– Нет, любимый, – возразила императрица. – Это были весенние стихи… Я тоже помню тот безжалостный день. На кухне плиты пола обжигали холодом ступни – ведь гэта служанкам низшего ранга твой отец носить не позволял… И помню, что я грелась мыслями о весне и стихами о ней. Вот этими:

Император тоже хотел возразить, но потом подумал, что это неважно. Куда важнее стереть с лица любимой жены озабоченность. И он поднялся с подушек, подошел к Отами и нежно поцеловал ее.

Для императора Тиродори жена всегда была светочем и радостью. Вот и сейчас он почувствовал, как нарастает в нем счастливое возбуждение. Он желал ее точно так же, как возжелал тогда, увидев босоногую красавицу с огромным котлом в руке. И точно так же, как тогда, ему было все равно, кто перед ним – служанка или императрица. Он знал лишь, что она – единственная, властительница его грез и любовь всей жизни.

Отами ответила на его поцелуй с неменьшим жаром. Любовь, которой не один день, а с десяток лет, подобна выдержанному вину. И вкус ее нежнее, и букет тоньше. Да, сейчас и император, и его жена прекрасно знали, что последует дальше. Но радовались мгновениям страсти, наверное, даже больше, чем в тот день, когда впервые смогли остаться вдвоем.

Императрица легко поднялась навстречу мужу. Воспоминания увлекли ее в те дни, когда она была лишь кухонной служанкой, а Тиродори – сыном владыки, великим принцем… Ей вспомнился тот чудовищный котел с кипящей водой, вспомнилось и обожание, что вспыхнуло в глазах наследника.

Тот огонь вспыхивает в глазах императора и сейчас, когда великие боги даруют императорской чете уединение.

Отами взяла мужа за руку.

– Пойдем, милый. Все уже готово!

– Что ты приготовила, волшебница?

– Ты же сам вспомнил тот холодный зимний день и кипящую воду… Нас ждет фуро[2].

Император улыбнулся.

– Фуро вместе с тобой… Это наслаждение.

Уют садового домика встретил Отами нежным ароматом жасмина – крохотный кустик, некогда посаженный в чудовищной каменной вазе, разросся, и теперь вся стена была украшена нежно-зелеными листьями. Словно насмехаясь над природой, жасмин цвел два раза в году. Отами объясняла это чудо только тем, что в триаде Огня всегда были волшебники, прекрасно понимающие и растения, и животных.

Тонкая перегородка отделила весь мир – наконец они остались вдвоем. Не император с императрицей, а просто два нежно любящих друг друга человека.

В комнате для омовений словно стоял туман – пар от горячей воды стлался над полом.

Отами сбросила одеяние, оставшись в тончайшей рубашке, которая лишь подчеркивала изящество ее фигуры. Император не стал медлить. В дальнем углу остались церемониальные одеяния, а рядом с огромной деревянной чашей слились в объятиях два тела.

Поцелуи Тиродори становились все настойчивее. Он старался оттянуть миг, когда придется разомкнуть объятия. Но Отами шепнула:

– Идем, любимый…

Прошел уже не один год, но сознание того, что она по-прежнему желанна, наполняло ее волшебной силой.

Она стянула через голову рубашку и шагнула в блаженный омут горячей воды.

– Иди сюда, мой император. Места хватит и для двоих…

Тиродори шагнул в горячую воду. На миг замер, давая Отами возможность полюбоваться своим телом – по-юношески стройным, но переполненным мощной, зрелой силой. Чаша для омовений была очень велика – в ней вполне можно было и сидеть, и лежать. Тиродори вытянул ноги так, что бедра жены оказались зажаты между ними. Она чуть свела ноги, и ее колени показались над поверхностью воды.

Обжигающе горячая вода, казалось, проникла в ее кровь – Отами была словно объята огнем. Ее тело жаждало отдаться на милость победителя. Ей хотелось ощутить горячий жезл любви в своих ладонях, а потом, быть может, вкус страсти на губах… Она мечтала насладиться тем, что этот мужчина, самый прекрасный и мудрый из всех мужчин подлунного мира – ее муж.

