– Та-а-к… У всех рапорта одинаковые?

– Так точно…

– Вторая и третья?

– То же самое, товарищ командир…

– Не было печали… – Третий карандаш лёг рядом с двумя.

– Начальник штаба! Что у тебя?

НШ молча показал на стопку приказов, лежащую перед ним.

– Нас что-нибудь касается?

– Нет.

– Тогда оставь, я посмотрю сам, зачитывать не будем. Что-нибудь ещё?

– Телеграмма. О воссоздании республики немцев Поволжья.

– Чего-о-о?!

– Ну… Рассматривается вопрос о воссоздании республики немцев Поволжья. Немцы хотят осмотреть территории с вертолётов. Платить будут валютой.

– Да ты что?! Афган забыл? Знаешь, что за валюту с нами сделают?

– Товарищ командир, то когда было! А сейчас – Перестройка, дует этот… свежий ветер перемен… Позвоните командующему, вдруг разрешит? И на теплотрассу как раз деньги найдутся.

Командир поколебался, потом снял трубку телефона ЗАС и назвал позывной.

– Здравия желаю, товарищ командующий! Командир С-кого вертолётного полка беспокоит… Да, спасибо, кроме того вертолёта – всё штатно. Разрешите два вопроса?

Получена телеграмма о воссоздании республики немцев Поволжья… Вы тоже? Отлично. Прошу разрешить выполнение коммерческих полётов и заработанные деньги использовать на ремонт коммунального хозяйства гарнизона. Я подавал рапорт о его состоянии… Есть… Понял! Спасибо, товарищ командующий!

Второй вопрос… Поступили рапорта от лётчиков-инструкторов… – командир поманил пальцем и один из командиров эскадрилий пододвинул ему стопку рапортов. – Все рапорта однотипные… Зачитываю… Так… Да… Есть… Понял. Спасибо, товарищ командующий. У меня всё. До свидания, товарищ командующий.

Положив трубку, командир полка секунду помолчал, собираясь с мыслями.

– Начальник штаба! Командующий дал добро на коммерческие полёты. Сегодня же положишь разрешение на бумагу, оформишь как устное приказание по распорядительным средствам связи и – во входящие!

– Есть!

– Начфин! Когда на счёт придут деньги за полёты, сразу мне доклад. Переведёшь их базе. Если денег хватит, отремонтировать ещё котельную и водокачку. Далее. Завтра с утра поедешь в банк. Командующий приказал выдать зарплату за один месяц. Но не всем! Выдашь только первой с тем условием, чтобы они тут же дали взаймы второй и третьей. Комэски, слышали? Ну и очень хорошо. Кстати…

– Зам по ИАС, что у нас с тем вертолётом, что курсанты разложили?

– А вот что… – зам по ИАС с хрустом смял в кулаке сигаретную пачку. – В хлам.

– Ясно… Нечего делать, готовь акт на списание… – на стол лёг четвёртый карандаш. – Теперь. Ты знаешь, что к нам едут студенты?

– Знаю, товарищ командир, а сколько и кто?

Командир повернулся ко мне:

– Ответьте, товарищ подполковник.

Я был для них чужим, поэтому командир обратился ко мне по званию и на «вы».

– Сто двадцать человек, товарищ полковник, техники по РЭБ.

– Во, смотри, какое тебе счастье подвалило! Сто двадцать пар рук! Значит, так. Официально начальником сбора будешь ты, но фактически рулить будет твой инженер по РЭБ, а то они с начхимом совсем в нарядах одичали и, по-моему, стали членораздельную речь терять. Пусть хоть вспомнит, чему его в академии учили!

– Товарищ командир, он в отпуск по плану должен идти…

– Сбор проведёт – и поедет. Между прочим, раньше меня. Передай ему, пусть ценит. И вот ещё что. У нас в полку вертолётов-постановщиков отродясь не было, но высоким штабам, как всегда виднее, где сборы проводить. Начальник УЛО![51]

– Я, товарищ командир!

– Спланируешь и проведёшь занятия по матчасти Ми-восьмого и Ми-двадцать четвёртого, примешь зачёт, потом подготовишь приказ по полку и распределишь по техническим экипажам.

– Товарищ подполковник, вы казарму успели посмотреть?

