— Не совсем, молодой человек, это его часть и, можно сказать, самая простая часть!

— О, я весь во внимании, — бросил Гримли дежурную фразу, подслушанную в разговорах знатных.

Аделаида чуть обиделась.

— Не воображайте, что если я к вам обратилась, то можно вот так вот ехидничать, я говорю об очень серьезном деле!

— Ну да, да, — уже громко и искренне ответил Гримли, — я слушаю!

— Так вот, — девушка немного разнервничалась, — если вы победите Лазарена, вы станете чемпионом турнира.

— Надо же, я так и думал! Ой, молчу, молчу!

Адель только всплеснула руками.

— Победитель всегда приглашается на праздничный бал, который дает лорд-мэр.

— О, это здорово!

— Помолчите, пожалуйста, хоть минуту, я сбиваюсь! — Аделаида чуть покраснела. Она честно сказала, что не может сосредоточиться и сама не понимала отчего. Но вот поняла. Она рассматривала Гримли. Тот сидел совсем рядом, без доспеха, в одной легкой белой рубашке, зашнурованной на груди. Внизу кожаные штаны и сапоги, широкий пояс, удерживающий не по годам могучий пресс. «Он удивительно хорошо сложен для простолюдина, — подумала Адель, — и не гигант, как рыцари армии».

Гримли стыдливо умолк, а она продолжала.

— Кроме всего прочего, вы как чемпион турнира можете привести с собой четверых друзей и представить их королю.

Гримли вновь хотел что-то сказать, но сдержался.

— Так вот, по старой традиции эти четверо могут быть кем угодно. Даже самые бедные, незнатные и безвестные люди, они могут быть преступниками под розыском ордена! Только король решит, кто останется за столом, а кого выгонят. Но Эдрик всегда оставляет всех.

Гримли начал понимать.

— Между концом турнира и балом в ратуше будет немного времени, около полутора часов. Бал назначен ровно на девять вечера. Чем быстрее ты справишься с Лазареном, тем больше у нас будет времени!

— Времени для чего? — не удержался Гримли.

— Чтобы проехать на другой конец города и тайно провести к ратуше человека, которого сейчас разыскивает весь Орден Фавела.

— Но если так, он, наверное, преступник!

— Ты обещал не задавать вопросов! — она не заметила, как перешла на «ты». — Это дело государственной важности, речь идет о любви и репутации принцессы Эльзы и о моем положении тоже! — голос фрейлины задрожал от нахлынувших чувств.

Гримли задумался. Это же орден Фавела! Там все колдуны-монахи, а если они узнают о его даре, что тогда?! Ему стало страшно, он вспомнил костер, где сжигали еретиков, отказавшихся вступать в орден. Аделаида прочла его сомнение.

— Пойми, это очень важно. От монахов спрятаться сложно, но можно. А вот охрана короля — это настоящее препятствие. Гостя пропустят в ратушу только вместе с тобой!

— А кто этот человек, которого все ищут? — спросил Гримли через минуту раздумий.

— Всё, что я могу тебе сказать — этот человек друг принцессы Эльзы и короля, но окружение, часть свиты и канцлер ни за что не допустят его к королю, чтобы он не указал на их преступления, совершенные из-за алчности и тщеславия.

— Но я должен поговорить с этим человеком. Понимаешь, если меня пригласят к королю, я должен знать, кого я к нему веду! Должен быть уверен, что это не враг! Ты только не подумай, что я тебе не доверяю, просто в жизни бывали такие моменты, — он вспомнил черного мага на крыше авлийского консульства в Александрете, того, кто смял стальной меч будто масло, — такие моменты, когда ты опасаешься за других больше, чем за себя, а речь идет о его величестве!

— Я все понимаю, — Аделаида положила руку ему на плечо, Гримли этого никак не ожидал и чуть покраснел, — ты похож на моего брата, правда, чуть младше…

Гримли нежно, как только мог, снял её руку с плеча и поцеловал её.

— Ты мой рыцарь и обещай одно: сделать все в точности. Ты поговоришь с ним по дороге в ратушу, гость сам тебе все расскажет, он очень умный, э… человек!

Гримли сразу понял — этот незнакомец эльф. Адель меж тем наклонилась почти к самому его уху. У парня перехватило дыхание.

— Сразу после финала на нижнем ярусе за ареной, — шепнула она, — будет стоять коляска, в ней будут два человека — я и кучер, слуга принцессы. Мы будем одеты скромно, но ты узнаешь меня.

Она достала голубой платок: «Если мы не заметим слежки, он будет у меня в руках!»

— А если будет? — так же шепотом спросил он.

— Тогда решим по обстоятельствам. Кстати, у тебя есть трое других приятелей, кого возьмешь с собой в ратушу?

— Говоришь так, будто я уже победил Лазарена!

— Ну, ты же сможешь, — подмигнула она.

— Конечно, у меня есть друзья! Мой верный оружейник Марк, гном Толин и эльфийка Илирвен Мей с последнего курса лучников.

— Это хорошо, что эльфийка, а она красивая? — улыбаясь, спросила Адель.

— Ух, что ты! В смысле, ну, конечно, не такая красивая, как ты! Я вообще блондинок не очень люблю…

— Ладно, ладно, все вы так говорите, — Адель чуть надулась, но это уже была игра, и через миг она смеялась так же весело и беззаботно, как прежде, — обязательно возьми их всех с собой!

— Шумная будет компания! — заметил Гримли, подумав о гноме.

— Ну, это и хорошо. Шпионы больше всего боятся шума! Ладно, — она привстала и раньше, чем Гримли успел что-то сказать, убрала цветок в хрустальном кубе назад в его сумку, — подарки вечером, а сейчас мне пора, до встречи после финала, рыцарь! — она послала ему воздушный поцелуй и пошла к арене, ни разу не обернувшись.

Гримли вскочил и проводил её жадным взглядом. Потом сел на лавку и как завороженный просидел неподвижно несколько минут. Затем взял сумку и пошел искать запропавшего магистра Торребора.

Во дворе арены никого не было, к бочке с водой слетались новые мухи. Вдруг из-за ветхой стены барака показался человек в легком доспехе. Могучая фигура, огромная левая рука. Он бесшумно прошел к сараю потрогал лавку. Осмотрелся. Потом, видимо, приняв решение, поспешил следом за Аделаидой.

А в это время самые прыткие и умные агенты Мартинсона вели облаву в восточной и западной частях города. Там, где стояли таборы кочевого народа шейди. Их атаман пытался протестовать, но его не слушали. Люди выходили из кибиток, кричали, ругались, причем стражники не понимали и половины их слов. В особенности раздражали старые толстые тетки в разноцветных юбках и серых, жарких для лета, дурно пахнущих шалях.

— Прочь разойдитесь, вы все воры и конокрады! Пошли вон! Никто из вас не видел эльфа? Никто? Никто?! Он такой вот, с ушами? — кричал офицер на мелькавших перед глазами людей, но никто не мог сказать ничего путного. Полчаса препирательств ни к чему не привели. Пока солдаты обыскивали пол-лагеря, люди уходили на другую половину. Там плясали, гуляли, привлекая ненужное внимание толпы, на сдерживание которой приходилось отражать часть стражников, отвлекая их от поисков.

— Он здесь, я чувствую, — указал старший монах своим двум подручным, — обыщите кибитки!

Тут на них налетела толпа пляшущих шейди с гитарами и ручным медведем.

— Где стража? — отмахивался монах. — Усмирите их!

Агент не заметил, как остался один, и тут сзади ему на плечи легли могучие руки, резким толчком вырвав из толпы, затащили внутрь. Монах обалдело схватился за кинжал, висевший на поясе, но ему вывернули и заломили руку. Астрал вокруг был плотно закрыт неведомым адепту заклятием.

— А-аа! — чуть завыл агент ордена.

— Тихо, тихо, тихо, не надо кричать, — на него смотрел тот самый эльф, которого они искали. Он было одет в грязные лохмотья шейди. Одной рукой удерживал монаха, другой — снятый со стены кожаный ремень.

— Понимаешь, не надо, вот так! — эльф указал взглядом на ремень. — Тем более, все это сон, — его рука разжала хватку и легла на лицо монаха. — Ты спишь, и тебе все снится. Не стоит превращать сказку в кошмар, это удел женщин…

Монаху показалось, что от руки авлийца распространяется теплый желтый свет, и через мгновение он повалился к ногам своего противника, храпя как целый полк.