Тут только вспомнил он о принце, который стоял, как очарованный, при виде прелестной девушки — такой красоты он еще никогда не видел.
Неподвижно смотрел он на сиявшее радостью лицо Реции, в ее сверкавшие слезами глаза, на ее грациозную фигуру и, очарованный, не мог произнести ни слова.
— Освободи меня, благородный бей, — воскликнула Реция вне себя от радости, — и спаси меня от этой тяжкой неволи, я хочу следовать за Сади хоть на край света!
Тут только заметила она юношу, взоры которого были прикованы к ней. В ту же минуту вспомнила она, что лицо ее не закрыто. Яркий румянец разлился по ее нежным щекам, и она проворно накинула покрывало.
— Пойдем скорее, — тихо промолвил ей Гассан, — час освобождения наконец-то пробил.
— Это ты, Реция, дочь Альманзора, — сказал наконец принц. — Тот час, когда я увидел тебя, — счастливейший в моей жизни!
— Скорее уйдем отсюда, — торопил Гассан.
— Дай мне твою белую ручку, прекраснейшая из женщин, — просил Юссуф, — доставь мне блаженство вывести тебя из этих мест мучения на свободу.
Реция подала руку принцу, Гассан с фонарем в руке пошел впереди, и все трое вышли из камеры.
Но только вступили они в коридор, как вдруг навстречу им показался Мансур-эфенди, окруженный несколькими дервишами.
— Что такое произошло здесь? — спросил он ледяным тоном. Затем, обращаясь к своей свите, приказал запереть двери. — Здесь совершено преступление!
— Назад! Дорогу для этой заключенной и для меня! — вскричал, увлекаясь, принц Юссуф.
— Кто осмеливается говорить таким тоном в развалинах Кадри? — прогремел Шейх-уль-Ислам.
— Я! Ты меня не знаешь? Так знай же, я принц Юссуф, сын всемогущего султана, повелителя всех правоверных!
— Хотя бы ты был сам его величество султан! — вскричал Мансур-эфенди. — Дело в насилии, а не в лице, дозволившем его себе! Надо узнать, кто те, что самовольно проникли в эти места и таким образом сами попали в число заключенных! Пусть его величество султан сам вынесет им приговор.
XI. Принцы
По приказанию султана Абдула-Азиса в жизни обоих принцев, Мурада и Абдула-Гамида, произошла перемена. До того времени они жили под строгим надзором в отведенном им дворце. Теперь же каждый из них мог свободно переехать в свой собственный дворец. Несмотря на это, принц Мурад по-прежнему вел замкнутую жизнь. Мать его, черкешенка, была христианка[19], и Мурад охотно перешел бы в христианство, если бы не его виды на престол.
Принц Мурад мечтал одно время вступить в брак с европейской принцессой и жить вполне по-европейски, но желание это было невыполнимо при установленном исламом порядке престолонаследия, следствием которого были частые кровавые преступления и убийства в гареме. Таким образом, он решил завести трех жен и то потому только, что первая из них оставалась бездетной. Она сама выбрала ему двух других, из которых одна и была матерью принца Саладина.
Из всех детей султана Абдула-Меджида, который на смертном одре взял со своего брата Абдула-Азиса клятву пощадить его детей, принц Мурад был старшим, а потому после смерти Абдула-Азиса должен был наследовать престол. Следующий за ним был принц Абдул-Гамид, единокровный брат Мурада. Родная мать его рано умерла в гареме, и мальчик был усыновлен бездетной второй женой Абдула-Меджида, так что теперь она считалась матерью Гамида.
Прекрасно проходила юность принца до двадцати лет. Пока жив был его отец, султан Абдул-Меджид, весело и приятно проводил он время сначала в кругу мальчиков, потом рабов и слуг и, наконец, среди прекрасных рабынь.
Немного оставалось времени на ученье. Принцы Мурад и Гамид учились читать и писать по-турецки и по-арабски, а когда султан Абдул-Азис в 1867 году, во избежание заговоров взял их с собой на парижскую выставку, они выучились еще нескольким французским фразам.
