— Я очень рада, Генрих, что ты помнишь обо мне, а вот Гельмут, к сожалению, все реже и реже появляется в моем доме. Я понимаю, что у него сейчас семья, но забывать маму не следует. При случае ты ему напомни обо мне.

— Непременно, дорогая тетушка, но не нужно забывать, что он занимает ответственное положение и у него остается очень мало времени для семьи.

— Это еще не повод забывать родителей.

— Я полностью на вашей стороне.

Хозяйка решительно прошла в столовую комнату и пригласила гостя к столу:

— Самовар уже готов, и пора пить чай.

Она выложила все из пакета на тарелку и, увидев разнообразные сладости, счастливо улыбнулась.

— Какие аппетитные пирожные! — произнесла она. — Если наш профессор не прибудет, то он много потеряет.

Хозяйка и гость принялись за чаепитие, при этом она хвалила вкус чудесных кондитерских изделий. Они были увлечены так, что даже не заметили, как возле стола появился профессор. Он с наигранно-показушной иронией произнес:

— Ах, вот как вы встречаете своего гостя, дорогие мои! Я этого так не оставлю.

Хозяйка, увидев гостя, охнула и, торопливо вскочив со стула, тут же пригласила профессора присесть рядом с ней. Не утруждая себя уговорами, гость без каких-либо комментариев приступил к приятному времяпрепровождению. Хозяйка сконфуженно молчала. Профессор, немного утолив голод, заявил:

— Вот теперь, господа, можно и поговорить.

— Да, да, профессор, мы тебя слушаем, — тихо произнесла хозяйка.

Профессор нежно улыбнулся приятельнице и, повернув голову в другую сторону, обратился к Генриху:

— Это касается тебя. После последнего нашего разговора мне пришлось преодолеть немало бюрократических преград, чтобы пристроить тебя у себя в центре. Признаюсь, это мне стоило усилий, сопоставимых с каким-нибудь новым открытием. Решение о твоем назначении принималось на самом верху, а единственным поручителем выступил ваш покорный слуга.

— Вы меня просто осчастливили. Я не ожидал, что вы так быстро все устроите.

— Я стремлюсь все делать быстро и качественно. Это мое главное кредо, учтите это на будущее. Ибо без этих основополагающих элементов в моем центре работать нельзя. Я очень тороплюсь завершить свое дело хотя бы потому, что через год, по моим прогнозам, могут возникнуть осложнения.

— А вы не поделитесь вашими тревожными опасениями? — спросил Генрих.

Профессор преданно взглянул в глаза хозяйки, а потом, махнув рукой, несколько смущенно произнес:

— Здесь все свои, и я думаю, могу посвятить вас в тайну.

Неожиданно хозяйка встала из-за стола и обратилась к присутствующим гостям:

— Нет, нет, господа, я как женщина не имею права знать ваши секреты. И чтобы не смущать вас, позвольте мне удалиться. Я вспомнила, у меня есть незавершенное дело.

Хозяйка сделала умильное выражение лица и вышла из комнаты.

— Итак, профессор, я с удовольствием вас послушаю, — с интересом заявил Генрих.

— Дело в том, что в мой проект «Юпитер» буквально недавно дополнительно инвестированы огромные частные деньги. Как вы думаете, кто финансирует эту программу? — спросил профессор.

— Я даже не могу предположить, кто бы это смог сделать. Вероятно, те, кто имеет огромные капиталы и может позволить себе подобное финансирование.

— Вот именно, Генрих, тот, кто финансирует проект, имеет деньги и полное доверие фюрера.

— И кто же он, если это не секрет?

— Я тебе назову его имя — барон Отто фон Райнер, именно он довольно длительное время финансирует проект. С ним прибыли несколько крупных ученых, которым я должен показать рабочие чертежи и рассказать о принципах работы летательного аппарата.

— Этот принцип я уже знаю.

— Увы, я тебе рассказал только теоретический принцип «закрутки» тонких физических полей, которую мне удалось расшифровать. Ее практическая реализация требует огромной инженерной работы. Многое мне еще неясно.

— Не могу понять, что значит «удалось расшифровать»?

