В кабинке душновато, еще полчаса такой езды и можно ласты от удушья склеить. И еще действие «непреодолимой силы»: какой-то юный дебил приметил человека в кабинке и швырнул комком, слепленным из собачьего кала, в стекло. Это случилось на Ориджин-стрит, когда-то шикарной торговой улице, где толпы туристов отоваривались «сталкерскими» сувенирами – пестрыми пластиковыми побрякушками с пищалками и мигалками («жгучий пух» – доллар, упаковка «зеленки» – пара баксов, фонарик «смерть-лампа» со скидкой). А затем гордо восседали на высоких стульях у барных стоек, потягивая вязкий коктейль «ведьмин студень» с ядовито-зеленым красителем, от которого потом язык неделю не отмоешь.

Сейчас большинство магазинчиков и баров закрыто стальными жалюзи с ржавыми пятнами и корявыми надписями «Финальная распродажа. Обалденные скидки», лишь в нескольких местах горят неоновые вывески, в том числе в районе казино «Золотой шар».

За казино располагается квартальчик приличных новых зданий с роботизированной или нормально вышколенной охраной, с чистыми стеклами и ладно подогнанной плиткой на тротуаре. Но и тут вывески «Продается» и «Сдается офисная площадь недорого». А ведь недавно здесь была своя «силиконовая долина», обильно гнездились, кучковались и петушились хай-тековские фирмы, желавшие непременно урвать свою долю зонального пирога.

Квартал завершался небольшим парком в японском стиле – сакуры еще намекали на сатори, но из прудиков с карпами была уже безжалостно выпущена вода, оставив лишь засохшую плесень. За ним стоял комплекс «Монлабс-2», внешне напоминавший огромную елочную игрушку.

Ворота с торцевой стороны здания, пустив два луча, опознали пиццамобиль, и Лауниц проехал под низкой аркой на неширокий двор. Распахнулось окошко приемника пиццы. Лауниц протянул сканер электромагнитного поля и засек расположение информационного кабеля; теперь надо зацепить его штекером типа «вампирский зуб» и ввести данные по фиктивному заказу.

Лауниц взял несколько коробок из грузового отсека пиццамобиля и поставил на транспортер. И сам устроился рядом в позе эмбриона. Его выгрузило через люк транспортера на третьем этаже.

Похоже, здесь располагается техническая служба. Взяв коробки, он прошел по этажу и заглянул в первое же попавшееся помещение. Там, среди ящиков нашлась пара мужиков в синих комбинезонах технической службы, которые, видимо, паяли на скорость.

– Эй, граждане свободного Хармонта, страдающие острой желудочной неудовлетворенностью, пицца доставлена, сильвупле. Да, да, я из Квебека.

Один из тех поднялся с недоумевающим видом:

– Мы же ничего такого не заказывали. Вон у нас чипсов до фига, ты чего, не видишь?

– Чипсов до фига? Тогда, может, меня заказывали? – пошутил Лауниц.

Собеседник, открыв рот, помахал головой, показывая когнитивный диссонанс.

Хорошо, что у него был с собой шприцпистолет, иначе пришлось бы пережимать его сонную артерию. А так Лауниц всего лишь ухватил гражданина покрепче за воротник, чуть скрутив жесткую ткань у того на горле, чтобы не вздумал рыпаться, и вколол – поближе к кровеносному сосуду.

Сзади уже подбегал второй со словами: «Да я сейчас тебе паяльник в задницу вставлю», – но получив пинок ногой в живот, отлетел к стойке, заставленной всяким оборудованием и деталями, а здоровенный компьютерный вентилятор, слетевший с верхней полки, прилично оглушил его. Так что через пару минут его руки были принайтованы пластиковым тросом к сверлильному станку, а рот залеплен изоляционной лентой.

Из кармана технаря была вынута ключ-карта. На всякий случай Лауниц сделал снимок с радужки его глаза на свой планшетник.

А чипсов у них было действительно «до фига». Лауниц засунул себе сразу пяток в рот, пока переодевался в синий комбез техперсонала и рассматривал на терминале, смонтированном на стене, план здания.

– Ага, протечка кондиционера на двенадцатом этаже. Вас же там ждут не дождутся, а вы тут чипсами балуетесь, – осудил нерадивых техников Лауниц и, подхватив портфель с инструментами, отправился чинить прохудившееся оборудование.

