Но и перерыв «царской крови» неслучаен. «Пиковая Дама» означает тайную недоброжелательность. Почти все имена и фамилии несут в повести смысловую нагрузку. «Вы слышали о графе Сен-Жермене, о котором рассказывают так много чудесного». И здесь мы вступаем в область не только не случайных цифр, но и неслучайных имен. В цифровом значении повесть концентрируется на трех цифрах — двух явных и одной скрытой, которая как бы замыкает две остальных.

Возраст старухи указан точно — 87 лет. Германн хочет выиграть в «фараон». Что из этого? Он хочет узнать «верные карты», чтобы сыграть максимально. Это «игра на руте» в «фараоне». Сама игра крайне проста. Банкомет объявляет ставку, понтер вынимает карту и кладет на стол (банкомет не знает, какую, при крупных суммах новая колода). Банкомет раскладывает оставшуюся колоду налево и направо. Если та карта, которую вытащил понтер, легла справа от банкомета, выиграл он, если слева — понтер. Увеличение ставки в два раза называется «пароли», в 4 раза — «пароли-пе». «Руте» заключается в том, что после розыгрыша первой ставки она тут же удваивается, затем после второго раза учетверяется и после третьего — увосьмиряется. Подобная очень азартная система дает возможность первоначальную ставку увеличить в восемь раз. Во времена Пушкина этого не надо было объяснять.

Старуха 87-ми лет должна дать Германну 8-кратное увеличение (именно в восемь раз, так как больше играть ему было запрещено). Этим Пушкин еще раз подчеркнул цифру 8, а не принцип «игры на руте». Восьмое небо, звездное небо — это небо Розенкрейцеров.

Совершенные одеты здесь в белое (старая графиня лежит в гробу в белом, «белой дамой» приходит она к Германну). Здесь уже двойной смысл. От «Дам» первых уровней, которые имеют еще узнаваемые читателями прообразы современниц, он переходит уже полностью к самому Пушкину.

Принц крови, более законный в этом, чем все монархи с Петра III, Пушкин указывает и на область, где произошел обрыв, показывает изнутри. «Святая империя», которую создал Петр I, и принял титул «император» как высшее звание Розы и Креста, потеряла связь с прошлым. Белая одежда избранных или совершенных есть прямые намеки на костюм тамплиеров.

Известно также, что организация розенкрейцеров, которая публично заявила о себе в 1604 г. (Декарт тщетно стремился установить с ней отношения), объявила о себе «антипапистской» (как тут не вспомнить, что Головин был «святейшим папой» на выворачиваемых наизнанку пародиях на конклавы кардиналов и т. д.).

Красный цвет преобладает даже в быту у Пушкина. Почти вся мебель — красного цвета, и не только на последней квартире; хоронили его в гробу с красно-розовой обивкой; ходил в красной рубахе. В Болдино письменный стол (святое место!) тоже красного дерева. Перо Гёте, которым он очень дорожил, помещалось в красный сафьяновый футляр. В Михайловском его любимое кресло было обито красным репсом. Даже любимое вино А. С. — мадера, вино красного цвета. Именно видна тяга П. ни к собственно красному, а к красноватому (то есть розовому) цвету. Пушкин, как известно, носил перстень с древнейшей надписью: крупное золотое кольцо с большим камнем красного цвета, в которое был вделан восьмиугольный сердолик (камень Весов, но не по современной, а по древней системе). С 15-й степени — начинается собственно красное масонство.

Пушкин даже носил 18-фунтовую палку[4]. В капитулах Розы и Креста (шотландская 18-я степень — рыцарь розового креста) название теологических добродетелей ассоциируется соответственно с тремя словами девиза: «Свобода, Равенство, Братство»; можно также их сблизить с теми, что называют тремя главными опорами Храма, символически представленными в степенях «Мудрость, Сила, Красота».

Шесть лет длится процесс над тамплиерами, и 18-го марта 1314 г. Великий Магистр Яков Молэ был сожжен на медленном огне. Он горел несколько часов, и призвал папу и короля предстать вместе с ним на Суд Божий в том же году. Папа умер через сорок дней, и тело сгорело от опрокинутой свечки в то время, когда оно стояло в церкви, а король Филипп Красивый умер через год.

