Казалось бы — какие проблемы? Обратитесь к родителям Меркьюри, и они расскажут, как все было на самом деле. Но по мере привлечения родственников в официальные проекты вопросов не становится меньше, наоборот — выясняется, что они полностью поддержали посмертную мистификацию. Ту самую со школой в Панчгани, Фаррухом, навджотом и революцией...
За прошедшие годы роль семьи в биографиях Меркьюри была полностью переписана. Вначале это были консервативные замкнутые эмигранты, с которыми музыкант не общался и не имел ничего общего, затем трансформировались в «продвинутую» толерантную семью, понимавшую и принимавшую образ жизни звездного родственника. «Отрезанный ломоть» стал преданным, заботливым сыном, еженедельно навещавшим маму и не пропускавшим ни одного ее дня рождения. Однако ни одной фотографии Меркьюри с этими людьми во взрослом возрасте опубликовано не было. А все их личные, человеческие воспоминания могут уместиться на одном листе бумаги.
Возникает вопрос — а кто такие эти люди?
Они впервые появились на публике после смерти Меркьюри до этого их никто не видел и не зная. Они появляются в качестве «свадебных генералов» на мемориальных мероприятиях и в документальных фильмах, в том числе откровенно грязных и скандальных, проявляя полное равнодушие к посмертной репутации покойного родственника.
И здесь следует отметить, что биографы, утверждающие, что Меркьюри не очень любил говорить о своем детстве, не были так уж неправы. При жизни музыканта о его ранних годах не писали больше двух-трех строк. Он словно появился из воздуха в 1969-1970 году.
Нынешние биографы утверждают, что Меркьюри скрывал свое происхождение, боясь, что «публика не примет перса с острова Занзибар». Однако эта версия не выдерживает никакой критики. Музыкант спокойно — хотя и без подробностей — говорил о том, что родился на Занзибаре и некоторое время учился в Индии. Любой журналист мог поехать в Фелтхем и посмотреть на чету Балсара — родителей Фредди Меркьюри.
Так что в его жизни требовало такой конспирации? Зачем окружать тайной жизнь обычного выходца из среднего класса индийских эмигрантов?
В лице и фигуре Меркьюри явственно проступают аристократические черты. Тонкая кость, изящные кисти рук, точеные черты лица, безупречные манеры, осанка... Если в нем и можно было заподозрить нечто голубое — то исключительно кровь. Так почему же этого аристократизма даже отдаленно нет ни у кого из его семьи? Почему, стоило Фредди перестать пользоваться гримом и носить специфичные костюмы — и нашего персидского принца можно было бы запросто принять за испанца или итальянца? От каких иранских или индийских предков наш герой унаследовал европейские черты, с годами все явственнее проступавшие в его облике? И не стремился ли Меркьюри скрыть другую сторону своего происхождения?
И что это за сторона, которую понадобилось так тщательно скрывать?
Сейчас это покажется странным, но при жизни Фредди Меркьюри его воспринимали как истинного британца. British — базовое слово, которое употребляли как по отношению к «Queen», так и персонально к Меркьюри пресса и музыкальные критики. «»Queen» была слишком британской группой, поэтому ее не всегда воспринимали в Америке», — говорил в свое время Тим Райс.
Идеальный английский язык, безукоризненные манеры высшего, явно не занзибарского, общества, блестящее знание английского юмора, быт английского аристократа — для общества, поклонников и журналистов Фредди Меркьюри был не меньшим британцем, чем, к примеру, Джон Леннон. И потому первой реакцией на сообщение о том, что Меркьюри — сын иностранцев-эмигрантов, было изумленное: «Да вы что?!»
Все перевернулось после печальных событий ноября 1991 года. Именно тогда на свет появился бедный индийский парень Фаррух с Занзибара, беженец-иностранец, который всегда бредил Англией. На публику посыпались рассказы о том, что те или иные привычки, костюмы, хобби и интересы Меркьюри восходят к его детским годам на Занзибаре и в Индии. «Парень с Занзибара», «персидский гей-франт», «индийская рок-звезда», «мальчик из Африки» — эти и другие эпитеты украшали отныне биографии и мемуары о музыканте.
А теперь отмотаем пленку назад и вернемся в «историческое время» появления нашего героя в Лондоне.
