— Бывает и это.

— Но она боялась ружей и пистолетов.

— Значит, ты не думаешь, что это самоубийство?

Макси долго молчала, потом ответила:

— С одной стороны, у меня нет оснований сомневаться, что это самоубийство, но как вспомню ее, кажется, что убийство.

— Что же все-таки она хотела сказать по телефону? Не видишь ли ты в ее словах какого-то скрытого смысла?

— Скрытого смысла?

— Да, сами по себе слова достаточно понятны: ей, конечно, было тяжело, может быть, она отчаялась, что муж найдется, под рукой оказался пистолет…

— Но почему она мне позвонила?

— Самоубийцы, как правило, оставляют записки, но мы живем в век электроники, поэтому ей проще было надиктовать на автоответчик.

— Возможно, она хотела, чтобы знали, что это самоубийство и что Джералд, ее зять, или кто-то еще ни при чем.

— Но тогда бы она выражалась более определенно.

— Да она вообще была такая… У нее не хватило бы воображения, чтобы придать словам какой-то скрытый смысл. Бедная Рита.

Они остановились у светофора, и Макси решилась спросить о том, что ее мучило:

— Скажи, Сэм, а если бы я сама подошла к телефону, тогда, может быть…

— Да все было бы то же самое. Ты ничего не могла бы изменить.

Макси не поняла, как он это сказал — успокаивающе или пренебрежительно.

Весь следующий день пошел насмарку. Было уже почти половина четвертого утра, когда Сэм проводил ее до двери и ушел, не поцеловав на прощанье. Она сразу же заснула, но проснулась через час с ужасной головной болью, которая не прошла и после двух таблеток аспирина. Поняв, что ей уже не заснуть, Макси села за стол и начала писать репортаж о событиях прошедшей ночи, пока все еще было свежо в ее памяти.

Она еще раз прослушала на Эрнестине взволнованный Ритин голос, надеясь услышать что-то еще. В четвертый раз прокрутив пленку, Макси пробормотала: "Ничего не понять!"

Когда солнце засияло уже вовсю, она приняла душ, сделала себе тосты, потом подумала, не попытаться ли все-таки заснуть, но решила, что не стоит.

Когда она пришла в редакцию, Рис, сидя за ее столом, торговался по телефону с Лео Крауном:

— Если страховая компания готова выплатить нам наши деньги только через несколько месяцев, то, может быть, вы и будете объясняться с нашими кредиторами — доведите до сведения, что их счета будут оплачены через два месяца. Я так и думал, что когда вы соберетесь вводить нас в дело, а его-то, собственно, уже и не будет.

Макси освободила стол Риса и села работать. Тот, не попрощавшись, с грохотом бросил трубку.

— Привет, Рис. Ты знаешь, как раз сегодня Джим собирался отвозить Моэ к ветеринару.

— Ну так и вези его, — рассеянно посоветовал Рис.

— Куда? Когда? Зачем?

Не получив ответа ни на один вопрос, Макси заставила себя встать и подойти к столу Джима. Взяв его записную книжку, она нашла фамилию доктора Юла Циммермана. Макси набрала номер. Ей ответил женский голос. Она сказала:

— Здравствуйте, я Макси Барнел. Хотела бы привезти к вам сегодня кота Джима Донована, но не знаю, на который час назначено.

Пока женщина просматривала записи, Макси размышляла, в чем ей везти кота.

— Простите, но на сегодня он у нас не записан. Может быть, вы перепутали день?

— Наверное. — Макси недоуменно смотрела в календарь Джима, где в графе «пятница» его четким почерком было написано: "Моэ к вет.".

— Как вы сказали зовут кота? А что с ним, он болен?

— Нет, не болен. Хозяин записал его несколько недель назад. Я не знаю… — Макси мучительно старалась припомнить, какую медицинскую помощь оказывают обычно котам. — Ему не надо делать прививку?

Послышался шелест бумаг.

— Нет. До октября ничего не надо делать.

— Понятно.

— Может быть, вы спросите мистера Донована?

Потрясенная тем, что в графстве остался человек, который не слышал о гибели Джима, она ответила:

— Благодарю вас, теперь я хозяйка Моэ.

