Не зная, что еще можно сказать[27] о груде фигурно гнутого металла, Агафон беспомощно смолк, но клиента не надо было агитировать: улыбаясь, как волк в овчарне, он приобнял студента за плечи и повлек к предмету своего вожделения.
- Слушай, маг. Можно я их поближе рассмотрю? - ласково дышал он на ходу перегаром ему в макушку. - Спать не могу, есть не могу, карты из рук валятся, пиво в глотке колом встает - только про них и мыслю! Хочу такие - хоть ты сдохни!
- Но они же... того... этого... немножко... не вашего размерчика, - деликатно намекнул практикант, не до конца еще осознавший обязанность продавца - втюхать клиенту любой товар любой ценой[28]. - И даже... как бы это сказать... не моего!
- Но посмотреть-то можно? - ухмыльнулся наемник и бережно поставил практиканта перед костюмом своей мечты.
'Было бы на что...' - брюзгливо косясь на странного покупателя, подумал студент.
Громила же, как ребенок, дорвавшийся до новогодней елки, сделал вокруг доспехов несколько кругов, то приседая, то вставая на цыпочки, то склоняя голову направо-налево, прицокивая при этом языком, прихлопывая руками и приматывая головой, заглянул круге на пятом внутрь, радостно ухнул... и выудил из железной утробы кусок пергамента непергаментного синего цвета.
- Ишь, ты! Бумажка! - восторг на физиономии наемника уступил место удивлению. - И буквы на ней какие-то... непонятные. Палками. Хотя понятные тоже есть. Только я и их не все знаю... Вот эту помню, вот эту... и последнюю.
- Это одна и та же, - язвительно заметил Агафон, но посетитель на издевку не среагировал.
- Чего написано-то, маг? - нетерпеливо спросил он.
- 'Урни...версальное... оружие', - гордый своей грамотностью, прочитал студиозус.
- И всё? - недоверчиво сощурился громила.
- Ну... почти, - поморщился Агафон: третье слово, длинное и неудобочитаемое, было на руническом древнегвентянском. Всего одно слово, вроде, но...
- Почти - это чего?
- Да тут... растудыть ее... какая-то... ничего не... - школяр вдруг понял, что говорит, прикусил язык, гордо выпрямился и сделал вторую попытку: - Я не имею права перетруждать себя. Даже чтением. Потому что у меня экзамены. Важные. Завтра. Утром. В три часа. Без сорока минут. Силы надо беречь. Ректор сам лично сказал. Всем.
- Так ты ж не колдовать, ты ж языком ворочать будешь! Какой же это труд? Если бы это был труд, никого бы и рта раскрыть заставить нельзя было! Или... - рыжий гигант насмешливо прищурился, - ты не по-нашему читать не умеешь? А может, и про шестой курс соврал?
- Всё я умею! - задетый за живое, взвился студент, дипломатично обойдя второй вопрос. - Чего тут не уметь! Козе всё понятно! Одно слово прочитать! Уметь-то тут!.. Ха!
- Так скажи, чего написано. Что у тебя, язык отвалится?
Агафон нахмурился. Конечно, он зубрил эти руны целых две недели перед зачетом - едва глаза не занозил, язык не вывихнул и мозги не сломал. И хоть пересдача осенью, а в голове из запомненного вокабуляра уже остался только счет до пяти, но читать-то он по-древнегвентянски всё-таки выучился! Худо-бедно, правда, с одной стороны... И произношение то еще - позориться только... Но с другой, наемник-то, прочитай он ему это слово хоть задом наперед, хоть с южноузамбарским акцентом, все равно не поймет ничего! А с третьей стороны, для чего эти руны изучались, спрашивается, в смысле, на кой пень? Должна же быть в жизни справедливость и применяемость полученных знаний на практике, даже если эта практика - услаждение слуха похмельного головореза!
- Ну, так что там пишут древние гвентяне? - наемник подошел к доспехам, приложил к нагруднику ладонь правой руки, а левой неожиданно коснулся груди Агафона. - Читай, маг! Покажи дубине медноголовой, чему вас в школах учат!
Удивленный школяр моргнул - и выпалил давно уже сложенное на язык позабытое слово:
- Онсизефитсал!
