Или еще смешнее — фото без Хаттона, под которыми написано: «напротив — я».
Но нет ни одной «компроматной» фотографии, сделанной папарацци, хотя Хаттон утверждает, что Фредди довольно часто обнимал и целовал его и в гей-клубах, и на улице. Так, он рассказывает, как один раз в мюнхенском аэропорту Фредди обнял и поцеловал его. Но британские журналисты не успели сделать снимок, который, как сказано в одной из биографий, «по достоинству украсил бы первые полосы информационных изданий», а германским было все равно, кто и где целуется.
Как это они «не успели»? У них что, фотоаппараты отказали?! У всех сразу?! Специально приехали в аэропорт, чтобы щелкнуть прибытие звезды, навели фотоаппараты — и дружно пропустили такой шикарный кадр?!
Вот не везло им с Меркьюри! Человек прямо на улице постоянно целуется с мужиками, а бедные папарацци никак не успевают это снять — то вспышка подводит, то пленка кончается!
То, что Фредди ни слова не упоминал о «любимом муже», что при жизни Фредди и первое время после его смерти эта история не поднималась даже в сплетнях музыкальной тусовки, что даже желтая пресса ничего не слыхала о романе рок-звезды с бойфрендом, которого он везде водил с собой, публично ласкал и целовал, называл ласковыми словами и который, едва завидев Фредди, орал на весь Лондон: «Это мой мужчина!», что даже в первые недели и месяцы после смерти Фредди ни в новостных программах, ни даже в грязных таблоидных статьях это имя вообще не упоминалось, — это все мелочи, о которых нормальные квиноманы думать не должны, поскольку думать для них — вредно.
Но хотя бы не надо забывать о деликатном аспекте отношений Меркьюри-Хаттон. Хаттону смело можно задать вопрос: «А почему ты до сих пор жив»?
Хаттон прекрасно понимает, что на этом его трогательная история может бесславно закончиться, и поэтому заявляет, что тоже инфицирован СПИДом. По его словам, в 1990-1991 годах он прошел анализ на ВИЧ с положительным результатом. Но, по его же словам, Фредди сообщил ему о своем заражении в апреле 1987 года. Хаттон рисует трогательную сцену — Фредди показывает ему пятно на ноге, говорит: «Теперь ты можешь оставить меня, я пойму», — но разве может благородный Джим бросить любимого? Несчастье только сближает их...
Очень мило. Только давайте оставим это на совести авторов политкорректных мелодрам про геев — призеров Берлинского кинофестиваля. И представим себе, как должна была выглядеть эта сцена на самом деле.
Узнав страшную новость, позеленевший от ужаса Джим поспешно вспоминает, когда они в последний раз... затем издает страшный вопль в пространство и бежит в ближайшую больницу — проверяться. И он постареет лет на десять в ожидании результата.
Но Хаттон никуда не бежит, не проявляет никакого беспокойства, а тест на СПИД проходит только спустя годы. А лечиться начал, только когда во второй раз прошел тест — в 1991 году.
Странная беспечность! При том, что, когда у него что-то случилось с позвоночником, Хаттон ездил на физиотерапию каждый день в течение месяца. Порезанный палец поехал зашивать в больницу. А от СПИДа, от которого дивизиями вымирают знакомые геи и собственный любимый муж, до самой смерти Фредди он не лечится.
Причем Хаттон не описывает ни одного факта своего лечения от СПИДа, ни одного признака болезни, ни какими лекарствами пользуется, ни какой клиникой, ни у каких врачей лечится...
Допустим, Хаттон каким-то чудом избежал заражения. Теоретически это возможно: секс с ВИЧ-инфицированным партнером — рулетка. Но все же тест он должен был пройти немедленно, если ему хоть немного дорога собственная жизнь.
Но он этого не сделал.
Что бы там ни было, но сексуальные отношения между ними должны были полностью прекратиться. Но Хаттон доходит до полного непотребства — он утверждает, что все продолжилось, но в презервативах, а до того Фредди презирал безопасный секс...
Ну, знаете... Любому ребенку известно, что презерватив не является стопроцентной защитой от СПИДа, тем более при регулярных половых контактах с ВИЧ-инфицированным партнером. Неужели Фредди ради похоти рискнул бы жизнью любимого? Неужели Хаттон рискнул бы сыграть в «русскую рулетку»?