Конечно, Джим, наверное, только собирался записать Моэ к врачу. Решив вечером как следует осмотреть кота, Макси подумала, стоит ли биться над этой загадкой.

Утро было на редкость бестолковое: случайные посетители, бесконечные звонки. К тому же сломалась машинка, постоянно терялись нужные записи, и банка с кофе оказалась пустой. Как всегда, когда время тратится впустую, день кажется бесконечным. В три Рис ушел, сказав, что договариваться насчет рекламы, но при этом подозрительно не захватил с собой ни одного документа.

Отсидев положенные восемь часов, Макси собралась было уже домой, но решила ответить на последний звонок.

— "Регард" слушает! — сердито сказала она.

— У тебя что, сегодня поганое настроение? — поинтересовался Сэм.

— Привет, Сэм. — Ее голос потеплел.

— Это было самоубийство, — сказал он без всяких предисловий. — На револьвере только ее отпечатки пальцев поверх отпечатков Джералда. Больше никто его не трогал и не вытирал. Пулевое отверстие тоже свидетельствует о том, что она сделала это сама.

— Значит, дело закрыто?

— Осталось только оформить бумаги.

— А что нового насчет Джералда?

— Не исключено, что он удрал от долгов. Может быть, даже покинул страну.

— А как насчет Джима?

Сэм устало вздохнул:

— Это что, пресс-конференция? Я отправляюсь сейчас домой, чтобы выспаться.

— Дай мне свой домашний телефон. — Макси открыла сумку и достала блокнот.

— Зачем тебе?

— А вдруг мне ночью придет что-нибудь в голову?

— Например?

— Откуда я знаю, что мне может прийти в голову посреди ночи? Ты чего испугался? Может, думаешь, я у тебя еще что-нибудь попрошу?

— Записывай. Только его нет в телефонной книге, так что больше никому не давай.

— Черт возьми! Вот почему ты до сих пор не женат!

— Тебя интересует, почему? — Чувствовалось, что он не только раздражен, но и начинает злиться.

— Я имею в виду, что ты до такой степени боишься утратить драгоценную свободу, что даже не даешь свой телефон в справочник.

— Послушай, Макс, если хочешь, я тебе скажу, почему я не женат. Я как следует насмотрелся на женатых полицейских. Разводов больше чем достаточно. А я еще не встретил женщину, которая бы согласилась быть на втором месте, а работа для меня — главное.

Растерявшись, Макси не нашлась, что ответить. Запас ее шуточек истощился.

— Если к тебе начнут ломиться в дом, набирай "911".

— Очень признательна.

— Если тебе понадобится что-нибудь еще, звони "344-58-76".

— А это что за волшебный номер?

— Тот, который ты хотела узнать. — Голос его потеплел. — И еще, Макси, я хотел сказать, что ты мне чертовски нравишься.

Сэм повесил трубку, и она застыла у телефона с открытым ртом.

Входя в дом, Макси все еще думала о последних словах Сэма. Поднимаясь по лестнице, она слышала, как Моэ взывает к ней из-за двери. Вставя ключ в замок, она заговорила с ним неестественно-приторным тоном, которым обычно обращаются владельцы животных к своим питомцам:

— Ну ладно, ладно, вот и я, сейчас будем ужинать…

Она наклонилась и оттащила кота от двери, чтобы пройти в комнату, и тут ее словно пронзило воспоминание о том, как Рита Стэмп так же оттаскивала собаку, разговаривая с ней таким же сюсюкающим тоном.

Достав из кармана юбки листок, она прошла прямо к телефону. Сэма, конечно, еще не было дома. Услышав его сухую просьбу, записанную на автоответчик, оставить свое сообщение и номер телефона, она столь же лаконично назвалась и продиктовала номер телефона.

Не обращая внимания на требования Моэ немедленно покормить его, она включила Эрнестину и еще раз прослушала крики Риты Стэмп.

Когда позвонил Сэм, Макси валялась на диване рядом с уже сытым котом, доедая ванильное мороженое.

— Ты что, проверяешь, когда я прихожу домой? — с ходу спросил он.

— Что с собакой Риты Стэмп?