Помнила я многое, все это касается жизни путиловских рабочих, их борьбы за справедливость. Жили мы на петербургской заводской окраине шесть лет, но в музеях, загородных дворцах и парках мне побывать не пришлось. Не для рабочих они строились. Да и жизнь была такая, что времени на прогулки, развлечения не оставалось.

Уехал Юра на практику в Ленинград. Письма его оттуда приходили подробные, наверное, ему хотелось познакомить меня с городом моего детства, городом революции, который тогда, в далекие годы, мне не удалось узнать. Одна из его первых самостоятельных экскурсий была на бывший Путиловский завод. Все намеченные поездки он осуществил, очень красочно, живо их описал. Да и практику завершил на «отлично».

Вернулся он в Саратов незадолго до Нового, 1955 года. И вдруг новое сообщение: поступил в аэроклуб! Мне уже тогда почудилось, что это не просто очередное Юрино увлечение, как предыдущие занятия спортом, в кружках. «Мама! В аэроклуб объявили прием четверокурсников техникумов. Аэроклуб — это то, о чем только можно мечтать!»

Теперь его письма стали короче. Я понимала: сын трудится как бы на два фронта. А он понимал, что без известий от него мне будет одиноко, поэтому свою сыновнюю обязанность выполнял неукоснительно. Сообщал, как продвигается работа над дипломом. Много ему приходилось чертить. Юра добрым словом вспоминал старенького учителя, который преподавал им черчение в ремесленном училище.

Не знаю уж, как он успевал, но занятий в аэроклубе не пропускал. В письмах часто упоминалось имя его летчика-инструктора Дмитрия Павловича Мартьянова. Все привлекало Юру в этом человеке. То, что окончил Борисоглебское училище военных летчиков, в котором когда-то учился Валерий Павлович Чкалов. То, что он после демобилизации из армии не расстался с небом, стал инструктором аэроклуба. То, что дисциплинированным, точным, подтянутым он оставался и после армии. То, что умел подбодрить ребят, учил их преодолевать страх. Мартьянов готовил своих курсантов и к их первым парашютным прыжкам.

Так часто бывало с Юрой: в какое-либо дело влюблялся он через того, кто это дело олицетворял. В школе любил физику — и обожал Льва Михайловича Беспалова. В ремесленном приворожили его раскаленный металл и мастер Николай Петрович Кривое, в техникуме упоенно изучал законы физики и с особым, трепетным уважением относился к преподавателю Николаю Ивановичу Москвину. А может, все происходило наоборот? Может, эти люди, увлеченные предметом преподавания и будучи истинными воспитателями, умели перед учениками раскрыть красоту своего дела, страстно увлечь им ребят?

Зная Юрину натуру, я по письмам поняла: его неудержимо тянет аэродром, самолеты. Не забросил бы учебы в техикуме, ведь идет последний год, решается судьба! Осторожно, чтобы не обидеть Юру (ведь он всегда очень добросовестно учился, ответственно относился к заданиям!), написала, спросила как бы между прочим, когда окончание работы над дипломом, куда направят их трудиться.

Юра, конечно, сразу же все понял, успокоил, что дипломная работа продвигается успешно, назначен уже день защиты. Но все равно большая часть письма была отведена под аэроклубовские впечатления.

Однажды распечатываю я письмо от Юры, а там — номер молодежной газеты. Развернула, ищу глазами заметку, понимаю, не зря же ее Юра прислал. «День на аэродроме» называется. Я ее столько читала и перечитывала, что запомнила дословно:

«Сегодня учащийся индустриального техникума комсомолец Юрий Гагарин совершает свой первый самостоятельный полет. Юноша немного волнуется. Но движения его четки и уверенны. Перед полетом он тщательно осматривает кабину, проверяет приборы и только после этого выводит свой Як-18 на линию исполнительного старта. Гагарин поднимает правую руку (снимок в кругу), спрашивая разрешения на взлет.

— Взлет разрешаю! — передает по радио руководитель полета.

В воздух одна за другой взмывают машины. Инструктор, наблюдая за полетами своих питомцев, не может удержаться от похвалы:

— Молодцы, хлопцы!»

