– Похоже, нам туда, – сказал он Карлу.

Внутри было прохладно, тихо и сонно. Вольфгер долго стучал рукоятью кинжала по конторке, но никто так и не появился. Тогда Карл пошёл по коридору, открывая все двери подряд, и, наконец, вероятно, по могучему духу пива и чеснока обнаружил в одной из комнат мирно спящего хозяина и с трудом разбудил его.

Сонный трактирщик еле доплёлся до конторки, что-то нацарапал в книге, бросил им здоровенный кованый ключ на кольце, ткнул пальцем в одну из дверей, раздирающе зевнул и побрёл обратно – досыпать.

– Хорошая страна – Богемия… – задумчиво сказал Карл, – если я доживу до старости, переселюсь сюда, чтобы умереть во сне, обпившись пива. А что? Достойная смерть!

Комната оказалась маленькой, бедно обставленной, но чистой и прохладной. Из мебели имелись нары с соломенными матрацами, пара табуретов и обитый железом сундук. В оконный проём была вделана солидная кованая решётка. Было ясно, что хозяин заботится не столько об удобстве гостей, сколько о защите их имущества от воров.

– Кстати, о пиве, – сказал Вольфгер, закончив осмотр комнаты, – пошли в трактир. А то после иудейского угощения у меня в животе бурчит, – некуртуазно добавил он.

Трактир Унгельта размещался в полуподвале и был разгорожен на две части: побольше – для простого народа, и поменьше, за занавеской, для благородных. Карл остался в первой, а Вольфгер решил занять стол во второй.

Помещение для благородных было почти пустым, только в дальнем углу мрачно хлебала пиво какая-то компания. Вольфгер по привычке сел так, чтобы видеть вход. Ничего особенного в кабаке не было: вымощенный каменными плитами пол, деревянные столы с выскобленными столешницами, табуреты, лавки. Под потолком на цепях висело тележное колесо с множеством разномастных свечей.

Голодный Вольфгер заказал яичницу, жареную колбасу, пирог с почками и кувшин пива. С яичницей он расправился быстро, но когда принесли шипящую колбасу на деревянной доске, Вольфгер понял, что пирог он заказал, наверное, зря. «Ладно, – подумал он, – спешить ведь некуда, посижу, попью пива, может, и до пирога дело дойдёт».

Опершись о стену, Вольфгер неторопливо прихлёбывал крепкое, густое пиво. Его внимание привлекла вошедшая в зал девушка. По её платью с распущенной шнуровкой спереди, разрезами до середины бёдер на боках и слегка вихляющей походке было видно, каким ремеслом она зарабатывает на жизнь.

Девушке на вид было лет шестнадцать. Невысокая, хрупкая, черноволосая и черноглазая, с густыми, почти сросшимися бровями и матовой кожей, она, несомненно, была соплеменницей Иегуды бен Цви. Вольфгер удивился, он не знал, что иудейкам разрешено торговать своим телом.

Девушка окинула взглядом зал и, не торопясь, направилась к столу Вольфгера.

– Красавчик, можно посидеть с тобой? – спросила она по-немецки с заметным акцентом.

– Нашла красавчика… – усмехнулся Вольфгер.

– А я люблю мужчин в возрасте, – не смутившись, ответила девушка, – от молодых всё равно толку никакого, только сопят, да слюни пускают. Так можно?

– Садись…

Девушка устроилась за столом и заглянула в кувшин.

– Что ты пьёшь? Пиво? Фу…

– Разве в Богемии есть хорошее вино?

– В Богемии нет, но для тех, кто понимает и может заплатить за удовольствие, хозяин держит мадьярские и даже итальянские вина. Хочешь попробовать?

– Я уже полкувшина пива выпил, наверное, не стоит, – отказался Вольфгер, – а ты, если хочешь вина, закажи себе.

Подошёл хозяин с блюдом пирогов.

– Томаш, принеси бутылку итальянского вина, ну, того, помнишь? – попросила девушка.

Трактирщик вопросительно взглянул на Вольфгера, тот кивнул.

– Хочешь пирога? – спросил Вольфгер, пододвигая к девушке поднос.

– Ой, вот здорово, пирог с почками! – как ребёнок, захлопала в ладоши девушка. Она выбрала самый румяный кусок и стала есть. Вольфгер искоса, чтобы не обидеть свою непрошеную гостью, наблюдал за ней. Она была голодна, ела быстро, но аккуратно и изящно. На узких запястьях позванивали серебряные браслеты, перевитые чернёной нитью.

