– Шесть лет назад я встретил Фреда. Но тогда его ещё никто не звал Фредом, это имя он сам себе придумал. Но это было потом. Тогда он представился мне как Одиночество, сказал, что он ищет друга в компанию Пороков. Мне тогда показалось, что это какая-то чушь. С ним был ещё один парень, я не помню, как его звали. Они мне рассказали много всего странного.

– Например, что?

Наркоман внимательно посмотрел на меня:

– Ты веришь хоть в одну религию?

Его вопрос поставил меня в тупик. Озадаченная, я молчала. Наркоман не утруждал себя ожиданием ответа. На его лице плавало немного отстраненное выражение:

– Вот и я нет. Но я же существую. Хотя, можешь проверить, в 2001 году я умер в квартире своих родителей в возрасте восемнадцати лет. Причина смерти: гиподинамия, слабое сердце.

– Что это значит?

– Это значит, – начал пояснять мне Наркоман: – Это значит, что я мало двигался и сердечная мышца…

Я резко перебила его:

– Я понимаю, что такое гиподинамия. Что значит, что ты умер шесть лет назад?

– Это обязательное условие для того, чтобы стать Пороком. Таким, как Одиночество.

– Как это возможно? – Мое недоверие росло с каждым новым словом, произнесенным Наркоманом. Скорее всего, он снова находится под действием наркотика, и это его очередная байка.

– Просто поверь, – он тяжело вздохнул, устало качая головой: – Если бы я не был Пороком, откуда бы тогда я мог знать, о чем ты думаешь? Ты ведь заметила это ещё тогда, когда пришла утром в дом Юлия и споткнулась об меня.

У меня голова шла кругом. Всё смешалось, осколки сказанного не клеились между собой, пазлы прошлого, о котором пытался рассказать мне Наркоман, не составляли единой картинки.

Он продолжил говорить:

– Всё просто, смотри. У каждого человека есть недостатки. Я никогда не мог найти для себя интерес в жизни. Само течение времени навевало на меня скуку. Когда Одиночество появился в моей жизни, мне было уже всё равно. А он предложил что-то новое, о чем я ещё никогда не знал.

– Хорошо, допустим, это правда, – согласилась я осторожно. – Что же он предложил тебе?

– Жизнь Порока – это игра. Вокруг нас существует масса людей с разнообразными качествами, чертами характера, темпераментами. Суть игры в том, чтобы вмешаться в чью-то жизнь и повлиять на неё.

– Повлиять как? – Мне всё это ужасно не нравилось.

– Нужно буквально сломать жизнь человека, перевернуть в ней всё. А там уже, куда кривая выведет…

– И зачем?

Наркоман простодушно развел руками:

– Чтобы выиграть. Понимаешь, Кнопка, это просто развлечение, не более того.

– Ладно, – я растерла глаза рукой, голова раскалывалась на части. – Ты стал Пороком, что было потом?

– Потом мы разыгрывали историю. Тот парень, что был с Одиночеством, погиб. Он проиграл. Тогда мы нашли Режиссера, которого ты знаешь под именем Юлий. Он был идеальным Пороком, его жажда манипулировать людьми затмевала всё. Это из-за его девчонки, Алисы. Он считает, что она всё время, пока они были знакомы, только и делала, что управляла его жизнью.

– Подожди, – я умоляюще замахала ладонями. – У меня сейчас голова взорвется.

– Ты мне не веришь, – его грустный голос был очень тихим.

– А как тебя зовут на самом деле?

– Я уже забыл, – Наркоман усмехнулся. – Одна девушка зовет меня Нуто.

– Что за глупость?

– Она – не глупость, – я впервые увидела, как глаза Наркомана загорелись. – Она странная, неуклюжая такая… Фред прячет её от меня. Но я найду. И проиграю окончательно.

– Зачем ты всё это мне рассказываешь? – Трудно было выбрать, верить ли словам Наркомана или же нет.

– Потому что ты никогда не будешь иметь ко всему этому отношения. Ты – серая мышь, в которой нет ничего интересного для Пороков. Хотя, в какой-то момент мне показалось, что Юлий сумел изменить образ твоего мышления. Я ошибся, – он начал стучать пальцами по столу. – Когда Режиссер попросил у меня ключи от квартиры, я понимал, что он бросит тебя очень быстро. Но это был уникальный шанс чтобы убрать со сцены Сатиру. Если бы рядом с Юлием никого не осталось, ему некому было бы изувечивать жизнь. Он бы сердился на Фреда, потому что тот не хотел принимать Сатиру в нашу компанию Пороков. Я собирался всё подвести к тому, чтобы рассорить этих двоих, и тогда один из них уничтожил бы другого.

– И что? – У меня перед глазами появилось видение, как Юлий и Фред дерутся, пытаясь убить друг друга.

– А то, что выигрывает тот, кому простят разбитую жизнь и падение. Представь, что кто-то не позволил сбыться твоим мечтам, уничтожил твоих близких людей, стал причиной того, что ты несчастна, раздавлена, едва трепыхаешься на самом дне. И ты прощаешь его, несмотря на то, что он стал причиной твоей гибели.

– Неужели, такие люди есть? – Я была удивлена.

– Есть, – кивнул Наркоман: – И я люблю её. Но, очевидно, именно мне Пороки будут искать замену после окончания этой истории.

– Почему?

Он склонился ко мне, тихо и с улыбкой прошептав:

– Меня убьют. Вот увидишь. Фред выиграет. Теперь, когда Юлий вернулся к Вэл, я ничем не могу помешать им.

– Кто может убить тебя?!

– Я же просил говорить тише! – Шикнул он на меня, заметив, как беспокойно реагируют окружающие на мои восклицания. Одна из сидящих неподалеку пар поднялась и ушла, торопливо рассчитавшись, едва накинув куртки на плечи. Наркоман горько засмеялся, выдавливая улыбку. – Ты поверила?

Я глубоко вздохнула, чтобы привести мысли в порядок:

– То, что ты рассказал – это правда?

Он пожал плечами, словно сам не знал, может ли он себе доверять. Я молча раскачивалась на стуле, пытаясь всё обдумать.

– Чем же я не подхожу для вашей истории? – Спросила я, наконец.

– Понимаешь, есть люди, которые живут повседневной жизнью. И им это нравится. Ходят на работу, встречаются с любимыми. А есть те, которые постоянно всё переставляют с ног на голову. С такими интересно, но абсолютно невозможно жить. Они как вечные двигатели безжалостной машины, которая каждый день уничтожает всё вокруг себя, чтобы построить заново. С такими интересно играть, они необычные, таких предсказать нельзя.

– Это безжалостно, делить людей на интересных и неинтересных. В каждом человеке есть что-то…

– Но это правда, Кнопка. Понимаешь? – Его сочувствующий голос почти тонул в окружающем шуме. – Ты не принадлежишь к особенным людям, ты обыкновенная. Но кто сказал, что это плохо?

– А Сатира? Что в ней такого особенного? И почему Фред сказал мне, что о ней нужно спрашивать именно тебя?

– Он сделал глупость, – Наркоман задумался. – Мы все наделали массу ошибок. Тебя не должно было быть в нашем окружении. Юлий собрал в своем доме бестолковое сборище глупых людей, откуда-то взялась Сатира на мою голову…

– Какая между вами связь? – Мне было интересно узнать это.

– Мы учились в одном классе. Никто из Пороков не ожидал, что история может повернуться именно так. Сатира раньше не была такой, она сильно изменилась. Во всем. Она бегала по школе в джинсах и любимой черной футболке. Ее жизнь изменилась, потому что Юлий так захотел. Мне показалось, что она меня узнала после одной из наших встреч. Или, мне просто этого очень хотелось. Лично я думаю, Сатира была способна понять многое о существовании Пороков. Возможно, именно поэтому она больше не появляется в доме Юлия.

– Неубедительно, – я покачала головой: – Всё это слишком сложно и накручено…

– Это твоё дело, поверишь ты мне или же нет, – Наркоман поднялся, собираясь уходить. – Мы не увидимся больше. Прощай.

Он оставил меня одну, расплатившись за остывший кофе. А я всё сидела, пытаясь переварить сегодняшний день.

Примета № 20. Если вы верите в приметы – они обязательно сбудутся

25 декабря

На следующее утро после последнего разговора с Наркоманом я не выдержала и полезла в Интернет.

Мой друг не соврал мне, в этом городе в 2001 году действительно умер одиннадцатикласник. Умер неожиданно, врачи списали всё на остановку сердца. Фотографии погибшего парня были настолько похожи на человека, который вчера рассказал мне о Пороках, что я понемногу начинала во всё это верить.