На овальной фотографии — Юра в кабине самолета. Фотография небольшая, но хорошо видно Юрино лицо.

Алексей Иванович выслушал письмо из Саратова, рассмотрел газету. Конечно, мы были несказанно рады, что о сыне в газете напечатали. Честь это большая. Но подумал-подумал, поразмышлял-поразмышлял мой Алеша, этак нахмурившись, говорит:

— Нюра, а почему, думаешь, именно о нем напечатали?

Я предположила, что у него лучше, чем у других, обучение идет. Алексей Иванович кивнул:

— И я так думаю. Вот ты и пропиши, чтобы он нос-то не задирал, не вообразил, что он особенный.

Так я, конечно, писать не стала. Радость сыну омрачать не хотела, но все-таки предостеречь надо было, вот я и написала: «Мы гордимся, сынок... Но смотри не зазнавайся...»

Наверное, слова мои материнские запали Юре в сердце, если спустя десять лет вспомнил он о них, привел в своей книге «Дорога в космос».

Наконец долгожданная весть: Юра закончил техникум, получил диплом с отличием. Мы его ждали домой, но Юра сообщил, что наступил заключительный этап и в аэроклубе, а живут курсанты по-военному, в лагерях рядом с аэродромом, почти каждый день полеты. Все лето тренировались курсанты. Подошла пора выпускных экзаменов. Юра все сдал на «отлично».

...Теперь, когда документы о Юриной учебе собраны в Мемориальном музее Юрия Алексеевича Гагарина, который организовали в нашем прежнем доме, я, случается, остановлюсь у стендов, перечитаю знакомые-перезнакомые строки из документов:

«Отзыв о выполнении дипломного задания учащимся 4 курса Саратовского индустриального техникума ГУТР при Совете Министров СССР Гагариным Ю. А.

При выполнении проекта учащийся умело использовал данные технической литературы и опыт советских литейных цехов и передовых заводов.

Учащимся самостоятельно решены ряд технических вопросов, а также вопросы учета, планирования и организации производства.

Представленный проект свидетельствует о хорошей подготовке учащегося и об умении им самостоятельно и вдумчиво решать технические и методические вопросы.

Оценка проекта:

Пояснительная записка — 5

Графическая часть — 5

Общая оценка — 5».

Рядом в музее — характеристика на Юру как студента техникума:

«За все время пребывания в техникуме тов. Гагарин был исключительно дисциплинированным учащимся, успеваемость его отличная.

Хороший физкультурник. Его общественная работа — секретарь ДСО «Трудовые резервы».

Принимал активное участие в общественной жизни техникума и группы. Выступал с докладами на литературных конференциях техникума, являлся активным участником физико-технического кружка... относился исключительно добросовестно к порученной работе».

А вот выписка из сводной ведомости успеваемости учащегося IV курса литейного отделения группы Л-41 Гагарина Ю. А.: «отлично», «отлично», «отлично», и так все 32 предмета, одна лишь четверка в этом ряду — по психологии. Вот почему вывод преподаватели сделали такой:

«Присвоить квалификацию техника-технолога литейного производства, мастера производственного обучения и выдать диплом с отличием».

Так Юра учился, а ведь в это же время он страстно, увлеченно овладевал и другим делом — летным.

Имеется в музее и «Выписка из ведомости индивидуальных оценок пилотов первоначального обучения, окончивших Саратовский областной аэроклуб ДОСААФ 24 сентября 1955 года». Юрины отметки такие:

«...оценка теоретической успеваемости: самолет Як-18 — отлично; мотор М-11р — отлично; самолетовождение— отлично; аэродинамика — отлично; НПП-52 — отлично; радиосвязь — отлично; средний балл — отлично». Там же сказано: «Оценка летной подготовки — отлично, общая оценка комиссии — отлично». А в конце написано: «Решение комиссии о дальнейшем использовании по специальности: курсанта Гагарина Ю. А. направить для дальнейшего обучения в 1-е Чкаловское военно-авиационное училище».