Конечно, я и сама далека от идеала. Не судите и не судимы будете. Вот сейчас подумала о Ленкином дне рождения, и в голове тут же нарисовалась картина: входим мы с Сергеем в ее квартиру, а Быстрова, вся в импортной косметике, которой пользуется виртуозно, смотрит на моего мужа огромными зелеными глазами и с придыханием говорит: «Какой потрясающий мужчина!» — и бросает на него призывный взгляд.

Сергей, как ни странно, в амурных делах не искушен. Он и не хотел бы откликнуться на призыв этой искусительницы, но природа оказывается сильнее его. К тому же он не знает, что брови и ресницы у Ленки рыжие и потому без косметики не очень заметно, какие у нее красивые зеленые глаза. На первый план в таком случае сразу выступает нос, который у нее великоват. Но в этот вечер она накрашена, и ее макияж великолепно сочетается с серебристо-пепельными волосами.

Нет, только круглая дура может пойти со своим мужем в такое место, где его могут увести. Или хотя бы на время сбить с пути истинного… Господи, ну что за мысли приходят мне в голову!

— Пойдем, если тебе этого хочется, — неожиданно легко согласился на мое предложение Сергей, когда я вечером сказала ему про день рождения Ленки.

— Не то чтобы очень хочется, но эта настырная баба взяла с меня честное слово.

— За что я люблю тебя, Ларчонок, — муж уткнулся мне в шею, — так это за то, что ты все еще следуешь таким понятиям.

— Только за это? — прикинулась я удивленной.

— А есть еще за что? — нарывался он.

— Уйду я от тебя… спать в кладовку.

— Ты же мышей боишься.

— Ты-то откуда знаешь?

— Догадался!

— Сергей-воробей, на кадушке сидел, всех лягушек поел!

— А вот за это тебя придется наказать.

Наказание растянулось, так что я даже устала. Но, уже засыпая, вспомнила и встрепенулась:

— Не забудь, что мы в отпуске. Ладно?

— Что ты имеешь в виду? — не понял он.

— В шесть утра просыпаться не обязательно.

Сергей проснулся позже шести — в половине седьмого. Я из принципа провалялась еще час, а когда перед завтраком зашла к сыну, увидела, что он сидит один на ковре и занят с игрушками. Я была уверена, что он с няней. Обычно она приходила в половине восьмого. Но сейчас было уже девять часов!

Как раз в эту минуту перед воротами остановилась чья-то машина. Видно, она мчалась на приличной скорости, и когда затормозила, даже взвизгнули тормоза. Я взяла Сашу на руки и выглянула на улицу.

Из роскошной иномарки торопливо выходила наша няня.

— Лар, я покормил Саньку, — сказал заглянувший в детскую Сергей и, увидев, что мы смотрим в окно, тоже подошел и взглянул. — Проспала, — понимающе качнул он головой. — Что ж, дело молодое… В большой ванной кран подтекает, я меняю прокладку. Санек здесь не напроказил? Он обещал хорошо себя вести, потому что мама спит.

— Спит, — почти так же, как отец, понимающе качнул головой сынишка.

— Кстати, Лида сегодня потрясающие рогалики испекла. Санька съел целых две штуки.

Сережа на руках сына показал «два», и Саша внимательно уставился на свои пальцы.

— Лариса Сергеевна! — закричала Аня, вбегая в комнату. — Простите, ради Бога! Сама не знаю, как получилось.

— Проспала, — сказала я. Сергей пошел в ванную, чтобы заняться с краном.

— Да, — покаянно сказала Аня, но глаза ее при этом блестели, как две отмытые дождем вишни.

— Влюбилась?

Девушка вдруг замкнулась, делая вид, что ее гораздо больше интересует, как лучше повесить в шкафу плащ, и я не стала ее расспрашивать.

— Ты завтракала?

— Не успела, — смутилась она.

— Ну так иди на кухню, там, говорят, рогалики еще горячие.

— А как же Саша?

— Сергей Александрович его уже покормил, — суше, чем следовало бы, сказала я и с некоторой ностальгией отметила, как уходит в прошлое наивная, открытая Лариса Киреева. Лет десять назад я просто порадовалась бы за влюбленную девчонку, а сейчас выказываю недовольство няне сына, забывшей о своих обязанностях.

Аня смутилась и поспешила в детскую, бросив мне на ходу:

— Я потом поем, пока не хочется.