И едва последний звук слетел с губ практиканта, как доспехи вспыхнули голубоватым светом... и потекли. Ошарашенный Агафон наблюдал с разинутым ртом, как сначала железные поножи и наколенники, а потом и остальные части 'костюма мечты' стали укорачиваться, втягиваясь к нагруднику, словно вода в яму, но вместо того, чтобы собираться в каплю, металл, светясь холодной синевой, ручьем потек по протянутой руке наемника, миновал грудь, дополз до запястья руки, приложенной к груди школяра - и остановился. Точно налитая в форму, сталь успокаивалась, твердела и застывала, формируя один за другим наруч, налокотник, наплечник, кирасу...
Растерянный и испуганный, дрожащий, как осина в землетрясение, практикант хотел отпрянуть, но не смог не то, что тронуться с места - даже пошевелиться. Единственным подвижным органом из всего Агафона оставались глаза: дико вытаращенные, отчаянно мигающие.
Пара минут - и доспехи в полном составе, включая шлем с нелепым рыбьим хвостом, оказались на новом хозяине. Последним к нему перекочевал меч. Медленно переплыл он из опустевшего пространства вокруг крестовины-подставки к своим доспехам, прицепился к ремню, и васильковое сияние тотчас пропало.
- И что это ты, по-твоему...
- Ну вот теперь с товаром порядочек, - словно не слыша, расплылся в недоброй ухмылке громила. - Можно и продавцом... заняться.
Агафон подавился возмущением и почувствовал, как волосы его обретают такую живость и объем, какие не снились ни одной покупательнице чудесных снадобий. Перехватывая управление у впавшего в ступор мозга, ноги его шагнули назад - но рука гиганта выметнулась и вцепилась студенту в горло. Он захрипел что-то несвязное, то ли 'пусти', то ли слова заклинания - и тут же получил сокрушительный удар в скулу. Перед глазами залетали серебристые мухи и поплыл нежно-алый туман в сопровождении ансамбля звонарей.
- Хотя можно было и не бить благодетеля, - не разжимая хватки, сам себе заметил наемник. - Магией это железо не прошибешь, тем более... такой. В них хоть в Веселый лес гулять идти можно... Да хоть самому Гавару ежа в задницу засунуть!
Он хохотнул и потряс практиканта.
- Эй, ты живой? Я ведь еще не сказал тебе спасибо, великий маг... с шестого курса. И не попрощался. Очень приятно было познакомиться, - ухмыльнулся гигант, сжал правую руку в кулак и быстро разжал.
Меч, оставив ножны, прыгнул ему в ладонь.
Наемник сомкнул на нем пальцы, осмотрел придирчиво, и покачал головой:
- Нет. Шестопер.
Меч послушно трансформировался...
- Топор.
...и еще раз...
- Булава.
...и еще... И еще несколько раз, пока счастливый обладатель новых доспехов и слишком богатого познания в области вооружения перебирал всё пришедшие на ум оружие - от стилета до копья и лука с колчаном, полным стрел.
Последний вариант - кривой короткий нож - в кулаке громилы задержался.
- Этого тебе хватит, - деловито кивнул он, будто студиозус спрашивал его, достаточно для него будет ножа, или стоит вернуться к чему повнушительней. - Извини, парень, но свидетели мне не нужны. И я бы еще с тобой поболтал, но надо валить, пока Гавар кого-нибудь не принес.
Агафон, с ужасом разглядев, как сквозь плавающую перед глазами розовую муть начал вырисовываться конец его жизни, заполошно рванулся, сжимая кулаки - и вдруг ладонь пронзила резкая боль.
- Что за?!.. Это...
И моментально, словно введенная уколом подкожно, в мозгу его вспыхнула идея.
- С-стой... - прохрипел он, протягивая гиганту руку. - Д...держи... на п-память...
И разжал кулак.
Наемник недоуменно прищурился, взял двумя пальцами неожиданный подарок - фигурку толстяка с рыбой и зонтиком... и тут практикант взмахнул руками, скроил жуткую рожу и взвыл дурным голосом:
- Проклятус посмертус навечнус!..
Рука громилы панически дернулась, отшвыривая фигурку - и в это же мгновение из мусора на полу материализовался камень, молнией взметнулся и ударил его в висок. Не успев издать даже хрипа, гигант закатил глаза и повалился, увлекая за собой Агафона. Голова студента встретилась с полом, и ансамбль звонарей с новой силой взялся за свои инструменты. Напуганные звоном, ввысь взвились серебристые мухи, пронзая пунцовый туман с тяжелым многоголосым криком: