— Рита, а как бы вы описали своего мужа, я имею в виду не внешность, а личность. Какой он человек?

— Боже, даже не знаю, никогда над этим не задумывалась.

Рита, подняв брови, смотрела на Макси, как будто ожидая, что та будет задавать ей наводящие вопросы.

— Ну, молчаливый или разговорчивый, серьезный или любит пошутить?

— И то и другое.

— И то и другое?

— Когда он разговаривает с клиентом, может так его уболтать и рассмешить, что у него рот заболит, а дома, бывало, двух слов из него не вытянешь. Я считала, что он хочет отдохнуть от людей, когда приходит домой. Его часто раздражало, когда мы с дочкой расспрашивали его о чем-нибудь, он вообще не любил шума. Однажды Джералд ударил дочку, когда она болтала без умолку, хотя тогда она была еще совсем маленькая. — Рита запнулась на середине последней фразы, но остановиться не сумела и выпалила все до конца. — Только этого не пишите, пожалуйста, а то получится, что он злой, а это не так, он просто вспыльчивый.

— Понимаю, — кивнула Макси. — А какие у него увлечения, интересы? Вы говорили, он играет в шары?

— Да. Еще он любит охоту, рыбную ловлю, оперу.

— Значит, он часто уезжал с ночевками и вообще не был домоседом?

— Вы спрашиваете, как полицейские. Да, он с юности привык ходить в туристические походы. Но не думайте только, что он сбежал, для того чтобы жить где-нибудь в пещере возле Гленвуда.

— Ну что вы, я так не думаю. А вы еще, кажется, упомянули об опере?

— Да. Я-то просто ненавижу эти завывания на каком-нибудь иностранном языке, но Джералд просто с ума сходил от всяких там костюмов, копий, шпаг и тому подобного. Да, я говорила вам, что у него была коллекция ружей?

— Нет, не говорили. — Похоже, Джералд был человек разносторонний. — А можно я посмотрю ее?

— Он все продал месяца четыре назад.

— А почему он это сделал?

Рита пожала плечами:

— Наверное, ему надоело. И потом, я думаю, нужны были деньги.

— На что же он потратил деньги? Он вам говорил?

— Могу только сказать, что я их не видела.

— Кому же он продал ружья?

Наверняка полиция уже шла по этому следу, но все равно Макси почувствовала возбуждение, знакомое всякому охотнику, выслеживающему дичь.

— Большую часть купил какой-то парень в Гранд-Джанкшн. Помню, как-то в воскресенье Джералд туда ездил.

— А фамилии его вы не знаете? Сохранились какие-нибудь бумаги?

— Полиция пересмотрела все бумаги Джералда, но ничего не нашла. Им вообще, по-моему, кажется, что я все придумала, но это не так, ружья были.

— Может, остался список ружей?

Рита отрицательно покачала головой. Ее явно раздражала эта тема.

— Я отыскала одну фотографию, где Джералд снят на фоне своей коллекции, но полицейским я ее показывать не стала. Какой толк? Сунут в папку и забудут.

— Мне бы очень хотелось взглянуть на нее.

На цветном снимке довольный человек в индейском головном уборе держал в одной руке револьвер, а в другой двустволку. Вся стена за ним была увешана винтовками и охотничьими ружьями.

— Можно я возьму эту фотографию? — попросила Макси. — Не стану класть ее в папку, и обязательно верну ее вам, — пообещала она.

— Хорошо, только если вы захотите напечатать ее в газете, то не забудьте написать, что ружей уже нет, а то какой-нибудь негодяй захочет их украсть, а у меня остался только один пистолет — он лежит под кроватью. Джералд учил меня стрелять из него — но чтобы выстрелить, я должна заткнуть уши и закрыть глаза, поэтому пользоваться им мне вряд ли придется.

Макси поднялась.

— У вас прелестный маленький дом. Нельзя ли заглянуть на кухню и в сад? Вы давно здесь живете?

— Мы переехали сюда, когда дочка была еще совсем маленькая, а теперь она замужем.

Не умолкая ни на минуту, Рита вывела Макси на бетонную площадку за домом.

— Я работаю в саду, а Джералд ухаживал за газоном, а сейчас его нет… Может, кто из ваших читателей захочет покосить?

Действительно траву пора было полить и подстричь. В саду росло одно чахлое дерево, два ряда кустов, и еще были разбиты несколько грядок, таких ухоженных и аккуратных, что они казались искусственными.

— А эти назойливые телефонные звонки, когда они начались? — спросила Макси, уже направляясь к выходу.

— Первый был в воскресенье вечером.

— Кто бы это мог быть?

— Иногда я слышу, как вешают трубку, иногда сразу гудит, когда я снимаю, иногда мне кажется, что вот-вот что-то сейчас произнесут. Как будто дух Джералда старается заговорить со мной. Я читала когда-то такую историю…

— Если вдруг вы услышите голос Джералда, уверяю вас, это будет настоящий Джералд, а не его дух, и тогда, надеюсь, вы позвоните мне.

— Да, вам и в полицию. Но ведь похитители говорят всегда: "Не вступайте в контакт с властями, если хотите опять увидеть дорогого вам человека".

— Почему вы думаете, что вашего мужа похитили? Ведь у вас нет денег на выкуп.

— Может, они обознались. Я однажды видела фильм…

— Я и так отняла у вас слишком много времени, — перебила Макси Риту, спускаясь по ступенькам и уже обдумывая свою следующую встречу.

— Когда будете писать статью, — попросила Рита, и глаза ее вдруг наполнились слезами, — упомяните, пожалуйста, что я ужасно без него скучаю, — вдруг он прочтет?

Резиденция президента местного отделения Национальной ассоциации охотников была под стать домику Риты Стэмп. Две гипсовые утки украшали цветочную клумбу возле крыльца, укрытого от солнца полотняным навесом. Макси остановила «тойоту» у тротуара и, не найдя звонка, постучала в дверь.

— Входите! — донесся голос из глубины дома.

Чувствуя себя не очень уютно, Макси открыла дверь незнакомого дома и, переступив порог, крикнула:

— Здравствуйте, это Макси Барнел. Я приехала к мистеру Мюлленбергеру!

— Последняя комната в конце коридора! — ответили ей издалека.

Она закрыла за собой дверь и чуть помедлила, чтобы сориентироваться. И без того узкий коридор был загроможден с обеих сторон книжными полками, столами, велосипедами и, естественно, увешан ружьями. Девушка двинулась вперед, заглядывая в открытые двери: гостиная, столовая, кухня. Всюду лежали стопки журналов, игрушки, кипы сложенного белья и беспорядочно разбросанная одежда. Мебели было многовато, и это создавало ощущение тесноты.

— Мистер Мюлленбергер! — еще раз позвала Макси, подозревая, что за последней дверью находится уже спальня.

— Входите!

Прежде чем войти, она заглянула в комнату. Человек, лежавший на постели и облаченный в пижаму, приветливо улыбнулся ей.

— Чем могу помочь вам? — спросил он.

Чувствуя себя Красной Шапочкой, Макси представилась:

— Я Макси Барнел из «Регард». Ваша жена сказала, что вы можете принять меня сегодня.

— Входите, входите. Простите, что я не встаю. Садитесь сюда. — Он указал на качалку в ногах кровати.

Пробираясь между стопками книг и кучами одежды, Макси заметила в углу комнаты инвалидное кресло. И наконец все поняв, успокоилась.

— Несчастный случай, ехал на мотоцикле, — пояснил Мюлленбергер, перехватив ее взгляд. — Четвертого июля. Сломал обе коленные чашечки, но собираюсь выжить.

Сложив руки на животе, он разглядывал ее поверх очков в металлической оправе. Довольно молодой, худощавый, с длинными волосами, он оказался совсем не таким, как представляла себе Макси. Она в нерешительности смотрела на качалку. Стоит ли садиться и терять время? Понятно, что он не в таком состоянии, чтобы лазить под машинами, устраивая взрывы. Неожиданно ей пришло в голову, что у нее есть и другой повод побеседовать с Родом Мюлленбергером. Она вынула фотографию Джералда Стэмпа и присела в кресло.

— Вы слышали, наверное, что в Гленвуд-Спрингз исчез человек. Его жена попросила меня помочь ей раскрыть эту тайну. Я не уверена, что мне удастся что-либо сделать, но все же хочу попытаться. Оказалось, что он коллекционировал оружие.