Вот почему тело «императора» Петра Великого шесть лет стояло непогребенным на катафалке в Петропавловской крепости. Орден тамплиеров, основанный Гюгом де Найеном, подготовил гигантское переустройство мира на принципах — Свободы, Равенства, Братства. Число 60 повторяется несколько раз, и все применительно к «старой графине».

Первый раз — как «60 лет тому назад бабушка в Париже проиграла герцогу Орлеанскому что-то очень много». Великим магистром был уже регент Людовика XV, и его преемниками были герцог де Тон, принц Бурбон-Кондэ и герцог Коссе-Бриссак. А вот последним магистром был Филипп Орлеанский, который принял имя Эгалите, так как клятва мести не позволяла ему править орденом, сохраняя свое имя.

В последствие, будучи якобинским членом Конвента, голосовал за казнь короля, а во время террора погиб сам[5]. (Германн, уходя уже от мертвой старухи, представляет, что когда-то, 60 лет назад, к ней пробрался вот так любовник). Начало повести как бы переносится во вторую половину XVIII века. Графиню спасает Сен-Жермен. Но вот как раз он и появляется в России в 1762 году. Он тогда близко сошелся с графом Орловым и играл значительную роль в восшествии Екатерины II на престол. Маркграф Аншпахский был свидетелем дружеской встречи Сен-Жермена с графом Орловым в 1774 году в Нюрнберге; Орлов называл его «caropadre», подарил ему большую сумму денег, и говорил, что Сен-Жермен много содействовал успеху переворота 28 июня 1762 года.

Томский говорит, что она не открыла тайны четверым своим сыновьям — «тайна на четыре стороны». Но существует четыре Великие ложи — Восточная (Неаполь), Западная — Эдинбург, Северная — Стокгольм и Южная — Париж. И что мы видим в «Даме» — эпиграф к V главе из Сведенборга, великого шведского мистика и эзотериста указывает на север. Повесть как бы начинается в Париже: знаменитая ключевая фраза о «небрачном сыне» обращена к англичанину.

В 1782 году Россия (по эзотерической географии) остановится в подчинении Швеции (а точнее, Северной Великой ложе), и превращается в восьмую провинцию строгого наблюдения. «Горек чужой хлеб, говорил Данте…». После двух исторических имен — последнее из четырех — Данте.

Данте был одним из руководителей Третьего Ордена (тринитариев), ведущего свое происхождение от тамплиеров; поэтому Данте не без основания в качестве гида в конце своего небесного путешествия берет Святого Бернара, основавшего Орден Тамплиеров, — и этим он хотел сказать, что только через его посредничество можно получить доступ к высшей степени духовной иерархии.

Часто исследователи находили много соотношений между концепциями Данте и… Сведенборгом. «Горек черный хлеб, — говорит Данте, — и тяжелы ступени…». Именно в Мистической лестницей Кадош (30 степеней шотландского масонства) называется изотерическая иерархия.

Символика чисел Данте достаточно исследована — здесь и три, и семь, и девять. Но у него (через его творчество просто открываются общие геометрические символы) появляются 515 и 65.

Но посмотрим «Пиковую Даму». Она начинается тем, что «сели ужинать в пятом часу утра» (далее уточняется, «до пяти часов сидит с нами (то есть Германн) и смотрит нашу игру!»). Следующая цифра 6*10 («60 лет назад бабушка ездила в Париж»), то есть, 5–6; и далее за «полгода (6) поиздержали полмиллиона» (5).

Причем говорится, что у них есть имения под Москвой и в саратовской губерниии. Но у Голицыной-Загряжской, масок первого уровня, такого набора «земли» не было, а вот у лица второго уровня — Пушкина-Болдина находилось буквально рядом с саратовскими землями.

5—6, 6–5. Налицо классическая перемутация — простейший герметический прием. Заканчивается глава тем, что рассказывается о Чаплицком, выигравшем на 3 карты — 50 тысяч. Все разъехались без четверти 6. Вся цифровая ритмика 1 главы — 56, 65, 56. Сюда вклинивается только (и не случайно) рассказ Томского о 4-х сыновьях графини.