Трактирщик принёс кувшин, осторожно откупорил и налил вино в кубок. Девушка схватила его двумя руками и отхлебнула.

– Чудесное вино, только очень дорогое, нечасто мне достаётся, – сказала она, облизывая губы острым язычком. – Неужели не хочешь попробовать?

– Я не большой охотник до вина, – улыбнулся Вольфгер.

– Похоже, сегодня Господь в своей милости явил мне встречу с ангелом! – закатила глаза девушка, – впервые в жизни встречаю мужчину, который отказывается от хорошего вина. Откуда ты, красавчик?

– Не называй меня красавчиком, хорошо? Моё имя Вольфгер фон Экк, я из Саксонии. А как тебя зовут?

– Лия, – ответила девушка.

– Такую красавицу родители должны были назвать Рахилью, а не Лией,[105] – улыбнулся Вольфгер.

– Ой-ой-ой, в Саксонии благородные господа читают Тору? – округлила глаза Лия.

– «Бытие» – это самая первая книга христианской Библии, я по ней учился читать.

– А, ну да, я и забыла, что у христиан и иудеев некоторые священные книги общие, прости меня, – сказала Лия.

– Тебе не за что извиняться, ты не сказала ничего обидного для моей веры, – ответил Вольфгер, – да я и не очень-то религиозен. Ты ешь, а то пирог остынет, только не торопись, никто его у тебя не отберёт.

Лия странно посмотрела на Вольфгера. Барон перехватил её взгляд:

– Ты что?

– Ты сейчас сказал так, как говорила моя старенькая служанка, когда я в детстве плохо вела себя за столом… Почему-то я вспомнила её, – ответила Лия и смахнула слезинку. – А, к демонам воспоминания! – она налила в кубок вина и залпом выпила. – Пойдём к тебе?

– Может, позже?

Вольфгеру нравилась Лия, но он не хотел использовать её как обычную кабацкую шлюху. Опыт немолодого мужчины подсказывал ему, что потом обаяние девушки исчезнет, и останется только брезгливость и раздражение.

– Боюсь, со мной ты потеряешь вечер, – сказал он, – может, тебе ещё не поздно присоединиться вон к той компании?

– Да ты что?! – удивилась Лия, – это же купцы!

– Ну и что?

– А то, что они скорее обслужат друг друга под хвост, чем потратят на удовольствие хотя бы грош, уж я-то знаю!

– Откуда ты можешь это знать? – не подумав, спросил Вольфгер.

– Оттуда! Ты думаешь, я здесь первый день? – усмехнулась Лия, – и не смотри на меня так, моё ремесло не хуже, чем у других. У одних мозоли на руках, а у меня… – она, не смущаясь, употребила простонародное словцо.

Вольфгер фыркнул:

– Язычок у тебя, однако…

– И на него ещё никто из мужчин не жаловался! – отпарировала Лия, – а ты, может, ещё передумаешь? Я много чего умею, ты же, надеюсь, не евнух?

От такого вопроса Вольфгер слегка опешил.

– Ну вот, теперь мы уж точно пойдём ко мне, никто ещё не ставил мои мужские силы под сомнение!

Лия лукаво улыбнулась.

– Это совсем другое дело! Только давай ещё немножко посидим, ладно? Здесь так хорошо… Ты ведь никуда не торопишься?

– Нет, весь вечер и вся ночь принадлежит нам.

– Договорились! – воскликнула Лия и, оглядев Вольфгера уже новым, хозяйским взглядом спросила:

– А что это за медальон ты носишь на шее?

– Это? Это баронская цепь.

– Так ты, значит, барон?! – охнула Лия.

– Ну да, а что? Разве я не сказал?

– Нет, ты только назвал своё имя. Знаешь, теперь я робею, у меня никогда не было баронов…

– У нас всё, как у обычных людей.

– Да? Это мы сейчас проверим, – промурлыкала Лия, кладя руку на колени Вольфгеру.

Внезапно она ойкнула и отдёрнула руку.

– Что случилось, укололось обо что-то? – удивился Вольфгер, который всё внимание сосредоточил на девушке и совсем не обращал внимание на то, что происходит в зале.

– Там, у входа стоит отец Иржи, дьявол бы его забрал! Теперь быть беде… – упавшим голосом ответила Лия.

– Какой ещё отец Иржи?