Принц Гамид после этого путешествия занимался разными науками, и во дворце, в котором он обыкновенно жил, можно было найти целую коллекцию географических карт. Принц приобрел себе европейский костюм и всю обстановку. Он уже не любил турецких украшений с полумесяцем и звездами, а набрал французских и немецких рабочих, которые должны были делать все в европейском стиле. На службе у него состояли: садовник Шлерф и скульптор Ульрих, гаремный врач его, Скандер-бей, тоже немец из Ганновера: некоторое время работали у него немецкие столяры Юнг и Эпсен.
В то время как принц Мурад любил спиртные напитки и вовсю сорил деньгами, брат его, Гамид, был ему полной противоположностью. Деньги он тратил расчетливо и аккуратно, не любил пить и вел довольно скромную жизнь. Он был очень худощав, так что по виду можно было даже принять его за болезненного, чахоточного, но именно худоба-то и придавала его лицу выражение силы и даже суровости. Длинный, выдающийся вперед турецкий нос в соединении с густыми черными усами и большими темными глазами придавали ему энергичный вид.
От отца Гамид унаследовал небольшой дворец в Киагим-Хане, на пресных водах, и много земли в Маслаке, где он устроил поместье в своем вкусе. Когда главный дворец, крестообразное здание с фронтонами на все стороны, был вчерне закончен, он отослал архитектора и сам принялся доделывать остальное по разным образцам, выписанным им с запада, преимущественно из Вены. Тут были различные варианты знаменитых европейских садов, всевозможных украшений, убранства комнат. По этим-то образцам он и устроил все в своем новом дворце. Наружный фасад этого маленького двухэтажного дворца, имеющего в узком месте только четыре, а в широком до восьми окон, не особенно привлекателен, и обычно используемая в Константинополе краска, в которую он окрашен, делает его еще непригляднее. Зато роскошны окружающие его парки и восхитителен вид, открывающийся с его террассы на все стороны, так как он стоит на холме. В садах вы найдете оранжерею, богатый птичник, великолепные фонтаны и прелестный Ей-мунлук[20]. Гаремный сад обнесен огромной стеною.
Вступив во дворец, бы прежде всего входите в белый зал с мебелью из ясеня. Далее по широкой лестнице поднимаетесь наверх в такой же, но украшенный позолотой и с золоченой мебелью зал верхнего этажа.
Внизу направо лежат покои Гамида, состоящие из трех комнат, отделенных одна от другой тонкой стеной, с мебелью из розового и палисандрового дерева. Первая комната — кабинет Гамида, вторая, отделяющаяся от первой подвижной зеркальной стеной, — уборная, а последняя — спальня. Налево от зала находится белый гаремник с белой мебелью, спальня и уборная хозяйки дома — главной жены принца.
На верхнем этаже, налево от золотого зала, вы увидите комнаты в арабском стиле, те же, что расположены направо, украшены мебелью из черного дерева. В этих-то покоях и жил принц со своей женой и двумя детьми, мальчиком и девочкой. Желая подражать европейскому образу жизни, он обедал с ними за одним столом, вместе с ними гулял по саду, после того, как султан Абдул-Азис неожиданно дал свободу принцам.
Принц Гамид может быть назван строгим мусульманином: он не пропускал ни одного из предписанных исламом религиозных обрядов, любил даже похвалиться своим благочестием. Когда однажды случилось ему в час молитвы быть вне дома, он приказал сопровождавшим его слугам расстелить ковер и при всех совершил свою молитву. В странном противоречии с этим было следующее обстоятельство: он держал домашнего дервиша, который в то время, о котором мы рассказываем, служил ему придворным шутом. Принц Гамид не имел фаворитов, брат же его Мурад наоборот: с тех пор, как султан Абдул-Азис дал ему свободу, он сделал одного француза по имени Эмобль своим наперсником. Из слуг его с некоторых пор наибольшим доверием пользовался Хешам. Впоследствии он удостаивал своим расположением своего зятя Нури-пашу, как мы увидим это дальше. Нури-паша был женат на его сестре, принцессе Фатиме, другая же сестра, принцесса Рефига, была замужем за Эдземом-пашой. Нури стал впоследствии гофмаршалом Мурада.