Кроме конституциональных особенностей работника необходимо для построения рабочей доминанты зорко учитывать состояние здоровья в данный момент. Этот фактор сплошь и рядом резко меняет, даже ломает привычные конституциональные установки, и если механически базироваться только на последних, — рабочий процесс часто будет направлен мимо цели.

Так, предположим, что индивидуальный ритм данного работника обычно указывает на сугубую работоспособность в утренние часы; вдруг этот ритм срывается, и подъем работы появляется лишь к вечеру. Причина этого? Расстроенный ночной сон, несвежая голова утром, и отсюда подавление мозговых процессов в первые часы дня: вечерний же подъем объясняется, положим, спортивным оживлением мозга на протяжении дня (коньки, и т. д.), дневным сном в течение часа и т. д.

То же может случиться и с установкой на степень интенсивности раздражений: организм, привыкший к наиболее сильным раздражениям, дающий при них стойкую доминанту, вдруг начинает реагировать на эту интенсивность по-новому. внимание работника рассеивается, сообразительность падает. Оказывается: организм перед тем был переутомлен, вышел из состояния равновесия, проявляет черты обостренной рефлекторной возбудимости, и полезное для него прежде — превращается теперь в травму.

Вообще состояния утомления, истощения, упадка сил организма всегда противодействуют образованию прочных рабочих доминант: ведь доминанта — это состояние максимального сосредоточения, между тем как упадок сил — это состояние «рассредоточения», иррадиации, т. е. рассеивания возбуждения (вместо концентрации, т. е. собирания возбуждения в нужном нам участке).

Поэтому, если мы замечаем довольно значительные изменения в нашем обычном, конституциональном рабочем уклоне (в установках на ритм, темп, интенсивность и пр.), надо задуматься над вопросом: не имеет ли здесь место начинающееся заболевание или какая-либо иная перестройка в сочетании биологических сил?

Понятно, если это заболевание, изменение настолько выражено, что резко подавляют работоспособность, тогда не может быть и речи о попытках продолжать работу, т. е. о попытках строить доминанту какими-либо новыми, необычными приемами: эти попытки будут лишь нажимом на раздражительную слабость (см. выше).

Однако далеко не всякая временная перестройка в конституциональных чертах выражает собою резкий упадок работоспособности, — наоборот, иногда она связана с повышением рабочей продукции, с улучшением процесса образования доминанты, но при обязательном условии — изменить в это время приемы воздействия на рабочий аппарат.

Например: довольно значительная категория работников, осенью и зимой дававшая наибольшую продукцию к вечеру, в разгар весны и летом «ломает» свой ритм и выявляет продуктивный максимум лишь до 1–2 часов дня, а затем дает нарастающий упадок. Причины этого? Биологическая нетерпимость к солнцу, к теплу, преобладание в этот сезон двигательных процессов и пр.

Освеженный утренним сном, еще не включенный в сильные двигательные затраты, еще «не перегретый», не «перевозбужденный солнцем», он дает необычный для себя высокий подъем мозговой рабочей кривой в первую часть дня. В дальнейшем влияние травматизирующих факторов резко снижает эту кривую, давая некоторое повышение к вечеру, так как эффект «травмы» рассеивается очень медленно.

Имеются и обратные влияния, когда именно летом продукция нарастает к вечеру у тех работников, которые обычно отличались высоким подъемом по утрам: зимой утомление дня срывало вечернюю работоспособность, летом же солнце, тепло, воздух (в данном случае в качестве положительных факторов) с одной стороны отвлекали днем от работы, с другой стороны заряжали большой рабочей энергией к вечеру, когда «отвлечение» уже исчезало.

Такая же временная перестройка обычных, конституциональных черт может иметь место при вмешательстве в жизнь организма сильного и сложного, привходящего эмоционального фактора.

Человек, подталкиваемый любовно-половым чувством или иным сильным влечением социального характера (чувство долга, честолюбие и пр.), может на время диктатуры этой эмоции (иногда очень долго — в зависимости от типа эмоции) сильно перестроить обычную для него ритмику мозговых процессов — как в положительную, так и в отрицательную сторону: качество этого эффекта целиком зависит от того, совпадает ли путь влияния эмоции с направлением рабочего процесса.

Так, если любовная эмоция работника, адресованная женщине, идейно связанной с его общественной деятельностью, совпадает во времени с подготовкой важного для них обоих доклада, — в таком случае рабочая доминанта получает дополнительную движущую силу. И обратно — идейная чуждость любовников является тормозом для рабочей доминанты: столкновение двух конкурирующих доминант.

Вполне очевидно, что присоединение к мозговому рабочему процессу такой могущественной дополнительной доминанты может резко перестроить обычную ритмику, тип темпа и пр. В зависимости от «успеха» или «неуспеха» на фронте новой доминанты, в зависимости от тех сил, которые она специально для себя потребует, «профиль» рабочей продукции может сделаться неузнаваемым.

Из приведенных примеров и объяснений к ним становится очевидным, что для продуктивной организации мозгового процесса, т. е. для построения рабочей доминанты, необходимо в приемах работы учитывать основные изменения, возникающие в это время в организме: как болезненные, так и нормальные, хотя бы «и необычные».

Сезонные перемены рабочего ритма требуют соответствующей перепланировки суточного рабочего режима, и это обеспечит наилучшую доминанту. Эмоциональные перемены — как «дружественные», так и конкурирующие — открывают новые пути — то к усилению, то к смягчению нагрузки, то к ускорению темпа работы, то к понижению его, и т. д.

Умственный труд часто ведет к своеобразному самообману: плохо учитывается действительный результат проведенной работы. В так называемом физическом — мускульном труде продукт работы вполне конкретный, качества его явственны — их можно осмотреть, ощупать, выверить на практике. Между тем при умственной деятельности чрезвычайно часто продукт сделанной работы, впредь до делового его использования, остается в мозгу работающего (в его памяти, в опыте), и учесть действительную его добротность в этот период чрезвычайно трудно.

Кажется, что прочитанное, услышанное тобою хорошо усвоено и переработано, но стоит столкнуться с запросом — и выясняется, что так только «казалось»: на самом же деле усвоение было плохим, «работа сделана» скверно. И наоборот, может случиться, что недоверие к проделанной работе необоснованно, и качества ее вполне хороши.

Самообман этот может возникать из разных источников: переоценка своих сил или, обратно, излишняя недоверчивость к себе, — возбуждение при состоянии раздражительной слабости и т. д. Но основным и наиболее частым оказывается недостаток опыта, нужного для проведения данной работы.

Для построения мозговой рабочей доминанты необходимо тесное соответствие между содержанием проводимой работы и предыдущим опытом. При таком соответствии и работа будит развертываться продуктивно, и оценка ее (как в ее этапах, так и в конечном результате) будет действительно объективной.

Сплошь и рядом мы долго в недоумении ищем причины, мешающей нашим рабочим умственным процессам. Казалось бы, учтены конституциональные черты, общебиологическое состояние, а все же работа не клеится, должного огня (доминанты, интереса) не создается.

При мускульном труде подобные сомнения немедленно рассеиваются, так как неумелая техника рабочего процесса и порча материала сразу уясняют, что работник не подготовлен к заданию, что у него нет должного опыта для последнего: он тотчас же получает нужные указания или же отстраняется временно от работы, если «отставание» его серьезно.