Из этого факта (того, что ТАМ платит именно государство) вытекает очень много особенностей европейского рынка и основные его отличия от нашего. Например, там во многих случаях установлены фиксированные закупочные цены на лекарства для всех: дистрибьюторов, аптек, госпиталей… В Европе, как правило, никому из них нельзя торговаться и менять цены в любую сторону от зафиксированного государством перечня (кстати, для неспециалистов сообщу, что цены, как правило, в 3–5 раз ВЫШЕ, чем российские). Ясно, почему запрещено менять эти цены – никакому государственному плательщику (и никакой страховой компании-плательщику) неохота разбираться с ежедневной сменой цен, да еще для каждой аптеки по отдельному прайс-листу, подобно тому, как это практикуется на российском рынке. Как только на горизонте появляется государство в роли плательщика, оно мгновенно законодательно фиксирует цены. У нас это тоже работает в том единственном сегменте рынка, где плательщиком для аптек выступает государство – в сегменте ДЛО. Там у нас тоже цены были зафиксированы, совершенно как в Европе.

Эта тема очень интересная и обширная, я остановлюсь на ней позже. Сейчас я хочу только подчеркнуть, что регулирование со стороны государства касается всех сторон жизни фармрынка, и оно очень мощное во всех странах мира. Однако у нас оно имеет особенности, частично связанные со сложившейся системой оплат на рынке (большая часть лекарств оплачивается все-таки из кармана населения), частично возникающие из-за молодости нашего рынка или из-за общих странностей, которые встречаются в нашем государственном управлении. Так или иначе, но с государством везде надо вести активный диалог, пытаясь добиться хоть какой-то разумности в его решениях, привлечь его внимание к разного рода безобразиям и проблемам, которые мешают всем добросовестным участникам рынка. Это гораздо удобнее делать от имени ассоциаций, так как, если это пытается делать конкретная коммерческая организация, то ее обычно с ходу начинают подозревать в стремлении к собственному корыстному интересу и т. п. Все эти соображения достаточно очевидны, поэтому попытки создавать ассоциации предпринимались с самого начала, и движущей силой были те, кто фактически являлся мотором развития всего рынка, а именно дистрибьюторы и производители.

Начало создания наших ассоциаций относится тоже как раз к середине 1990-х годов. Как я ни копалась в Интернете, мне не удалось точно установить даты регистрации первых из них. По-видимому, самой первой была создана ассоциация «Фармаск» (1995 год), куда сразу вошла какая-то сборная солянка из аптек, дистрибьютор «Б.» и даже, по-моему, кто-то из российских производителей. Ее создание связано с именем человека, которого считали владельцем компании «Б.», хорошо известного господина Бориса Шпигеля, который всегда, сколько я помню, занимался политикой, в том числе был членом Совета Федерации и постоянно старался быть поближе к вопросам здравоохранения.

Он сыграл значительную роль в истории развития программы ДЛО, так что на его фигуре так или иначе еще придется остановиться. Пока достаточно сказать, что в момент создания «Фармаска» весь наш рынок всполошился, что, будучи особой, приближенной к нашим властным кругам, и одновременно владельцем одной из дистрибьюторских компаний, господин Шпигель каким-нибудь образом исхитрится и не только создаст себе преференции, но и как-нибудь постарается испортить бизнес всем остальным. Такие слухи были связаны с тем, что, как поговаривали, планируется предоставить возможность этой новорожденной ассоциации выдавать лицензии на фармдеятельность всем участникам рынка. Вот все и испугались, что Ш. никому, кроме самого себя, такую лицензию не выдаст.

Спешу сразу сказать, что это все была чепуха и ничего такого ужасного не произошло. Скорее всего, ничего плохого и не планировалось, а паника была порождена тем, что во всех публикациях по поводу «Фармаска» настойчиво подчеркивалась его близость к властям. Вот, например, какую публикацию относительно деятельности «Фармаска» я сейчас обнаружила в Интернете («Фармацевтический вестник» № 37 (358) от 23 ноября 2004 года):

...

