Все будет как раньше, но ничего уже не будет как прежде. Ты уже не будешь чувствовать себя родной и нужной на этом празднике жизни.

Ты стараешься подавить в себе память о том времени, когда была счастлива. Сейчас ты с каждым разом все больше сомневаешься в том, было ли это на самом деле.

Были ли все эти мгновения? Были ли все эти люди? Ты не уверена.

Но ты точно уверена, что всегда был Он. Всю жизнь был частью вашей семьи, где-то незримо, но ощутимо рядом, оберегал и заботился. А еще так ласково улыбался, что до сих пор щемит в груди. Он был оплотом твоей жизни, на него можно было положиться, спастись в его надежных объятиях, ныряя в заражающую ауру спокойствия.

Казалось, Он всю жизнь был рядом. Эдакий ангел хранитель на твоем плече. Но даже Он не всегда мог вовремя предостеречь  тебя от глупостей.  От самой главной глупости он тебя не уберег.

А вот нянькой и другом Он был превосходным. В меру строгий, но веселый и немного бесшабашный. В детстве ты думала, что Он знал все на свете, терпеливо отвечая на твои бесконечные вопросы. Мать отмахивалась, уставая от бесконечных «почему», у отца не было времени. Зато Максим всегда находил и желание, и время, поразительно ответственно подходя к глупым детским вопросам. Разумный взрослый человек очень серьезно раздумывал над вопросами типа: А почему люди не летают? Так было бы гораздо удобнее. Почему у человека только одна пара рук? Ведь совершенно очевидно, что лишние не помешали бы.

И он находил ответы. Не просто желая, чтобы ты прекратила доставать его, желая, чтобы ты поняла.

И ты понимала. Ты всегда его понимала.

Радостные мгновения въелись в мозг, и вытравить их оттуда не представлялось возможным, да и не хотелось. Ты хотела помнить о том, как он учил тебя водить машину, бесстрашно доверяя дорогой автомобиль четырнадцатилетней девочке. Ты не хочешь забывать о том, как он ездил в другой город за новогодней елкой, потому родители забыли ее купить, а ты расстроилась. Именно Он научил тебя мухлевать в карты, Он соорудил у вас во дворе самодельные качели, которые до сих пор висят на толстой ветке старого дуба.

Ты не вытравила эти воспоминания, ты просто задвинула их в самый дальний уголок мозга. Так лучше, почти хорошо. Чем меньше ты будешь ворошить рой воспоминаний, тем тебе будет проще. Ты уже давно усвоила этот урок.

Но отбирая у себя эти воспоминания, ты осталась ни с чем. Раздавленная и одинокая, выброшенная на обочину Его жизни.

Иногда думаешь, что твоя жизнь не задалась с самого начала. Возможно, лучше бы тебя не было. Лучше бы у родителей родился сын, как они и мечтали, даже тебя назвали мужским именем. Всем было бы проще.

Ему бы точно было проще.

В очереди на регистрацию ты замечаешь маленькую девчушку, угрюмо тащащую потрепанную куклу без одной руки. Ты как эта кукла: сломанная и потрепанная. И тащить тяжело и выбросить жалко.

   - А зачем тете нужна шапочка, здесь же тепло? – бросила в сторону работницы аэропорта угрюмая девчушка.

Ее вопрос заставляет тебя поморщиться, но, тем не менее, ты продолжаешь смотреть на девчушку, ожидая ответа, как ты полагаешь, старшего брата. Он не отмахивается от нее, а садится перед девочкой на корточки и пытается доходчиво объяснить.

Ты стискиваешь зубы, стараясь не дать ледяному водопаду чувств смыть тебя. В толпе нельзя плакать.

Сильные девочки не плачут – это родом из детства. Ты была непоседливым и очень активным, но неуклюжим ребенком, поэтому коленки и локти всегда были в зеленке. Он целовал разбитые коленки, ласково успокаивая, и дул на ранки, когда щипало. А после он водил тебя есть мороженное, сдобренное шоколадным сиропом и фруктами.

И разбитое одноклассником сердце, тоже склеивал он. Старательно объяснял непонимающей пятнадцатилетней тебе процесс мышления пятнадцатилетнего парня. Ты горько плакала, а он нежно гладил  тебя по спине, шепча всякие глупости. Если бы кто-то спросил тебя о той ситуации, ты бы пафосно заявила, что это самое горькое разочарование в жизни.

Врала бы.

Твое падение началось в такой же теплый сентябрьский вечер. Тебе в этот день исполнялось семнадцать, и ты чувствовала себя по-другому, более взрослой.

Он заходит в дом, неся огромного, с тебя ростом плюшевого белого медведя. Ты повернулась к нему и посмотрела в Его глаза, оставаясь там навсегда. Солнце ярко блеснуло сквозь большое окно в кухне, затерялось в его глазах, и обожгло тебя своим жаром. Объятия и целомудренный поцелуй в макушку отдался странным импульсом в голове, и по венам побежал к сердцу. Неистово, жарко и слишком близко.

Тебе в тот момент хотелось истерически рассмеяться или заплакать навзрыд, срываясь на крики и хрип. Кажется, с такими симптомами помещают в комнату с мягкими стенами.

Но ты же была ребенком и верила в принцев, единорогов и «жили они долго и счастливо». Ты парила над землей, витая в своем маленьком идеальном мире, где у ваших детей будут Его необыкновенные глаза. Назначила его своим личным принцем, твердо убеждая себя в его идеальности. Кто-то забыл тебе рассказать, что даже у самых идеальных, добрых и понимающих людей есть свои недостатки. У него были, но тогда ты этого не знала.

Так же, как это первое серьезное чувство подняло тебя ввысь, заставляя парить подобно легкому перышку, оно с силой швырнуло тебя о скалы реальности, раздирая хрупкое сердце в кровь.

Любовь – это умопомрачительная катастрофа и безумство. А еще боль, но это ты поняла позже. И тебе пришлось пролить целые ливни соленых слез. Никто не сообщил тебе, что нужно всегда улыбаться. Даже если грустно, даже если плохо, даже если кажется, что твое сердце кромсают тупым ржавым ножом.

Сильные девочки не плачут, когда яд боли крошит кости и выкручивает суставы. Сильные девочки улыбаются, даже если твои личный мир хрустит, ломаясь о стену безответной любви.

И сейчас ты жалеешь, что столько глупостей наговорила ему. Болтала без умолку о совершенно неважных для вас обоих вещах.  Вскоре ты начала говорить меньше, но уже о более важном. Казалось это важно для вас обоих, но оказалось, что только для тебя.

И безумно жаль иногда, что он внимательно все это выслушивал, а потом выкидывал из головы этот ненужный хлам твоих детских размышлений.

Он все разрушил. Все то хорошее и светлое, что было в тебе. Это Он превратил тебя в сломанную куклу. Но если куклу можно подлатать, выстирать, выгладить и пришить новую ручку, то она тебя запчасти в магазине не продаются.

Ты не подлежишь ремонту, он об этом позаботился.

3

Ты возвела вокруг себя непробиваемые стены. Только вот цвет этих стен – серый. И внутри далеко не так комфортно, как ты полагала.

Ты была девочка-солнышко для всех, маленькой принцессой для папы, маминой любимой девочкой, Его крошкой. Всем вокруг улыбалась, всех впускала в свой мир, переживала чужие проблемы и всегда играла в благодетеля. Душа нараспашку и огромное сострадательное сердце, люди это знали, люди этим пользовались. Но вот ты не знала, что люди имеют привычку плевать и рушить  человеческую ранимую душу.