172. ШЕВЧЕНКО В ДОНБАССЕ
© Перевод Н. Ушаков
Твой голос над равниной мглистой.
А ветер вольности звенит
сквозь паровозов дальних свисты,
сквозь шум и шорохи ракит.
Войска в поход идут с тобою,
ты вместе с ними на войне.
Горишь ты яркою звездою
в моей донецкой стороне.
Твой образ светит сквозь туманы,
ты в темноте пылаешь там,
где горняки и партизаны
поют в забоях по ночам
о тучах, о луне летучей,
о гневе пламенном твоем,—
и в этой песне Днепр могучий
кипящим льется серебром.
Бойцов сбирая перед боем,
вперед, в шинели боевой,
скользишь ты легкою стопою
над головнями и золой.
Кругом гремит, гудит, грохочет,
а ты зовешь: «Вперед, сыны!»
Сияют из-под шлема очи,
и добрые усы видны.
Донец. Копры. «Боритесь, люди!» —
звенит твой голос в тишине.
Над Украиной гром орудий,
и всё в огне, в огне, в огне.
Другое, знаем, будет лето,
святая песня не умрет.
Бессмертного родив поэта,
не может умереть народ.
173. «Какое пламенное слово…»
© Перевод В. Звягинцева
Какое пламенное слово
мне отыскать? В тревоге я.
В огне пожара фронтового
отчизна вольная моя.
Не стану я шептать молитву,
не осеню себя крестом.
За шлемом шлем, — идут на битву
бойцы в дерзании святом.
Идут отрядами стальными.
Дорога, будь же им легка!
Благословением над ними
простерта Ленина рука.
Они за родину готовы
Отдать всю молодую кровь.
О, где найду такое слово,
чтоб им пропеть свою любовь?!
174. ДРУЗЬЯМ («Там далёко, в огней полыханье…»)
© Перевод О. Цакунов
Там далёко, в огней полыханье
за Украйну клокочут бои…
До свиданья, друзья, до свиданья,
краснозвездные братья мои!
Завтра крикнет сирена прощально,
и машине на запад лететь…
Сердце снова сожмется печально…
Что же делать… Я буду как медь,
что трубит, и зовет за собою,
и в атаку героев ведет…
Вспоминать буду, что под Москвою,
как нигде, наша слава встает…
Вспоминать буду вас, побратимы!..
И звенеть будут, как соловьи,
песни в огненной буре и дыме…
До свиданья, родные мои!
175. «Всю ночь гремели бомбовозы…»
© Перевод О. Цакунов
Всю ночь гремели бомбовозы…
Я различал на звук с земли
сквозь набегающие грозы:
вот — наши, вот — чужие шли…
При слове «наши» сердце пело
и было на душе светло,
и гнев кипел, в глазах темнело,
когда «чужие» слово жгло…
«Чужие» — кровь детей и слезы…
а «наши» — к счастью дивный путь…
Всю ночь гремели бомбовозы,
и я всю ночь не мог заснуть…
176. ПЕРЕД БИТВОЙ
© Перевод А. Владимирова
Грузовик наш летит. И луна за ним мчится вдогонку…
Далеко ты. Меж нами — дороги, поля и кресты.
Помню — локон спадал твой кольцом шелковистым и тонким
над печальным лицом, когда шла провожать меня ты.
Целовал я ту прядь… Помню ветра полуночный лепет…
Сколько раз я, прощаясь, касался родных твоих уст…
Я — в машине. А ты? На земле иль на небе? О трепет
белых крыльев твоих! Словно чую их шелест и хруст…
Прилетают сюда, шумной стаей спешат бомбовозы,
и на запад летят, и тревожно гудят в вышине…
На калине роса, как твои несказанные слезы,
предо мной промелькнула, сверкнула в рассветном огне.
Автоматчики здесь. Полны гнева их юные очи,
как огни фонарей, что стремительно с нами летят…
Жизнь иль смерть в облаках? Вот затихнет… вот снова грохочет…
Как созвездья небес, что, мерцая, горят — не горят…
Блиндажи… блиндажи… В буйных травах и зелени жита
бронированный мир, что в боях стал мощнее стократ,
бьет врага наша армия, в землю глубоко зарыта,
и гремят за Донцом жерла огненных пушек-громад.
Звезды, звезды взошли… Вот одна, а за ней и другая.
Вспыхнул яркий пожар… И звезда покатилась одна,
а другая цветет… То ракеты… Стрела золотая
в поднебесье взлетела, безмолвна, четка и ясна.
И снаряды вокруг (то фашистов преследуют пушки)…
Голубым, и зеленым, и красным пестрит их отлив…
И кукуют орудья — стальные гиганты-кукушки…
Вновь погасла звезда… Раздался оглушительный взрыв!
И всё явственней, явственней мнится с минутою каждой —
я — не я, я — звезда, от которой в полночную ширь
всем сияньем любви устремляется боль моя, жажд?
и тоска по тебе, о которой звучит мне весь мир!
Вдаль к тебе, на восток, потянулись надежды с тоскою…
Сам же я — я навстречу сияю, пою и горю
всем огнем, всей душой, всею кровью, не зная покоя,
всё туда, за Донец, где великую вижу зарю, —
ярче нет в целом мире! Моя Украина, с тобою
каждый вздох мой — всё, всё, что вмещает в себя человек!
За тебя мы штыками и сердцем торопимся к бою!
Мы — ничто без тебя, а с тобой мы — бессмертны вовек!
Есть любовь к своей матери, к милой жене и к сестренке,
но превыше всех чувств — это чувство к родимой земле.
Жизнь отдам за тебя, Украина! Как радость ребенка,
ты мне детством сияешь сквозь грохот орудий во мгле,
отдала ты мне всё, всё поведала мне ты, что знала,
колыбельные песни ты пела мне в синих ночах,
в темной хате меня новорожденным ты пеленала,
когда встретил я жизнь на твоих материнских руках.
Да, любовь — это ты. Подняла меня в жизнь ты любовью.
Чувство к матери, к другу, — все чувства отдам тебе я!
Я томлюсь по тебе, я пою о тебе сердцем, кровью,
чернобровая юность, страдалица, мука моя!
Украина, народ, ты и я, что в пилотках зеленых,
мчимся к свету сквозь ночь… Долететь, долететь бы скорей
на крылах лебединых иль на тех, на людьми сотворенных,
что шумят в поднебесье, спешат к Украине моей…
Долететь… долететь… «Долетим, долетим!» — в такт грохочет
грузовик и летит… А на нем мчусь пылинкой и я —
всё туда, за Донец, где, как солнце, горят твои очи,
Украина бессмертная, вечная радость моя!