Позавтракав в одиночестве, я не стала изображать обиженную бедную родственницу, а потом сообщила мужу, что мне очень хочется съездить в свою бывшую фирму.

Он чертил на листе бумаги не то график, не то какой-то проект и на мое сообщение только кивнул:

— Угу.

Ухает, как филин, даже не взглянет на любимую жену. А вчера волновался, когда я задержалась всего на полчаса. Не поймешь этих мужчин!

Лицезрение родного офиса вызвало в моей душе некое щемящее чувство: четыре года назад мы с моей подругой Ольгой сумели получить по знакомству кредит в банке и открыть фирму по продаже компьютеров. Эта область бизнеса считалась прежде сугубо мужской. И как ни странно, мы преуспели. Если бы я во время поездки в районный город Костромино для оформления наследства не встретила Сергея Шувалова и не вышла за него замуж, то, возможно, до сих пор работала бы с Ольгой в нашем офисе.

Впрочем, что гадать, как сложилась бы моя жизнь: может, поехала бы в гости к подруге, которая год работала в Австрии, познакомилась бы с каким-нибудь симпатичным австрийцем?

Слышал бы Сережка мои мысли, не чертил бы так беспечно свой чертеж…

Между тем наша фирма процветала. Недавно Кононовы сделали в офисе капитальный ремонт, вбухали кучу денег, но зато офис обрел такую представительность!..

Глядя на это великолепие, я почувствовала ревность. Без меня нашей фирмы не было бы, но теперь я ушла, а вроде бы ничего не изменилось…

Правда, горечь от осознания собственной заменимости несколько смягчил прием, оказанный Ольгой. Она так обрадовалась моему появлению, так темпераментно протискивалась ко мне со своим животом — ходит на работу при восьмимесячной беременности! Так горячо обнимала и оглядывала, что я растрогалась. Неужели недавно я могла подумать, будто, кроме моей семьи, у меня на свете ничего нет?!

— Загорела, посвежела… Свою долю забирать пришла?

— Тебя повидать, дурочка!

— Деревянные, пожалуй, забирай, а валютный счет пусть остается, — решила Ольга, не обращая внимания на мои возражения. — Центы потихоньку капают, будет тебе на черный день.

— Тьфу ты, черный день!

— Знать бы, где упадешь… — философски вздохнула она. — А как твой магазин?

— Потихоньку, — осторожно сказала я, потому что лишь недавно стала разбираться в основных перипетиях торгового бизнеса.

Однако как хороша была моя подруга в этом своем интересном положении! Когда в ее жизни не было Кононова, Ольга выглядела совсем другим человеком — циничной, грубоватой женщиной, не чуравшейся непечатных выражений и курившей крепкие сигареты.

Сейчас это была утонченная леди, которая даже живот носила с каким-то особым изяществом. Лицо ее стало нежным, округлым, из глаз исчез холод, уступив место удивленному озарению: она словно заново открывала для себя жизнь.

— Почему в гости не приходите? — строго спросила я. (Если на то пошло, то и мы к ним не часто ходили.)

— Куда мне в таком виде! — отмахнулась Оля и привычным жестом сунула руку в стол, где у нее обычно лежали сигареты. — Надо же, сколько не курю, а привычка осталась. Хочется во время разговора руки чем-то занять.

— Значит, в гости ходить нельзя, а на работе торчать можно?

— Вообще-то… — Она смутилась. — Как раз сегодня мы в гости и идем. На день рождения.

— Таких совпадений не бывает, — удивилась я. — Мы тоже на день рождения приглашены.

— Что значит — не бывает? — хмыкнула Оля. — Месяц Скорпионов. Думаешь, людей этого знака меньше, чем остальных?

Она шутила и посматривала на меня с ожиданием. Что-то я пропустила? Ну конечно, забыть о таком моменте! Совсем забегалась. Думала о чем угодно, только не о любимой подруге!

— Ты хочешь сказать, что вы тоже идете на день рождения к Ленке Быстровой?!

Трагедия предыдущей Ольгиной жизни была в том, что она десять лет назад, в последнем классе школы, рассталась с Алексеем Кононовым, тоже старшеклассником, которого горячо любила. И рассталась именно из-за Ленки Быстровой, которая положила глаз на симпатичного парня. То, что у него была девушка, Елену не остановило. Привычное оружие — подлость и клевета — дало результат: молодые люди расстались. Мало того, через некоторое время Ленка женила на себе Алексея. Правда, счастья это замужество ей не принесло. Вышло: сам не гам и другому не дам.