Но репутация, деньги и власть были не единственными, что придавало ему завидное положение. Он женился на наследнице одной из самых богатых семей в стране, которая была красива не только, но и любила его до безумия, и подарила ему двух здоровых сыновей. В итоге, у него было здоровье, власть, привлекательность, стабильное положение и блестящее будущее, как было не позавидовать ему?

Под спокойным и ослепительным видом репутации и престижа, зарождались скрытые и опасные угрозы. Первая из которых была Марджори Дилоу, одна из актрис, работавшая в Стрэтфорде, и у которой было желание побыстрее продвинуться в театральном мире, но не с помощью своих актерских талантов. Второй угрозой был Натан Бауэр, ирландский актер, который в те дни переехал жить в Нью-Йорк и заработал неожиданную репутацию не только актера, но и профессионального соблазнителя...

Терренс познакомился с Бауэром на празднике, организованным Робертом Хэтуэем по случаю его пятидесятого дня рождения, и с первых минут этого знакомства у него появилось сильное чувство тревоги. Разговаривая с группой своих коллег, Терренс заметил Бауэра, который, не отрывая глаз, смотрел в другую часть зала. По выражению его лица, было нетрудно догадаться, что этот человек раздевает взглядом какую-то красивую женщину, привлекшую его внимание. Самым большим ужасом для актера было понять, что женщина, на которую смотрел Бауэр, была ни больше, ни меньше, его женой. И с тех самых пор у аристократа появилось безрассудное желание придушить своего коллегу. Однако он мог выразить это лишь своим неудовольствием.

Но со временем это желание притупилось, так как его мысли были заняты другим: накопить энное состояние, чтобы гарантировать наследство своему младшему сыну, и которое было бы равным наследству старшего.

Дилан унаследует состояние и титул герцога, который принадлежал его отцу, и, следовательно, его будущее предрешено. Терренс хотел, чтобы у Альбена было такое же положение. Он переменился, так как раньше финансовые вопросы не имели для него столь большого значения, но отцовство заставило изменить его мнение по этому поводу, и он не мог избежать чувства тревоги за будущее своей семьи. Это заставило его предпринять много поездок по всей стране в свободное время от выступлений на Бродвее.

Роберт Хэтуэй занимался только художественным руководством группы, а его молодой компаньон принимал решения относительно заключений договоров за пределами Нью-Йорка. Успех компании был таким ослепительным, что остальные актеры не жаловались на бешеный ритм работы, который им навязали. Казалось, эта популярность сплотила всех их в единое целое.

Но к несчастью, этот год был не из лучших для ведущей актрисы компании, Карен Клейс, которая была более чем расстроена. Хотя девушка пыталась продолжать свою всегда неутомимую и рутинную работу, природа взяла свое, и ей пришлось остаться в Нью-Йорке, так как через несколько месяцев ей предстояло рожать. В это время люди узнали новое имя: у Марджори Дилоу, наконец, появилась возможность воплотить свои планы в реальность, когда Роберт Хэтуэй предложил ей заменить Карен, несмотря на то, что Терренс был не очень убежден в таланте начинающей актрисы. Но, в конце концов, мнение Роберта было принято, и Дилоу заменила Карен во всех спектаклях, которые давались в тот год.

С этого момента прошло не слишком много времени, когда пресса начала комментировать предполагаемые отношения известного актера с начинающей звездой. Терренс следовал своей привычке и игнорировал эти сплетни, надеясь, что и его жена сделает то же самое. Эта тема не затрагивалась даже в течение его недолгого пребывания дома. Однако миссис Грандчестер начала чувствовать в своем сердце урон, хотя и пыталась не обращать внимания на эти россказни.

В очередное отсутствие Терренса, слухи о его связи с актрисой стали разрастаться, и присутствие Натана Бауэра все ухудшило. Однажды октябрьским вечером Кенди вновь случайно встретила ирландского актера, когда гуляла со своими сыновьями в парке недалеко от дома. С тех пор, между ними завязалась дружба, и об этом неуместный свидетель рассказал в то время отсутствующему мужу.

Возможно, эти события не послужили бы конфликту между ними. Но, в конце концов, бомба взорвалась в начале декабря, когда Терренс вернулся в Нью-Йорк, чтобы отдохнуть несколько дней перед Рождественским туром. Они разговаривали на повышенных тонах, и во время этого разговора наговорили друг другу вещи, которых на самом деле не чувствовали, но которые служили доказательством изменения их отношений.

