В капиталистических странах немало землевладельцев-хищников. Они думают только о том, чтобы получить побольше прибыли, заботятся только о сегодняшнем дне, будущее их не интересует. Почва в таких случаях быстро истощается, а урожайность полей постепенно падает.

Чтобы оправдать капиталистические порядки, некоторые буржуазные ученые придумали даже «теории», с помощью которых объявили истощение почвы неизбежным злом, законом природы. На самом деле таких законов природы нет и быть не может. Все дело в том, в каких руках находится земля.

В Советской стране плодородие почвы не падает, а, наоборот, ежегодно возрастает. Советские люди добились этого благодаря научно обоснованным методам ведения сельского хозяйства.

Ученые-почвоведы и агрономы установили, что в почве живет огромное количество мельчайших, видимых только в микроскоп существ — бактерий. В грамме почвы, где нет корней растений, живет 5–6 миллионов бактерий, а в грамме плодородной почвы у корней однолетних и многолетних трав их уже несколько миллиардов, то-есть больше, чем людей на всем земном шаре.

Бактерии размножаются необычайно быстро. Каждое лето в почве сменяется несколько поколений этих невидимых существ. В результате их деятельности остатки отмерших растений разлагаются, превращаются в перегной, а частицы почвы склеиваются в мелкие прочные комочки.

Такую комковатую почву ученые называют структурной. В структурную почву легко проникают и вода и воздух, необходимые растениям. Это создает хорошие условия и для развития других полезных бактерий.

Для питания растений необходим азот. Этот газ в большом количестве содержится в воздухе. Однако растения непосредственно из воздуха азот усвоить не могут.

Русский ученый М. С. Воронин в 1866 году сделал замечательное открытие. Он установил, что азот в почву попадает при помощи бактерий, способных усваивать азот из воздуха. Такие бактерии поселяются на корнях бобовых трав: клевера, люцерны, люпина и многих других. Бактерии внедряются в корни растений и образуют на них особые утолщения — клубеньки. Каждый клубенек заполнен бактериями. Они питаются за счет соков растения, а сами дают растению азот, усвоенный из воздуха. После разложения тел клубеньковых бактерий азот остается в почве и может быть использован другими, уже не бобовыми растениями.

Таким образом, между растениями и почвенными бактериями сложились отношения, основанные на взаимной помощи. Эта особенность и была использована сельскохозяйственной наукой.

Для того чтобы сохранить плодородие почвы, ее хорошо удобряют, правильно и во-время обрабатывают.

В тех же целях на полях чередуют посевы различных растений. Такое чередование называется севооборотом.

Способ обработки и удобрения почвы и виды растений для севооборотов подбираются в зависимости от местных условий, но при этом всегда имеется в виду следующее: создать благоприятную обстановку для размножения и жизнедеятельности полезных почвенных бактерий.

Там, где хорошо растут и дают большие урожаи бобовые травы, их вводят в севооборот. И это позволяет решить сразу две задачи. Бобовые травы скашивают и получают питательный зеленый корм и сено для скота, а живущие у корней и на корнях бобовых трав бактерии улучшают структуру почвы и обогащают ее азотом.

Использование замечательных свойств бобовых трав было серьезным достижением социалистического сельского хозяйства. И как каждое достижение, оно имеет свою историю.

В этой истории есть страницы, имеющие отношение к теме нашей книги.

В годы, когда колхозы и совхозы стали выращивать на своих полях многолетние травы, возникла неожиданная трудность. Быстро расширялись посевы бобовых многолетних трав, особенно красного клевера. Росла и потребность в семенах этого растения. А урожайность семян красного клевера не только не поднималась а, наоборот, с каждым годом падала. Это обстоятельство справедливо объясняли недостатком насекомых-опылителей.

Цветок клевера дает семена только в том случае, если он будет опылен пыльцой с другого куста клевера. Но так как цветки у клевера закрытые, а пыльца липкая, ветер не может произвести перекрестное опыление.

Красный клевер всегда опылялся шмелями, но посевы клевера быстро росли, и шмелей оказалось недостаточно. Надо было найти им замену. Взоры агрономов обратились к медоносным пчелам. Но как заставить пчел летать на цветки красного клевера, которые они всегда посещали неохотно?

Красный клевер.

Перед наукой и практикой встала задача, имеющая общегосударственное значение. Задача эта была решена благодаря глубокому изучению жизни медоносных пчел.

В прошлом сложную жизнь пчелиной семьи, целесообразное поведение пчел объясняли неправильно. Пчелам приписывали сознательность действий, наделяли их разумом.

Но так было только потому, что наука еще недостаточно хорошо знала природу инстинктов, лежащих в основе поведения насекомых.

Часто говорят о «трудолюбивых» пчелах, о «самоотверженных» сторожах, охраняющих улей, о «добродушных» трутнях, о цветках «любимых» и «нелюбимых» пчелами. Некоторые из этих определений, употребляемых по отношению к людям, использованы и в этой книге. Но это только условное перенесение обычных понятий на мир насекомых. Ими можно пользоваться только так, как это делал Жан Фабр, когда описывал жизнь насекомых. Он пользовался человеческими понятиями для того, чтобы более точно определить характер действий насекомых, а вовсе не их смысл. И как бы ни было удивительно поведение насекомого, смысл этого поведения не имеет ничего общего с разумным поведением человека.

«Пчела постройкой своих восковых ячеек посрамляет некоторых людей — архитекторов, но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы отличается тем, что прежде чем построить ячейку из воска, он построил ее в своей голове». Эти слова принадлежат Карлу Марксу. Они изумительно точно и ясно отражают непроходимую пропасть, разделяющую инстинкт животного и разум человека.

Совершая любой поступок, человек заранее знает, что он будет делать. Поэтому он может разумно изменять свое поведение в зависимости от обстановки. Разумные поступки человека всегда целесообразны.

Но не всякий целесообразный поступок обязательно разумен.

Только что родившийся теленок бежит к матери и присасывается к соскам.

Цыпленок, выйдя из яйца и обсохнув, сразу же начинает клевать корм.

Едва прозревший котенок бросится на мышь даже в том случае, если он никогда раньше не видел не только мышей, но и других кошек, которые охотились за мышами.

Все это целесообразные поступки. Однако они основаны не на разуме, а на слепом, врожденном инстинкте.

Так и с насекомыми. В основе их поведения, как бы оно сложно ни было, лежит инстинкт. Он приобретается в процессе тысячелетнего приспособления насекомых к условиям жизни и передается по наследству из поколения в поколение.

Достаточно поставить несколько самых простых опытов, чтобы убедиться, что целесообразность инстинкта условна и ограничена узкими рамками.

Вспомним, как целесообразно ведут себя личинки жуков-усачей и ос-рогохвостов, когда они прокладывают кратчайший путь к выходу из недр древесного ствола. Челюсти у рогохвостов так сильны и прочны, что насекомые способны прогрызть даже лист свинца, если таким листом обить древесный ствол.

Попробуем поверх свинцового листа наклеить один на другой десять листов плотной бумаги. Насекомое прогрызет их легко и быстро.

А теперь изменим постановку опыта. Вместо свинца и десяти листов бумаги накроем место выхода насекомого только бумажным пакетиком, сделанным из одного листика тонкой бумаги. Посмотрим, что произойдет.

Рогохвост прогрызет толстый слой древесины, выйдет наружу и окажется под бумажным колпачком. Что насекомое будет делать дальше? Оно погибнет от голода под бумажным колпаком, даже не попытавшись сделать отверстие в тонкой бумаге.