему в пещере. Некоторые факты, казалось, глубоко погружаются в его сознание и лежат там, пока случайное слово или вид знакомого предмета не оживят их, не вызовут на поверхность.

И он знал! Не смерть, в этом он был теперь уверен. Он знал, что его привела сюда не только воля короля. Была и другая причина, связанная с задачей, которую он лишь смутно ощущал впереди.

Если друид ожидал, что мальчик испугается, будет молить о пощаде, то был разочарован. Потому что Мирддин, опираясь на свои знания, смотрел на него уверенно, высоко подняв голову.

— О каких Силах ты говоришь? — Снова он сознательно опустил слова уважения. — Твой голос исходит не от небесных существ, а повинуется желаниям людей.

Друид тяжело дышал; он смотрел прямо в глаза мальчику, пытаясь подавить его волю, сделать послушным, готовым повиноваться приказам. А Мирддин, собрав все свои знания, отвечал ему уверенным взглядом.

— Что ты знаешь о небесных существах? — спросил незнакомец голосом, лишённым прежнего высокомерия. Теперь в нём прозвучала нотка неуверенности.

— А ты? — ответил вопросом на вопрос Мирддин.

— Об этом запрещено говорить не владеющим тайнами! — Лицо незнакомца вспыхнуло гневом. — Что ты подсмотрел, дьявольское отродье?

— А где я мог подсмотреть это? — И Мирддин отчётливо произнёс слова узнавания, которым давно научил его Лугейд.

Но, к его удивлению, друид облегчённо засмеялся.

— Эти слова теперь бессмысленны. Мы слушаем новую Власть. Ты теперь никого не обманешь, болтая эти забытые слова. Входи! — Он чуть повернул голову, не отводя взгляда от Мирддина, будто опасаясь, что мальчик может оказаться более сильным противником. — Войди и возьми его!

Вошёл человек в изношенных латах, почтительно обходя друида. Мирддин не сопротивлялся, когда ему снова связали руки и подтолкнули к двери.

Друид уже вышел и теперь ждал их снаружи. Солнце заставило Мирддина мигнуть; он не мог поднять руку, чтобы защититься от сияния светила. Его окружило несколько стражников, а за ними мальчик увидел толпу жителей города и саксов. Они смотрели на него с нетерпеливым ожиданием.

Тот самый отвратительный запах, который сопровождал друида, теперь навис над всеми. Он должен был вызвать в человеке страх, победить его мужество, чтобы тот без сопротивления пошёл навстречу смерти.

И всё же, хотя мальчик весь внутренне съёжился, он шёл уверенно, без колебаний, полностью владея собой.

Дорога, по которой они шли, поднималась на холм, к грудам камней, из которых Вортиген собирался строить свою башню. На ходу Мирддин поглядывал направо и налево, но не потому, что хотел рассмотреть лица собравшихся, а как бы проникая взором вглубь земли.

Они остановились перед гладким камнем, накрытом вышитой тканью. На этом импровизированном троне сидел король.

Мирддин увидел человека, близкого по возрасту к своему деду, но в чертах его лица не было ни благородства, ни гордости. Лицо короля опухло, как будто он много пил. Глаза Вортигена, не останавливаясь, перебегали с одного лица на другое, словно он постоянно ожидал предательства. Руки короля покоились на рукояти меча, но по мягкости его тела, по вздутому животу, на котором с трудом застёгивалась перевязь меча, видно было, что он давно уже не воин.

За ним стояла женщина, грациозная, гораздо моложе короля, с золотой короной на волосах, жёлтых, как созревшая пшеница. Платье её всё было вышито золотом, так что она сверкала на солнце как металлическая. Несмотря на красоту, в лице её чувствовалась жёсткость обработанного золота, а не мягкость плоти.

В ней не угадывалось ни робости, ни неуверенности; она смотрела с лёгкой улыбкой, не смягчавшей высокомерного выражения. Когда её взгляд остановился на мальчике, в нём блеснуло жестокое нетерпение.

— Это тот мальчишка? — спросил король. — Доказано, что он сын нелюди?

— Господин король, — ответил друид, — об этом говорила сама родившая его. Один из мудрых расспрашивал её, и она не могла солгать. В ночь Самейна он был зачат каким-то демоном или дьяволом…

— Господин король! — Голос Мирддина звучал спокойно и уверенно. — Почему твои люди лгут тебе?

Друид повернулся, подняв жезл, и в этот момент ожило погружённое в сознание Мирддина знание. Одним взглядом он остановил жреца. Краска сбежала с лица друида, черты его лица расслабились. Он выглядел опустошённым.

Вортиген с выражением, близким к страху, следил за этой переменой.

— Что ты сделал, рождённый демоном? — И он скрестил пальцы, чтобы отогнать сглаз.

— Ничего, господин король Я лишь добился возможности рассказать, как плохо тебе служат твои люди.

Король облизал губы. Рука его сжала рукоять меча, наполовину обнажив его.

— И в чём же мне плохо служат?

— В строительстве этой башни. — Мирддин кивком указал на груду камней. — Прикажи раскопать здесь, и ты увидишь. Там ключ, вода смягчает почву, и земля поэтому не выдерживает тяжести камней. А в воде ты увидишь судьбу этой земли. Там скорчился белый заморский дракон. — Мальчик бросил взгляд на королеву. Та пристально смотрела на Мирддина, будто её взгляд служил ей оружием. Мирддин ощущал давление её воли. Но её сила была слаба по сравнению с тем, чему научило его зеркало.

— На другом краю бассейна — красный дракон Древних. И эти драконы ведут бесконечную битву. Сейчас силы белого дракона увеличиваются, и он теснит красного. Но близок день, ближе, чем ты думаешь, господин король, когда красный дракон начнёт побеждать. Пусть твои люди начнут копать. Всё будет, как я сказал.

Золотая королева протянула руку, как бы собираясь положить её на плечо Вортигена. И в тот же момент Мирддин, вооружённый знаниями зеркала, понял, что она его враг. Она не просто саксонская девка, соблазнившая короля, она…

Он нахмурился, ощутив угрозу, которой не понимал и с которой раньше не встречался. Встревоженный, он сосредоточил всё внимание на короле, инстинктивно чувствуя, что нужно напрячь всю волю.

— Прикажи копать, господин король!

Вортиген наклонился вперёд, так что королева не смогла его коснуться, тяжело кивнул и проговорил:

— Пусть копают.

Принесли лопаты, и под взглядом короля начали быстро копать землю. И вот со склона холма ударила струя воды. А вскоре обнаружилась небольшая пещера с подземным бассейном.