– Так точно, – ответил я, – есть мелкие недочёты, но база их обещала устранить. Проблема одна: мало тумбочек и табуретов.

– Зам по лётной! Спланируешь борт или два в Вольск, там полк под сокращение идёт, возьмёшь мебели сколько нужно и вообще… посмотри там… К четырём карандашам присоединился пятый.

– Вопросы, замечания, предложения? Начмед, слушаю.

– Пришла телеграмма, товарищ командир, в округе зафиксированы случаи мышиной лихорадки. По-хорошему, надо отбивать сбор студентов…

Командир повернулся ко мне:

– Отбить сбор реально?

– Вряд ли… Надо переиздавать приказ Главкома, да и билеты на поезд мы покупаем за 40 суток. Не успеем освоить новую точку.

– Ну, так я и думал… Значит так, начмед. Тщательный инструктаж под роспись. Это раз. Продумаешь и доложишь меры предосторожности – это два. Доведёшь обязательно до всех гражданских – это три. В детсад сам сходишь, это четыре. Курсантам на траве не валяться, травинки не грызть! Кого прихвачу – на губе сгною!

Ну, и последнее. Завтра летаем. Зам по ИАС, у тебя что по полётам?

– Керосин есть, товарищ командир. Цистерна пришла. Редукторного масла мало. Посадил инженеров считать, сколько можно залить по минимуму.

– Ты что, с дуба рухнул?!! Угробить что ли нас решил? У тебя рабочая тетрадь есть? Открой. Не-е-ет, на чистой странице. Пиши: «Вертолёты заправлять рабочими жидкостями в строгом соответствии с ЕРТЭ!»[52] Обведи в рамочку. Вот так.

– Тогда на все спланированные вертолёты не хватит…

– Значит, поднимем столько, на сколько хватит! Всё!

Командир сгрёб со стола карандаши и сунул их в стаканчик.

– Совещание закончено. Сейчас те, кто завтра летает, на обед и отдыхать! Остальные – по рабочим местам. Товарищи офицеры!

Командир полка ещё не знал, что завтра полётов не будет. Ранним утром придёт телеграмма об обмене денежных знаков, и полку будет не до полётов.

Свежий ветер перемен набирал силу…

Критерий курицы

Рассказал коллега. Читая лекцию о принципах наведения зенитных ракет, он обычно в качестве примера приводит собаку и волка. Дело в том, что собака за дичью бежит по её следу, а волк – наперерез. После этого он переходит к описанию критерия Гурвица (кому интересно – этот критерий описывает устойчивость колебательных систем).

И вот экзамен. Берет билет барышня, готовится, начинает отвечать и в ходе ответа упоминает критерий курицы!

Обалдевший преподаватель переспрашивает:

– Критерий кого?!

– Курицы…

– А может, Гурвица?

– Ну, я не знаю… У вас там волки, собаки какие-то… Я думала, и курица есть…

Невесёлые истории

Разговор, которого не было

– Ну, здравствуй, старый товарищ.

Молчание.

Он положил руку на борт. Знакомое ощущение чуть шероховатой краски, тёплый металл подрагивает от далёкого гудения турбин.

– Сегодня вторник, – подумал он, – лётный день, как и раньше.

– Ты слышишь меня? Я пришёл.

Молчание.

Может, он ошибся? Прошло много времени, его могли заменить… Он пригляделся, и дыхание перехватило от мгновенного и острого чувства узнавания. Оказывается, он не забыл, просто воспоминание лежало в дальнем уголке памяти, а теперь он смотрел и узнавал. Вмятины, царапины, маленький потёк краски на камуфляжном пятне, заплата, как раз в том месте, где прошла его пуля. Странные слова: «его пуля».

Заныла нога. Он прислонился лбом к металлу, не замечая боли. И тут же пришёл ответ.

– Это ты.… Прости, я задумался.

– О чём?

– Обо всём. И ни о чём. Ты давно не приходил…

– Теперь я живу в городе. Там, к северу. Мы с тобой летали над ним много раз, помнишь?

– Помню. Это недалеко.

– Для тебя недалеко. Для меня теперь – полдня дороги.

– Как ты живёшь?

– Живу.… Знаешь, я скучал.

– О чём? Обо мне?

– О тебе. И о небе.

– Ты летаешь?