Наконец, наряду с обычными формами военной помощи, король или крупный землевладелец мог в случае крайней опасности провести массовый набор войска среди своих слуг, вассалов или вилланов (причем на неограниченное время): так называемый призыв ополчения, отголосок старинной общественной службы, которую у каролингских суверенов несли все свободные люди. В XII веке такой призыв ополчения произошел только один раз; его осуществил король Людовик VI, когда в августе 1124 года император Генрих V попытался захватить Шампань.

Однако подобная организация в полном виде существовала лишь в теории. В реальной жизни феодальную службу несли весьма неохотно, а нередко и вовсе пытались от нее уклониться. Во время конной службы низшие вассалы не решались покидать свои земли и зачастую отказывались служить за пределами сеньории. Да и сами сеньоры также неохотно отправлялись в войско своего сюзерена. В Англии многие не соглашались следовать даже за собственным королем во время его походов на континент. Во Франции Людовик VII, а затем Филипп Август могли с уверенностью рассчитывать на помощь только незначительного числа землевладельцев, да и то лишь после проведения тяжелых переговоров с чередованием обещаний и угроз. Таким образом, в войско отправлялись обычно только те, кто жил недалеко от места проведения военных действий.

К этому можно добавить постоянные опоздания, недисциплинированность, распущенное поведение во время сражений и посредственную подготовку войска. Проблема существовала на всех уровнях феодальной лестницы, по крайней мере во Франции. Так, в начале XIII века Филипп Август располагал армией, не превышавшей трех тысяч человек, из которых две тысячи составляли пешие солдаты, набранные в королевском домене, 300 – наемники из Брабанта и 200 – арбалетчики. Даже во время войн ему редко удавалось собрать более 350—400 рыцарей. Документ под названием «Milites regni Francie» («Рыцари королевства Франция») сообщает, что в 1216 году, то есть через два года после победы при Бувине, в королевскую армию входило только 436 рыцарей, причем все – уроженцы Северной Франции. Так, герцог Бретани Пьер Моклерк привел всего лишь 36 рыцарей, хотя для службы в собственном войске мог бы собрать их в десять раз больше; граф Фландрии – 46 рыцарей, а герцогство Нормандия, самое могущественное в христианском мире, – только 60 рыцарей.

Наемники

Подобные уклонения от несения военной вассальной службы послужили причиной появления наемных солдат [68]. Постепенно деньги стали истинным «двигателем» войны. Уже в раннем Средневековье допускалась возможность уплаты особого налога вассалами низшего ранга, теми, кто достиг преклонного возраста, болен или отсутствовал (например, совершал паломничество), для того чтобы их можно было заменить кем-то другим. Со временем такая практика получает все более широкое распространение. В Англии, начиная с середины XII века, любой вассал имел право откупиться от службы в войске. Существовала даже тенденция обязать всех свободных людей платить налог, позволивший бы содержать королевскую армию. Во Франции немногим позже Филипп Август учредил так называемые «денежные феоды»: те, кто ими пользовался, получали не саму землю, а ренту и должны были за это оказывать военную помощь королю, часто в качестве лучников или арбалетчиков. Эти меры позволяли суверенам лучше вознаграждать согласившихся сражаться на их стороне, нанимая на службу настоящих профессионалов военного дела, и, таким образом, закладывать основы постоянной армии.

Хотя попадались отдельные рыцари, продававшие свои услуги тем, кто предлагал большую цену, наемниками в основном становились люди неблагородного происхождения, чаще всего из самых бедных и малонаселенных районов Западной Европы: Уэльса, Брабанта, Фландрии, Арагона, Наварры. Для их обозначения обычно употребляли название местности, из которой они происходили (арагонцы, брабантцы), или более общие слова – простолюдины» и «кольчужники». В начале XII века наемные солдаты встречались еще довольно редко и в основном у королей Англии. Количество наемников возросло начиная с 1160—1170 годов, когда они превратились в настоящее бедствие для всего Запада, поскольку не только произвели переворот в военном искусстве, используя новое оружие, которое убивает, а не просто помогает захватить врага в плен (ножи, крюки, арбалеты), но и стали организовывать банды, причем практически неистребимые, во главе с военачальниками, действовавшими исключительно ради собственной выгоды. С этими бандами приходилось постоянно вести переговоры и торговаться, потому что они оказывались еще более опасными в мирное время, чем в период военных действий. Ожидая начала очередной войны, они открыто жили за счет местных жителей, совершая разного рода незаконные поборы и бесчинства. Периодически на них организовывали гонения, устраивая настоящие крестовые походы. Но несмотря на суровые меры, принимаемые против тех, кого удавалось захватить в плен (в 1182 году Ричард Львиное Сердце приказал повесить половину пойманной им банды брабантцев, а остальных велел выслать, предварительно выколов им глаза), Западная Европа страдала от наемников, по меньшей мере, до середины XV века.

Снаряжение воинов

Снаряжение воинов известно нам относительно хорошо. Правда, его образцов сейчас практически не сохранилось, поскольку исходный материал, особенно железо, стоил в то время достаточно дорого, и оружие, изношенное или испорченное, использовали для изготовления нового. Зато изображения (миниатюры и особенно печати) и литературные свидетельства (эпические песни и рыцарские романы) представляют нам довольно обширные сведения. Прежде всего поражает крайнее разнообразие оружия и одежды, как у конных, так и у пеших воинов. Одни одеты так же, как участники битвы, изображенной на знаменитом ковре королевы Матильды из Байе, другие снаряжены подобно Людовику Святому и его соратникам. Основная причина этого заключалась в том, что каждый воин вооружался за свой счет. Снаряжение же стоило очень дорого; соответственно, число тех, кто владел всем необходимым, было невелико. Мы уже говорили о том, как некоторые кандидаты в рыцари откладывали время своего посвящения, потому что состояние их отца или же их самих не позволяло приобрести нужное снаряжение. Рыцарю полагалось иметь, по крайней мере, кольчугу, шлем, щит, меч и копье; конному воину [69] – стеганую куртку, подбитую волосом, шлем, меч или рогатину, лук или арбалет; пехотинцу – кожаную рубаху, кожаный или железный шлем, лук или арбалет и множество другого наступательного оружия, в том числе пращу, дубину, палки, ножи и разнообразные крючья.

Рассмотрим поподробнее отдельные элементы воинского снаряжения.

Кольчуга, или котт-де-май, – главная часть защитного снаряжения рыцаря. Она представляла собой своеобразную металлическую тунику из множества железных или стальных соединенных между собой колечек. Ее надевали так же, как рубашку, свисавшую до колен, и на поясе стягивали ремнем. Спереди и сзади у кольчуги имелись разрезы для удобства езды на лошади, сверху она заканчивалась капюшоном, закрывавшим шею, затылок и подбородок. Рукава сначала делали чуть ниже локтя, впоследствии они становились все длиннее и в конце концов к 1200 году, закрывали всю руку. Такая котт-де-май произошла от старинной брони воинов X и XI веков из кожи или толстой ткани, которую стали покрывать металлическими колечками. Собственно кольчуга появилась после того, как придумали продевать одно колечко в другое, чтобы таким образом создать целое полотно, и тогда кожа или ткань стали ненужными. В конце XII века обычная кольчуга состояла приблизительно из тридцати тысяч колечек, и ее вес достигал 10—12 килограммов. Она стала еще тяжелее в начале следующего века, когда некоторые части или всю ее научились делать из двойных или тройных колец, а некоторые места (плечи, локти, колени) – укреплять железными или латунными пластинками, пришитыми прямо к металлическому полотну. Прочность увеличивалась за счет утраты гибкости. Колечки раскрашивали разноцветными лаками, чаще всего зеленым; некоторые значительные сеньоры даже покрывали их золотом или серебром и украшали вышивкой по краю рукавов и подолу туники. А Кретьен де Труа снабдил своего героя Эрека настоящей серебряной кольчугой из множества тройных колечек, никогда не ржавевшей и более легкой и удобной, чем шелковый плащ [70].