Хаттон лжет, как лгал все время. Просто эта история со СПИДом полностью доказывает, что у него с Меркьюри не было никаких интимных отношений.
Хаттон все время говорит, что он обречен, что скоро умрет от той же болезни, что и Фредди. И жалуется на Мэри Остин — как она могла выбросить на улицу человека, дни которого сочтены, как она могла быть так жестока (она якобы сказала Хаттону: «Фредди уже ждет тебя»).
В таком случае Фредди сильно заждался.
Прошло уже более 20 лет со смерти Фредди Меркьюри, а Джим Хаттон до сих пор жив и здоров. Он не только не умирает от СПИДа — у него нет никаких отдаленных признаков этой болезни. Он бодр и явно не собирается умирать в ближайшее время. Подтянутый и загорелый Хаттон, «дни которого сочтены», раздает интервью, выступает по телевидению, ездит по фан-конвенциям, встречаясь с преданно заглядывающими ему в глаза квиноманами, снимается в документальных фильмах о Фредди Меркьюри...
Сколько еще продлится эта авантюра? Сколько еще Джим Хаттон сможет обманывать людей? Пять лет? Десять? Двадцать?
Надеяться он может только на то, что пропаганда превратила людей в идиотов и что вопрос о его здоровье просто замнут. Пока примерно это и происходит. Чем дальше, тем все яснее, что Хаттон не тот, за кого себя выдает. Чем больше насмешек вызывает его безупречное здоровье, тем более нагло и агрессивно идет его навязывание публике. В данном случае режиссеры этого спектакля использовали старый манипуляционный метод: смертельная болезнь бедного Джима просто перестала упоминаться. Политика поменялась, смерть Хаттона от СПИДа и его торжественные похороны под «Who wants to live forever» пока не планируются, а потому лучше всего, чтобы поклонники поскорее забыли старую байку об умирающем Джиме, зараженном развратным Фредди. А особенно настырным скажут, что медицина продвинулась вперед, Джим успешно проходит терапию, и, как говорил Карлсон, Живущий На Крыше: «Случилось чудо — я выздоровел». Как умирающий от СПИДа и постоянно выпивающий (что категорически запрещено проходящим терапию ВИЧ-инфицированным) Хаттон смог совершить такое чудо..; не задавайте вопросов, среди квиноманов это не принято. Впрочем, Хаттон играет в опасную игру. Его безупречное здоровье уже давно вызвало нехорошие слухи среди здравомыслящих квинома-пов. В будущем он может скоропостижно скончаться от СПИДа, а про его чудесное исцеление поскорее забудут...
На этом можно было бы остановиться. Все остальное в книге Хаттона можно не читать — шулер раскрыл свои карты, игра окончена. Но, поскольку он обманул весь мир, с его ложью придется разбираться более серьезно и основательно.
Начнем со знакомства.
По словам Хаттона, его первая встреча с Фредди произошла в одном из лондонских гей-клубов в 1983 году. Фредди задал Хаттону вопрос: «Купить тебе выпить?». «Пошел ты», — вежливо отвечает Джим... «Это же Фредди Меркьюри», — говорят ему. Джим еще не знает, что перед ним «сам» Фредди Меркьюри — он не разбирается в музыке...
Затем Хаттон видел еще один раз Фредди в ресторане «September» в 1984 году. Совершенно случайно парикмахер оказывается в дорогом ресторане и совершенно случайно встречает там Фредди. Наконец, 23 марта 1985 г. он в третий раз и опять случайно встретил Фредди в гей-клубе «Market Tavern».
Самое смешное в этих встречах то, что Фредди в это время не жил в Англии, однако в каждый свой приезд умудрялся встретить Хаттона, куда бы ни шел.
Хаттон заявляет, что весь 1984 год Фредди, когда бывал в Лондоне, просил шофера по имени Гарри (Питером его звали, но это так, мелочи) посмотреть, сидит ли Джим в гей-клубе, после чего спокойно ехал развлекаться в «Heaven». Чудная сказка — Фредди влюбился по уши в страшномордого парикмахера, но непонятно, почему тянул полтора года. Более того, оказывается, это Фредди искал встреч с Джимом. Сидел, наверное, как Штирлиц на знаменитой встрече с женой, и украдкой посматривал на милого из-за столика. Далее он договорился до «...я не знаю, как произошло так, что Фредди узнал, где я отдыхаю».