Около окна Лауниц поймал на планшетник сигнал от спутника. Программу-ледоруб, собранную Фиолетовым Чмо, он запустил еще в комнатке у технарей, и она, уцепившись за местную сеть, въехала под видом теста через плохо защищенный порт на почтовый сервер института. Визуализация выдала что-то похожее на почтовый сортировочный пункт: конвейеры, коробки, конверты. Вот, кажется, нужный конвертик. Перед «собакой» стояло имя дамы и номер ее подразделения. Шестьсот двадцать пять. Значит, шестой этаж, второй ярус, пятый офис…

На следующий этаж вел пандус, а дальше – винтообразный подъемник.

С его помощью «вывинтился» на три этажа выше. Напротив была умная дверь со строгой надписью «Координационная группа» – такая помимо ключ-карты требует показать сетчатку. Как раз и «снятый» глазик пригодился. На входе Лауниц заметил пористые валики газоанализатора – прибор бы заорал, будь у него с собой смазанный пистолет или произошел бы выплеск адреналина с перепуга.

Он не боялся, ни капельки не дрейфил, но это было чертовски странным, как и все то, что он делал сегодня. В голове вдруг начинали бежать мысли, самые разные, но некоторые из них набирали яркость, словно попадали на огонек неудовлетворенного чувства обиды, потом внутренний голос говорил: «А неплохо бы надрать им задницу». За всё.

На этом этаже нашлось что-то вроде зимнего сада – сплошная аэропоника. Висящие в воздухе корни деревьев были затянуты пеленой аэрозоля. В принципе, прекрасное место для отдохновения. Есть время и на то, чтоб поразглядывать интерьер. А на дверях одни номера, кто там за ними – вовек не догадаешься.

Если б Лауниц проболтался на этом этаже более пятнадцати минут, то система видеонаблюдения, пометив его фигуру красным контуром, стукнула бы интеллектуальной кибероболочке здания… Но минут через пять Вера вышла из офиса и направилась к лифту, даже не заметив скромного технаря, зачем-то болтающегося в зимнем саду. А на работе она выглядит вполне эффектно, даже чересчур – для шефа что ли старается? Красное платье до колена, облегающее выше пояса и развевающееся ниже, светлые волосы убраны под невидимую сеточку с фотоническими искорками – без локонов исчезла и большая часть ее старомодности.

Лауниц вскочил в лифт прямо перед тем, как захлопнулась дверь. Потом нажал на красную кнопку «стоп» и обернулся к Вере.

– Ты? – ее голос только на первом слове чуть не сорвался на крик, но быстро выровнялся. – Периметр не должен был выпустить тебя из Зоны. Как ты вернулся?

– А я что, джинн – раб периметра? Я точно вышел, но не помню как, потом меня держали взаперти – наверное, албанцы. Те, что деньги для Пачоли требовали. Глушили чем-то мозги, поэтому опять мало что помню… А я вообще-то думал, что ты больше обрадуешься.

– Ты помнишь… свою прежнюю жизнь, хотя бы в Хармонте?

– Не очень отчетливо. У меня украли сценарий. Помню сам сценарий. Это – да, а многое нет. Можешь рассматривать это, как развитие сократовского «я знаю, что ничего не знаю». Но я помню тебя. Ты – Вера, спала со мной, уговаривала идти в Зону, потом предала. Оказывается, что ты еще работаешь в Институте, что раньше успешно скрывала.

Она поморщилась, как от пряди, которая лезет в глаза. Испуг, который читался у нее на лице первую минуту, давно исчез.

– Я не могла тебе обо всем говорить. А почему ты здесь, догадываешься?

– Догадываюсь, что вопросы буду задавать я. Но готов предложить решение: раз Периметр не должен был выпустить меня из Зоны, значит, Зона пришла сюда. Я только первая ласточка, а может и ее парламентер. Следом могут прийти другие. И очень несимпатичные. Единственный выход – вернуть «лампу». Черт, почему у меня нет никаких эмоций?

– Я не могу вернуть «лампу». Я даже не знаю, где она находится. Точно – не в институте и, скорее всего, уже не в исследовательском комплексе «Монлабс». Может быть, у босса.

– Ты это должна узнать. А потом мы будем думать с тобой, что делать дальше. И времени у нас мало.