— Боже мой!.. — обессиленно выдохнула я, приходя в себя. — Да вы меня до полусмерти напугали, дядя Игорь!..

— Напугал? Тебя? — заулыбался дядя Игорь еще шире. — Поверить в это не могу. С каких это пор, Станислава, ты стала бояться ночью ходить по нашему поселку?

— Да не боюсь, я, дядя Игорь. Просто…

Я не стала договаривать.

Потому что вовремя сообразила: мой сумбурный рассказ о неведомом полночном преследователе будет сейчас выглядеть по меньшей мере нелепо. Ведь я не видела, кто там за мной гнался. И при всем желании не смогла бы даже приблизительно его описать. Не видела я ничего и никого. А жаловаться на пустые, по мнению любого здравомыслящего человека, ночные страхи было бы в данный момент глупо. В глазах дяди Игоря я оказалась бы полной идиоткой.

— Что — просто? — переспросил он.

— Так. Ничего, — пробормотала я, отводя глаза.

— Ничего… А знаешь, Станислава, почему порядочная девушка не позже девяти вечера должна быть в постели? — строго спросил дядя Игорь.

— Почему?..

— Потому что в одиннадцать часов она обязательно должна быть дома! — он жизнерадостно захохотал.

Он еще и острит, шутник хренов! Нашел время. Тем не менее я невольно усмехнулась. Вокруг стало чуть светлее — луна снова выглянула из-за туч.

— А сейчас, между прочим, уже пятнадцать минут двенадцатого, — сказал дядя Игорь, бросив взгляд на светящиеся стрелки своего пижонского наручного «Титаниума». — Вот так-то, моя милая.

Он приобнял меня за плечи и повел по улице.

— А ты что это по ночам одна, без провожатых бродишь, Станислава? Гляди, отец узнает да и задаст тебе!

— Не задаст. Он у меня либерал.

— А я — консерватор. Причем убежденный. Кстати, моя коза тоже неизвестно где шляется. Ускакала, даже не предупредив, куда идет, зачем. А ведь вернуться обещала не позже одиннадцати тридцати.

— Но ведь сейчас, кажется, только четверть двенадцатого, — возразила я.

— Не важно. Важно, что нечего ей по ночам болтаться. Так что именно поэтому, когда она вернется, я, старый консерватор, задам ей по самые, что называется… Жаль, что телесные наказания нынче не в моде… Скажи-ка, Станислава, а часом не с тобой ли вместе она была? — вдруг подозрительно осведомился дядя Игорь.

— Нет, что вы, дядя Игорь, — на всякий случай солгала я. — Я ее сегодня вообще не видела.

Он недоверчиво на меня посмотрел:

— Не видела?..

— Ну да. Я в гости к приятельнице ходила. Тут, неподалеку, — невинным тоном сказала я и тут же постаралась сменить опасную тему: — А может, она в Москву решила съездить?

— В Москву? На ночь глядючи, не предупредив меня и мать? — фыркнул дядя Игорь. — Глупости!

Я решила благоразумно промолчать, потому что, разумеется, и не собиралась выдавать подругу. Но тут вдруг вспомнила о неведомом жутком существе, которое гналось за мной (да, гналось!) по лесу, и у меня перехватило горло от неожиданной догадки. Ведь Вера наверняка пойдет домой по той же тропинке — это самый короткий путь от озера к поселку. А что, если это существо нападет на нее? Я уже было раскрыла рот, чтобы сказать Игорю Андреевичу, где сейчас находится Вера. Сказать, чтобы он ее встретил, и лучше хорошо вооруженный или вместе с милицией, потому что за мной только что кто-то гнался по лесу. Но кто? Я же никого так и не увидела. Никого и ничего не было, кроме моих ночных девчоночьих страхов. Но не это меня остановило. Я сообразила, что Вера наверняка пойдет назад в сопровождении своих кавалеров и вряд ли тот, кто прятался в лесу, осмелится нападать на двух здоровенных парней. Да и вообще: был ли там кто-то, или мне все же померещилось? Сейчас, когда я шла по такой уютной, мирной улице поселка и чувствовала себя в полной безопасности, лесные страхи показались мне совершенно напрасными и выдуманными. Я тряхнула головой, отгоняя наваждение.

Все уже кончилось. Бояться абсолютно нечего.

Мы миновали несколько спящих домов и остановились у калитки, за которой в глубине большого, не меньше тридцати соток участка светились окна большой кирпичной дачи послевоенной постройки.