Итак, в 1969-1970 годах в Лондоне появился парень. Зовут Фредди. Этот необычный юноша ввалился в мир богемных студенческих квартир из какой-то другой, непривычной жизни, явно отличающейся от того, к чему привыкли его друзья из среднего класса английских городов и пригородов.
О дальнейшей роли родственников в жизни Меркьюри нет никаких сведений. Никто из друзей, коллег и знакомых музыканта никогда не видит их и не слышит какого-либо упоминания о них из его уст.
У исследователя возникает резонный вопрос — кем на самом деле приходятся Фредди Меркьюри эти люди? Или эта так называемая «Freddie’s blood family» («кровная семья Фредди») — лишь ширма, необходимая музыканту, дабы на определенном этапе отсечь вопросы любопытных о его прошлом? Люди, которые при жизни Меркьюри дали ему фамилию Бал-сара и согласились в крайней ситуации изобразить его родителей, а после его смерти были использованы в совсем другой мистификации — грязной и криминальной?
Впрочем, об этом — разговор особый.
Позиция родственников обычно служит последним аргументом, заставляющим сомневающихся поверить «друзьям-биографам». Ведь родные не только не пытались судиться с авторами скандальных книг, фильмов и статей — они не проявляли ни малейшего неудовольствия по поводу происходящего. Их довольные лица и сияющие улыбки должны были служить доказательством того, что «все в порядке и все это — правда». Скандальные истории они не подтверждали, но и не опровергали. Считалось, что они ничего не знали — Фредди оберегал свою консервативную семью, скрывая от них правду о своей личной жизни.
Впоследствии Джер и Кашмира приняли участие сначала в фильме «Untold Story», а затем в юбилейном 2006 году в «Magic remixed» выступили на мемориальных днях в Монтре вместе с Фристоуном, позировали в его компании перед объективами и представляли его замечательную книгу. «Мы всегда знали, что он гей, но нам было все равно», — заявила Кашмира. Замысел режиссеров понятен — какой сумасшедший заподозрит мать в клевете на родного сына? Разве посмеет кто-то усомниться в истинности слов, подкрепленных таким авторитетом? Разве могут лгать самые близкие люди?
Однако авторы перестарались — именами Джер и Кашмиры поспешили украсить слишком откровенную грязь. К тому же рассказы родственников, особенно Кашмиры, слишком часто менялись, в зависимости от конъюнктуры. Это не прибавило достоверности лжи, а уничтожило остатки доверия к так называемой Freddie’s blood family. Тем более что в идею «родные лгать не могут» поверят разве что законченные квиноманы — не нужно объяснять, на какую низость порой способны родственники известных людей, что они готовы рассказать и написать и на что закрыть глаза.
Однако обстоятельства нашего дела не позволяют назвать Балсара обычной бессовестной celebrity’s family («семейкой знаменитости»), паразитирующей на чужой славе, потому что они не бессовестные родственники. Они странные родственники. Их нельзя назвать алчными, поскольку эти люди вели и ведут себя так, словно им вообще не нужны ни звездный родственник, ни его деньги.
После смерти Меркьюри они даже не соизволили нанять адвоката, занимающегося делами семьи. Их не интересовало, что происходит в набитом антиквариатом особняке музыканта, кому все это достанется и почему их туда даже не пустили. Их нисколько не нервировали слухи о том, что все свое многомиллионное состояние Меркьюри завещал Мэри Остин и кошкам и что им может вообще не достаться ни гроша. Их не волновали странные и подозрительные обстоятельства, при которых умер их сын и брат. Их не интересовало, как будут хоронить их родного человека (разве что, по официальной версии, попросили провести службу по зороастрийскому обряду) и куда денут его прах. Им не показалось странным, что от его состояния осталось всего 8 млн. фунтов. Их не возмутило, что им доставалось только 4 млн. фунтов, что они не получали ни гроша от авторских отчислений и, будучи в числе официально заявленных наследников, не представлены в бизнесе Меркьюри даже символически. Их не вывело из себя даже то, что согласно завещанию они не могли потратить ни гроша без согласия душеприказчика, что фактически их долей бесконтрольно распоряжались менеджер «Queen» Джим Бич и бухгалтер Джон Либсон.