«Председателем Наблюдательного совета ассоциации избран заместитель председателя Комитета Совета Федерации по науке, культуре, образованию, здравоохранению и экологии Шпигель Б. И., который с момента образования ассоциации в 1995 году неизменно возглавлял Совет директоров и сделал очень многое для ее становления и развития. В Наблюдательный совет предложено войти представителям Администрации Президента РФ, аппарата Правительства РФ, силовых и социальных министерств и ведомств.

По словам заместителя председателя Комитета Совета Федерации по науке, культуре, образованию, здравоохранению и экологии Б. И. Шпигеля, проблемы, волнующие фармацевтический рынок, известны всем (в том числе усиливающaяся тенденция применения недобросовестных методов конкуренции) и связаны с распространением фальсифицированных лекарственных средств. Неоправданное занижение цен, дискредитация известных марок, отсутствие лечебного эффекта и, как следствие, ухудшение здоровья людей – таков результат деятельности некоторых организаций, причем как отечественных, так и зарубежных.

Государство, безусловно, заинтересовано в скорейшем наведении порядка в этой сфере и выступает за организацию взаимодействия и диалога с фармацевтической общественностью. Руководству страны ясно, что без участия общественных организаций, с использованием только административного ресурса государство не может обеспечить защиту интересов добросовестных компаний и прав граждан. Такой подход полностью совпадает с решением задач по более полному раскрытию потенциала общественных организаций в системе управления и контроля функций органов государственной власти, а также взаимодействию государства, бизнеса и общества, поставленных президентом страны.

На собрании члены “Фармаск” приняли Меморандум ассоциации, в котором взяли на себя дополнительные обязательства, направленные на повышение ответственности членов ассоциации за предоставление гражданам и учреждениям здравоохранения Российской Федерации лекарственных средств гарантированного качества…»

Кстати, к этому моменту (2004 год) в «Фармаск» входили уже практически все крупные дистрибьюторы, но в начале пути, в 1995 году, почему-то многие сочли, что необходимо срочно создавать альтернативные ассоциации, чтобы таким способом отстаивать свое место под солнцем. В результате примерно в то же время была создана ассоциация «Фармрос», в которой большую роль играл наш конкурент «П.», и еще несколько других ассоциаций.

Кстати, идея о привлечении ассоциаций участников рынка к выдаче лицензий действительно впоследствии осуществилась. У меня есть копия Приказа Минздрава от 12 мая 2000 года № 162, в котором предусматривается «…создание комиссии Министерства… по выдаче лицензий на оптовую торговлю лекарственными средствами и изделиями медицинского назначения», и в состав этой комиссии включены представители ассоциаций «Росмедпром», «Фармрос» и «Фармаск». И ничего страшного от этого не случилось. Просто, как говорится, «пуганая ворона куста боится», а российский бизнес был и в те годы очень пуганый, да и сейчас немногим меньше. Поэтому вступлению в ту или иную ассоциацию придавался совершенно неоправданный политический вес.

Мы тогда вступили в конце концов в «Фармрос», и многие наши клиенты абсолютно серьезно после этого спрашивали, означает ли это, что «вы теперь продались “П.”». Мы страшно злились и спрашивали в ответ, не воображают ли они, что теперь за наши товары платить тоже надо «П.». Постепенно все эти глупые страхи и волнения исчезли, и главным результатом создания ассоциаций стало то, что конкурирующие компании перезнакомились между собой и, как ни удивительно, пришли к выводу, что, в общем-то, все мы более или менее адекватные люди и со всеми в целом можно иметь дело. Тут-то и обнаружилось, что у многих людей, возглавляющих дистрибьюторские компании России, практически одинаковое образование (технари, физики, инженеры), бандитов и людоедов среди них нет, а есть более или менее одинаковые взгляды на жизнь и проблемы бизнеса. Они начали учиться как-то вести переговоры друг с другом, хотя долго еще прятались за повышенной секретностью даже в тех случаях, когда это было не особенно нужно.