Дядя Игорь полез в карман брюк, достал пачку «Давидофф» и неторопливо закурил.

— В общем, Станислава, чует мое сердце, что сегодня Верун изрядно схлопочет, — сказал он.

— За что же, дядя Игорь? — притворно удивилась я. — Подумаешь, пошла девушка вечером погулять.

— Погулять, — хмыкнул он. — В поселке мирным обывателям головы отпиливают по ночам, непойманный убийца где-то поблизости шатается, а она, видишь ли, гулять надумала. Хоть бы сказала, куда идет. Мать, поди, с ума уже сходит. Нет, непременно получит.

— Да вы преувеличиваете, дядя Игорь, — сказала я, стараясь, чтобы голос мой звучал беспечно. — Убийца, если его уже не поймали, давным-давно отсюда смылся. Что он, дурак — на месте преступления разгуливать?

— Не знаю, не знаю, милая… — задумчиво произнес дядя Игорь. — Я знаю только, что нечего вам с Веруном по ночам шляться, пока наши доблестные стражи правопорядка не поймали этого ублюдка… Ладно. Может быть, тебя проводить?

— Нет, спасибо, дядя Игорь, — отказалась я. — Я сама дойду, тут ведь недалеко.

— Ну, как знаешь. А я пока еще поброжу, Веруна дождусь. Спокойной ночи, Станислава. Отцу привет передай, скажи, что я завтра, скорее всего после обеда, к нему непременно загляну, — сказал он.

— Обязательно передам. Спокойной ночи, дядя Игорь.

И я быстро зашагала домой.

Глава 24. УБИЙЦА

Одинокая фигурка Стаси удалялась, быстро исчезая в призрачном лунном свете. Игорь Андреевич неодобрительно хмыкнул, глядя ей вслед, и толкнул калитку в заборе. Но, войдя на участок, не пошел прямо к дому, а остановился у штакетника и снова закурил. Дорожка, выложенная квадратными бетонными плитами, чуть поблескивающими от ночной росы, убегала к прячущемуся в глубине участка дому. Свет горел только на первом этаже, где в большой гостиной, уютно устроившись в глубоком кресле, сидела перед телевизором Таня, его жена. Судя по громким звукам музыки, доносившимся из окна, она смотрела очередной третьеразрядный боевик или какой-нибудь бесконечный латиноамериканский сериал — тупое зрелище для слабоумных. Игорь Андреевич недовольно поморщился. В нем нарастало раздражение: и оттого, что дочери еще нет дома, и оттого, что он не знает, где она, а жена и в ус не дует, целыми вечерами просиживая перед этим ящиком для идиотов. К тому же он, мягко говоря, не разделял с женой ее увлечение этими многосерийными сопливыми видеоподелками.

Склонив голову, Игорь Андреевич прислушался к затихающим Стасиным шагам. Хитрая девчонка явно знала, где сейчас ошивается Вера, но не стала ее выдавать. Пресловутая женская солидарность. А врала не очень умело, надо признать. Еще не научилась. Ладно. Если бы с Верой происходило что-то неладное, она бы наверняка не стала скрывать…

Игорь Андреевич решил дожидаться Веру здесь, в саду: он все же надеялся, что дочка появится с минуты на минуту. И ему было чрезвычайно интересно — будет ли у нее провожатый, а если будет — кто именно и как он себя будет вести. Местный или кто-нибудь из ее московских приятелей? И насколько все у них серьезно? Все же девочке уже двадцать первый пошел, пора и замуж, а то так и останется ходить в девках. Хотя, признался Игорь Андреевич себе, скорее всего Вере, с ее яркой внешностью и фигурой манекенщицы, эта участь не грозит. Больше надо думать о другом: о том, чтобы она, не дай бог, в подоле домой не принесла. А свое невинное желание слегка пошпионить за дочерью он оправдывал достаточно просто: Вера — его единственная дочь, и кому, как не ему, заботиться о ее судьбе.

С этой мыслью он посмотрел на часы. Прошло всего шесть минут. Он поежился. Зря он не послушался жену и не захватил куртку. И теперь надо было решать: либо и дальше ждать дочку, потихоньку замерзая в уже ощутимой ночной прохладе, либо идти домой. Игорь Андреевич решил пойти в дом. Но пойти лишь для того, чтобы одеться потеплее и вернуться на свой шпионский пост в кустах сирени возле калитки.