Сладкая дрожь волной пробежала по ее телу. Отами наслаждалась каждым мигом, радовалась нахлынувшему на нее возбуждению. Мягко она коснулась себя между ног, но Тиродори перехватил ее руку и положил себе на грудь.

– О нет, моя милая. Честь ласкать тебя принадлежит мне!

– А что же буду делать я? – лукаво спросила императрица.

– Ласкать меня. Вода горяча, но жар твоего тела поистине обжигающ. Я хочу насладиться тобой.

Эти слова вновь, как и всегда, заставили ее трепетать. Иногда она с трудом верила в то, что этот прекрасный мужчина, властелин империи, ее муж. Иногда она чувствовала себя рядом с ним маленькой и робкой. Но только не тогда, когда открывала ему свое тело. Не тогда, когда ласкала его. Сейчас она была сильной и бесстрашной, как тигрица.

Горячие ладони мужа скользили по телу Отами, не обделяя вниманием ни единой впадинки. Вода, словно нежнейшие шелковые простыни, ласкала тела.

Постепенно ласки становились все жарче, тела все сильнее открывались друг другу. Отами видела, как возбужден муж. Именно это возбуждение рождало жар в ее крови, передавалось чреслам, заставляя придумывать все более изощренные ласки, заводя все сильнее и сильнее.

Отами привстала, чуть сдвинулась вперед и вновь опустилась в воду. Но теперь она оседлала мужа, чувствовала его в себе. И наслаждалась тем, как близки они в это мгновение.

Тиродори застонал, прижал ее к себе и зарылся лицом в ее грудь. Он целовал ее неистово, наслаждаясь нежностью кожи и тем возбуждением, что охватило сейчас их обоих. Движения его становились все увереннее. Им в такт приподнималось из воды тело его жены.

И наконец сладкий стон вырвался из ее сомкнутых уст. Словно в ответ на наслаждение жены, взорвался страстью и сам Тиродори.

Постепенно восторги утихли. Время забытья прошло. Император и императрица вновь становились самими собой – любящими друг друга родителями, сейчас более всего обеспокоенными тем, как сильно изменилась за последнее время их дочь. И тем, сколь странную загадку она задала накануне более чем ответственного для страны и семьи события.

– Но что же мы все-таки будем делать с нашей дочерью? Неужели позволим ей и дальше мечтать о единственном мужчине, которого, быть может, ей не суждено встретить?

Императрица завернулась с теплое полотно и обернулась к мужу. Солнце облило лучами тело Тиродори, и Отами вновь залюбовалась им – изумительный профиль, сильные руки, мудрые глаза, совершенная фигура. Да, много лет прошло, но это по-прежнему был мужчина ее жизни.

– Боюсь, о повелитель, что наша дочь от нас обоих унаследовала это желание. Ведь и ты мечтал о единственной… И я грезила о мужчине, лучше которого в жизни не найду.

– Неужели среди принцев и сановников не найдется этот самый, единственный?

Отами села поудобнее и улыбнулась мужу.

– Ты так и не понял… Ей нужен не какой-то определенный мужчина… Ей нужно деяние… Она мечтает что-то сделать ради его обретения… Понимаешь? Как-то заслужить его чувство – и отдать все силы, чтобы на это чувство ответить… Она же с горящими глазами говорила именно о странствиях!..

– Но это ведь еще хуже! Не можем же мы своей монаршей волей отправить в путешествие какого-нибудь принца, чтобы она в погоне за ним искала свою большую любовь… И не можем повелеть уехать дочери только для того, чтобы за ней потянулась вереница женихов? Это против всех обычаев!

– Любимый, а разве наш брак был не против обычаев? Вспомни, сколько раз твой отец отсылал тебя в дальние страны и за моря, только чтобы ты забыл меня!

– Вот поэтому я и хочу, чтобы наша дочь, прекрасная Битори, была от этого избавлена. А потому, любимая, я решил так. Совсем скоро наступит праздник цветения сакуры. На него, по давно установившейся традиции, съедутся владетели провинций, сановники, цари княжеств и магараджи. Приедут они с сыновьями. Вот на этом празднике и должна будет выбрать себе мужа наша красавица…