Зато уже в наше время мне не раз приходилось читать статьи авторов-христиан, которые технично, со знанием дела обличают Мир Полудня за его абсолютную безрелигиозность. И это тоже – правда. В мире Стругацких религия присутствует лишь на отсталых планетах, да и то – в карикатурных формах, вроде культа «святого Мики» в Арканаре. Земляне-коммунары не только не верят в Бога, но даже малейшей потребности в такой вере не испытывают. Для верующих людей такой вариант «светлого будущего человечества», безусловно, неприемлем, поскольку христианское понимание счастливого будущего подразумевает отношения Бога и человека с точностью до наоборот: «…Будет Бог все во всем» (1 Кор. 15, 28). Все бедствия людей во все времена имеют, по христианскому вероучению, одну причину – отпадение сотворенного человека от своего Творца. Следовательно, построить рай, в котором нет Бога, человечество никогда не сможет по одной простой причине: ведь Рай – это, собственно, и есть присутствие Божие, где Бог – там и Рай. По-другому не получится.
И с этой позиции творчество Стругацких – идеальная мишень для любого верующего критика, который захочет попрактиковаться в доказательстве несостоятельности безбожного рая на Земле. Поводов к этому в цикле о Мире Полудня более чем достаточно.
Все это правильно. Но мне такой взгляд на творчество Стругацких кажется столь же однобоким и ущербным, как и былая критика их творчества со стороны коммунистических идеологов. Здесь упускается из виду один очень важный момент: все аргументы и факты, все этические и социальные противоречия Мира Полудня, которыми так лихо оперируют критики, взяты ими не откуда-нибудь, а из произведений братьев Стругацких. И рассыпаны эти противоречия по Миру Полудня не кем-то посторонним, а – щедрой авторской рукой. Так неужели же такие умные люди, как Стругацкие, не видели в своих работах нестыковок, очевидных для любого внимательного читателя? Сильно в этом сомневаюсь.
Главное открытие Стругацких
Нет, я, конечно, не собираюсь утверждать, будто братья Стругацкие – тайные христиане. Канонизировать их сквозного героя Леонида Горбовского (выражающего этические принципы самих писателей) было бы так же нелепо, как, например – принимать Максима Каммерера в комсомол. Просто Мир Полудня, на мой взгляд, – не утопия, и уж тем более – не замаскированная антиутопия. Это, скорее, некий мысленный эксперимент, результаты которого оказались неожиданными даже для самих авторов.
Стругацкие, по собственному их признанию, попытались описать мир, в котором хотелось бы жить им самим. Но на пути к этой романтической цели, по мере углубления в описание подробностей, они столкнулись с совсем неромантическими обстоятельствами существования этого, выдуманного ими же мира. Изобразить сам мир оказалось не так уж сложно. Тем более что социальное устройство и технические достижения человечества Стругацкие всегда показывают походя, вторым планом. Мир своей мечты авторы изображали не через описание «Всемирного совета» или различных «умных» железок – стреляющих, летающих и превращающих опилки в золото. Все это фон, нечто само собой разумеющееся. Главным же содержанием творчества Стругацких стали люди будущего, точнее – внутренний мир этих людей.
Авторы всерьез задались вопросом: какие же цели может поставить перед собой человечество после того, как решит все свои насущные проблемы? Ведь здоровые потребности человека удовлетворить не так уж и сложно. Допустим, все люди сыты, одеты-обуты, обеспечены жильем и работой по душе; войн нет и не предвидится; все человечество – одна семья… Что дальше? Неужели этот комфортабельный быт и есть – счастье? «Шестидесятников» Стругацких такое мещанское благополучие конечно, не устраивало. И они придумали своему сытому, невоюющему человечеству будущего новый вектор развития. Два основных устремления стали в Мире Полудня движущей силой, не дающей людям закиснуть в условиях полного комфорта.
Первое – неуемная жажда получения новых знаний (даже если оно сопряжено с риском для жизни).
Второе – «подтягивание» до коммунистического уровня всех гуманоидных цивилизаций, застигнутых людьми Полудня на феодальном или империалистическом этапе их развития.
Вот здесь Стругацкие и совершили свое главное творческое открытие, сделавшее их произведения живыми, увлекательными и любимыми для нескольких поколений читателей, и в то же время, разрушившее все надежды авторов на то, что Мир Полудня может рассматриваться как идеальный. Стругацкие изобрели Прогрессоров.
Сразу оговорюсь – из их текстов вовсе не следует, что большинство или хотя бы значительная часть людей Мира Полудня занималась прогрессорством. Более того – Прогрессоров там сравнительно немного, и отношение к ним далеко не всегда восторженное. А 99 процентов населения занимается совсем иными вещами – наукой, освоением космоса, воспитанием детей… И тем не менее, именно прогрессорство является смысловым центром большинства произведений Стругацких о XXII веке. Не звездные экспедиции и научные открытия (как, к примеру, у Ефремова), а именно Прогрессоры интереснее всего в Мире Полудня и читателям, и, очевидно, самим Стругацким.
Парадокс Прогрессоров
Прогрессоры – передовой отряд специального назначения, который человечество Полудня кидает в котел феодальных разборок и империалистических войн. Прогрессор – диверсант наоборот. Внедряясь в общество «отсталой» планеты под личиной местного жителя, он так называемыми «микровоздействиями» незаметно интенсифицирует ход исторического процесса. Причем действует он исключительно ради блага местного населения. Никакой практической пользы для Земли и землян прогрессорская деятельность не имеет. Казалось бы – что может быть благородней! Альтруизм в кристально-чистом виде.
Но странное дело: все без исключения прогрессорские проекты, описанные Стругацкими, оканчиваются неудачей. Невероятно, но – факт: любимое детище авторов, могучие, умные и бесстрашные Прогрессоры ни разу не смогли выполнить свою работу должным образом.
Предтеча Прогрессоров, сотрудник Института экспериментальной истории дон Румата («Трудно быть богом»), одержимый жаждой мести после убийства любимой женщины, заваливает Арканарскую столицу трупами, и его приходится спешно эвакуировать на Землю, предварительно усыпив (а то бы и своим досталось на орехи).
Максим Каммерер («Обитаемый остров») устраивает на планете Саракш самую настоящую диверсию, безо всяких «наоборот» (взрывает гипноцентр, через который осуществлялась вся система государственного управления страной) и совсем не задумывается о последствиях своих действий. Правда, Максим на тот момент настоящим Прогрессором еще не стал, он действовал спонтанно, в силу сложившихся обстоятельств. Его тогдашняя концепция изменения жизни к лучшему предельно проста – взорвать и сжечь все, что, на его взгляд, не должно существовать, убить тех, кто, по его мнению, во всем виноват, а дальше… А дальше – все будет хорошо! Наверное… Когда-нибудь… И прогрессор-суперпрофессионал Рудольф Сикорски растерянно молчит, выслушав эту программу-минимум. Молчит, потому что сказать ему в сущности нечего. Если уж могущественная спецслужба Прогрессоров оказалась не в состоянии переиграть одного-единственного дилетанта, то как можно говорить об эффективности этой спецслужбы? В состоянии ли она справиться со своими грандиозными планами?
А уж чего «напрогрессировали» земляне на Гиганде («Парень из преисподней») – даже представить страшно. Корней Яшмаа, глава штаба Прогрессоров, считает, что прекратить империалистическую войну в Алайском герцогстве – безусловное благо. И прекращает. Силами вверенного ему контингента. И почему-то очень доволен тем, что натворил. А ведь по своим последствиям для местных жителей это – катастрофа, в сравнении с которой все террористические упражнения Каммерера на Саракше – детские игры в войнушку… Разоружив воюющие армии, Прогрессоры фактически передали брошенное оружие в руки населения. А уж как им распорядятся «дикобразы», не сдерживаемые больше требованиями армейской дисциплины – нетрудно представить. Стараниями Корнея империалистическая война перешла в гражданскую. Вместо воюющих армий алайцы получили стаю разрозненных вооруженных бандформирований, терроризирующих население по всей территории бывшего герцогства. Государственная инфраструктура разрушена, в стране бушуют эпидемии… Если это называть «микровоздействием», что же тогда считать «макро»? Неудивительно, что Корней сам отговаривает Гага от возвращения в этот «улучшенный» Прогрессорами мир.