Терренс требовал от своей жены прекратить дружбу с Бауэром, которую он считал несвойственной и недостойной репутации своей жены, и как всегда из-за своего либерального и независимого духа, он поддался тому, чтобы высказать ей свое негодование. Недоверие, которое она почувствовала в словах своего мужа, заставило ее сказать то, что она никогда и не думала говорить: требовать объяснения слухов о его связи с Марджори Дилоу. Ясное дело, конфликт лишь усилился; упомянув об этом, и сказав много чего, Терренс ушел из дома, а Кендис закрылась у себя спальне. Одна ее часть хотела бежать за мужем, но ее гордость заставила ее остаться дома.

Терренс хорошо помнил, что та ночь была холодной, и дорога в Форт Ли была покрыта льдом, но для него, кажется, это не имело никакого значения. Единственным его намерением было пересечь Вашингтонский мост и побыстрее добраться до дома Бауэра в Манхэттене, чтобы вылить свою неудачу и гнев на голову ирландца. Было удачей то, что в нескольких метров от Хадсона, его автомобиль остановился из-за нехватки бензина.

Он громко выругался и повалился на руль. Ему казалось, что нечто очень похожее он уже пережил раньше, но не мог отчетливо вспомнить, когда или где. Одно было верным - что этот огонь, который сжигал его грудь, имел одно единственное название: ревность. Никто во всем мире не мог пробудить такую интенсивную и болезненную ревность, кроме Кенди. Никому, кроме нее, было не под силу вселить в него страх и заставить почувствовать это так сильно; прошло уже много времени, как он забыл об этом, благодаря восхитительным и стабильным годам семейной жизни. Однако, было достаточно всего одной нескромности со стороны третьего мужчины, как вся его спокойная жизнь перевернулась с ног на голову.

Осенний холод начал заполнять салон автомобиля, помогая водителю немного охладить свой пыл и понять то, что он натворил. Он вышел из машины и отступая перед своим первым импульсом найти Бауэра, направился обратно в форт Ли. В течение той длинной и холодной прогулки его злость сменилась раскаяньем и страхом, вспомнив все то, что он сказал своей жене. Как могло такое случиться, что он наговорил ей столько глупостей? Но уже было слишком поздно, чтобы исправить урон, который уже точно они нанесли друг другу... Он ускорил шаг, спрашивая себя, как ему вести себя перед своей женой.

Он зашел в дом, когда уже рассвело. Терренс благодарил небо, что слуги больше не жили в этом доме, потому что для него было бы мучительно, если бы они видели его отчаянье, когда он открыл дверь спальни и не увидел там своей спящей жены, как ожидал. Вместо нее, там лежала лишь лаконичная записка:

Терренс,

Я думаю, что расстояние, которое было между нами в этот год, причинило нам боль, которой я не хотела допускать. Я боюсь, что если эта ситуация не изменится, она может затронуть наших детей. Бог знает, это последнее, чего я желала бы. Мне кажется, что будет лучше, чтобы мы некоторое время пожили вдали друг от друга и поразмышляли над тем, что мы будем делать с нашими жизнями, начиная с этого момента. Пожалуйста, не ищи нас. И не беспокойся о Дилане и Альбене. Им будет хорошо со мной.

Кендис.

Прочитав эту записку, все то, что поддерживало тонкое равновесие его жизни, разом исчезло. Казалось, что темнота, в которой он жил в прошлом, и практически забытая за пять лет эмоциональной стабильности, неожиданно возвратилась, одерживая верх.

Как никогда раньше Терренс понял, что благословенное счастье словно крылья бабочки: могут сохранять насекомого всю жизнь, но могут быть и уничтожены бессознательной рукой. Получив такой удар, он просидел без какого-либо движения несколько часов. Как может отреагировать человек, когда понимает, что его жена его оставила? Если бы Альберт Одри или Арманд Граубнер были рядом, то, несомненно, он бы отправился к ним, но миллионер в то время был в Англии, утишая Рейчел Линтон после смерти ее отца, а Граубнер был в Лионе. Тысячи миль отделяли его от двух его лучших друзей. Он был один в этой ситуации, в которую бессознательно попал.