Профессор посмотрел в сторону слегка приоткрытой двери, в которой исчезла хозяйка, и, как будто что-то вспомнив, сказал:

— Ах, да, я тебе не все рассказал. Однажды барон мне передал медный лист с изображением карты местности Ксантена. Так, ничего особенного, однако, покопавшись с ним, я обнаружил, что медный лист состоит из двух продольных частей вроде чехла, внутри которого имелся пергамент с подробной картой местности. После этого случая мне были предоставлены копии старинных записей. Сам же оригинал я не видел. Мне пришлось долго исследовать их. Немного воображения, и инженерные познания помогли мне, и я стал разбираться в этих бумагах. Со временем я теоретически разработал новый тип летательного аппарата. Я пришел к выводу, что эти сведения попали к нам из высокоразвитой цивилизации.

— Как это интересно, профессор.

— Мне тоже интересно, но это еще не все, это лишь общая часть сведений, а другая — более детальная часть информации — отсутствует, но я уверен, что она существует.

— Как вы об этом узнали?

— Это вытекает из имеющихся записей, а также там упоминается о капсуле из неизвестного сплава, в котором содержится какая-то энергетическая сила. Думаю, речь идет о какой-то полезной для нас информации.

— Вспомнив находку деда Карла, Генрих заинтересованно спросил:

— Наверное, поиском этих сведений кто-нибудь занимается?

— К сожалению, мне об этом ничего не известно.

— Теперь я понимаю ваше состояние — вы зашли в тупик. Мнение профессора Листа не беспочвенно.

— Вы знаете профессора Листа?

— Мне приходилось с ним встречаться, и он назвал вашу затею гиперболой.

— Я знаю, он мой оппонент в науке и тем не менее, очень интересуется моими разработками, а в особенности энергетической установкой. Хотя интерес свой скрывает. Что-то я его не понимаю. Профессор Лист мне сообщил, что занимается разработками в области создания реактивного двигателя, а также твердым и жидким топливом. Как прагматик он прав. Мне же терять нечего, и я иду до победного конца.

— Ваш оптимизм мне импонирует, но он основан на одних амбициях.

— Я этого не отрицаю.

— Впрочем, я кое-что мог бы для вас сделать.

Профессор усмехнулся:

— Думаю, вряд ли, помочь мне теперь некому.

— Существует одно удивительное и похожее на ваш случай обстоятельство, с которым мне довелось столкнуться в Новосаратовке.

— Да, да, я вас внимательно слушаю, — заинтересованно вымолвил профессор.

— Это не моя тайна, но вам, профессор я скажу: мне довелось держать в руках старинную вещицу, которая, по всем предположениям, является собственностью моего предка. Это была медная пластина с изображением схемы местности. Вероятно, подобная той, которую вам дал барон. Там имелась запись «Ксантен 1703». К сожалению, я не могу предоставить ее вам для изучения, ибо от того места, где она находится, нас отделяет свыше двух тысяч километров.

Профессор с интересом посмотрел на Генриха и задумчиво произнес:

— Пока не рассказывайте об этом никому. Мне необходимо подумать. А сейчас нам пора уже завершать дискуссию и пригласить к столу фрау Марию.

ГЛАВА 29

Сегодня у Рейнхарда Гейдриха был трудный день. Работы по «Юпитеру» зашли в тупик. Гейдрих только что возвратился от Гитлера и был слегка раздражен. Все его умение и доводы натолкнулись на стену недопонимания. Гитлер заявил ему:

— Ваши ученые из секретной лаборатории просто не умеют думать. Все им нужно усложнять. А я обладаю даром упрощать, и тогда сразу все получается. Трудности существуют только в воображении!

Трудностей, заключавшихся в самой сути дела, Гитлер не признавал. Он видел только неспособность одних людей и злой умысел других.

Гейдрих проклинал тот день, когда познакомил Гитлера с Марией Ориск. Именно она за короткий период времени сумела внушить фюреру, что можно изготовить летательный аппарат, возможности которого будут беспредельны. Одна мысль, что на таком аппарате можно будет совершать полеты в космическом пространстве, повергла Гитлера в экстаз, и он молниеносно парировал: