— Не могли бы вы пригласить Левандовскую?

— Нет, не могу. Она только что вышла на улицу и скоро вернется.

Генрих решил встретить Матильду во дворе. Он направился к выходу и вышел на улицу. Недалеко располагались торговые ряды. Шла бойкая торговля разным товаром. НЭП привел к быстрому оживлению экономики. Появившаяся у крестьян экономическая заинтересованность в производстве сельскохозяйственной продукции позволила быстро насытить рынок продовольствием и преодолеть последствия голодных лет «военного коммунизма». Нэпманы занимались частной торговлей, ремеслом и продажей разных изделий. Его привлек торговец, который разными прибаутками зазывал покупателей: «У дядюшки Якова, для баб товару всякого, ситцу хорошего, нарядно, дешево!.. Духи, помада, все, что надо!..»

Генрих подошел ближе и на прилавке среди разного товара разглядел красивую кофточку.

— Сколько вы просите за кофту?

Увидев молодого летчика, торговец улыбнулся:

— Если для любимой девушки, то тебе, паренек, почти задарма отдам!

Генрих вытащил купюру и сказал:

— Этого, надеюсь, хватит?

— Бери подарочек, красный сокол, словно от души ее отрываю, твоей невесте носить ее не сносить, и мне приятно.

Генрих взял кофту и направился обратно. Его цепкий взгляд уловил в толпе мелькнувший силуэт знакомой девушки. Генрих ускорил шаг и направился за ней. Его толкнули сзади, и он, отвлекшись, потерял ее из виду. Не понимая, куда она делась, он остановился. Внимательно вглядываясь в толпу, пытался ее обнаружить, но безуспешно. Людей было много, все куда-то спешили и толкались. Неожиданно сзади он услышал знакомый голос:

— Настоящая толкучка, в такой толпе немудрено и потеряться.

Генрих обернулся и увидел перед собой барона.

— Клаус! Что ты здесь делаешь? — удивленно спросил он.

— Я вижу, ты зря время не теряешь, — уклончиво произнес собеседник, указывая на покупку, которая была в руках Генриха. — Такой красивый подарок можно купить только для милой сердцу девушки, или я не прав?

— Возможно, ты и прав, — смущенно произнес Штайнер.

— Кто она, если не секрет?

— Пока это моя маленькая тайна, — заговорщицки подмигнув, ответил советский летчик.

— Я все понял, в любовные тайны я не сую свой нос. Меня интересуют другие тайны. Надеюсь, у тебя есть что мне сказать?

— Да! Все идет, как ты говорил. Они заинтересовались. От них я получил полный инструктаж и карт-бланш на нашу с тобой работу.

— Значит, я был прав, — рассмеялся Фрич.

— После всего этого я еще больше проникся к тебе доверием, дорогой Клаус.

— Я рад, что ты это понял.

— Благодарю тебя. Что мне им передать?

— Передай, что Орлов является одним из людей Хюбнера. Сейчас он куда-то пропал. Я уверен, что Орлов скоро объявится, потому что Хюбнеру он необходим сейчас как воздух.

Генрих удивленно произнес:

— А ты разве не слышал о последних событиях?

— О каких событиях ты говоришь?

— Сотрудники ОГПУ уличили Орлова в измене, сейчас они его ищут.

— Я об этом ничего не знал.

— И тем не менее Орлов для ОГПУ не новость.

— Хорошо, в таком случае у меня скоро будут свежие новости. О них я тебе сообщу позже.

— Договорились, Клаус. До встречи.

Они расстались.

ГЛАВА 9

Штайнер возвратился к зданию библиотеки, войдя внутрь, он встретил Хюбнера.

— Добрый день, господин Хюбнер.

— Добрый день, Генрих. Рад вас видеть в библиотеке. Просвещение — это в большей части удел истинных немцев. Тяга к знаниям возвеличивает их перед другими народами. Не скрою, Генрих, я вам все больше симпатизирую. Только культура и просвещение приведет дремучие народы к истинной цивилизации.

— В ваших мудрых словах я слышу настоящую правду великого сына и патриота своего народа.

Хюбнер с удивлением посмотрел на Штайнера и сказал:

— Хотя я не приемлю пафос между друзьями, но все равно спасибо за комплимент. Вы сейчас не торопитесь, мой друг?

— Нет, я в полном вашем распоряжении, — ответил Штайнер.

— Поскольку мы затронули возвышенные ценности, у меня к вам есть один разговор, — заговорщицки произнес Хюбнер.

— Я слушаю вас.

— У меня есть предложение посидеть за столом с кружкой пива или с бокалом хорошего вина и поговорить в спокойной обстановке. Здесь поблизости есть питейное заведение. Может, пройдемся?

— С удовольствием!

Они прошли мимо торговых рядов и остановились перед трактиром.

— Пройдем, Генрих, я уже здесь бывал, и не раз. Эти местные «нэпманы» неплохо научились готовить. Я бы даже сказал, вкусно.

Они вошли в трактир. Их встретил худой официант. Узнав в немце постоянного клиента, официант обратился к нему:

— Господин, прошу вас вот к этому столу. Сейчас я вас обслужу по высшему разряду.

Они прошли и сели за стол в самом дальнем углу этого заведения. Их быстро обслужили. На столе появилось все, что необходимо в подобных случаях, а именно: мясное рагу, овощной салат и графинчик водки.

— Я прошу прощения, пива и вина сегодня нет, — объяснил официант.

— Будем пить и кушать то, что Бог послал, не правда ли, Генрих?

— Вы неплохо здесь осваиваетесь, господин Хюбнер, и русская поговорка к месту сказана. Ваша манера общения притягивает людей. Из вас получился бы хороший педагог.

— Действительно, мой друг. Моя первая профессия — учитель.

— Если не считать первую и последнюю, какие еще профессии вы имеете?

— Я профессионал в своем деле, — уклончиво ответил собеседник, — неважно, сколько у меня было профессий, важно другое.

— Что именно?

— Важно, Генрих, как вы правильно подметили, люди ко мне тянутся. Не просто люди, какие-то дилетанты, а настоящие профессионалы своего дела. Например, такие, как вы. Вот это важно для меня. Именно профессионалы вершат судьбами людей, они делают политику в любой стране и даже в мире.

— Вы правильно говорите. Здесь важно, чтобы нужный профессионал понял и принял условия вашей игры.

— Вы умный человек, Штайнер, и с ходу поняли мою мысль.

— Да, я понял, куда вы клоните. Я на вашей стороне, господин Хюбнер. Здесь нужно быть круглым идиотом, чтобы не понять очевидную истину.

— Вот! — воскликнул Хюбнер и продолжил: — Наконец мы подошли к главному.

— О чем вы?

— Надо выпить! Как говорил один мудрец: «Именно истина в вине!»

Он разлил водку из графина по стаканам и произнес:

— Выпьем за профессионалов, чтобы они понимали друг друга с полуслова, как мы с вами. Правда, Генрих?

— Я с вами солидарен, господин Хюбнер.

Они выпили и закусили. Уже слегка захмелевший Гельмут Хюбнер произнес:

— Эта водка — крепкий напиток. Как ее пьют русские люди?

— Пьют с превеликим удовольствием и по праздникам. А в повседневной жизни пьют первачок, который в полтора раза крепче.

— Бог мой! Какое же надо иметь железное здоровье, чтобы пить эту гадость. У нас в Германии мы в основном пьем пиво, иногда хорошее вино. Всякое питье должно приносить удовольствие. А какое удовольствие может приносить водка, а тем более первачок? В этом я не понимаю русского мужика.

— Все гораздо сложнее, чем вы думаете, уважаемый господин Хюбнер. Чтобы понять русскую душу, нужно родиться в России и жить вместе с русскими людьми. Еще поэт Федор Тютчев писал: «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить, у нее особенная стать — в Россию можно только верить».

— Я вижу, библиотека идет вам на пользу, вы хорошо знаете русскую литературу, однако вернемся к нашим «баранам» — так, кажется, у вас говорят.

— Да, здесь, в России, так говорят. Вы тонко подмечаете русский фольклор. Мне остается только удивляться.

— Для вас, мой друг, все удивления только начинаются.

— О чем это вы? — спросил Штайнер.

— Речь идет о вас, Генрих, о вашей будущей судьбе, и не нужно все усложнять, все гораздо проще. Я многое узнал о вас, прежде чем сделаю вам это предложение. Вы мне симпатичны. В вас есть что-то, чего я не вижу в других немецких летчиках. Я предлагаю вам, Генрих, перейти на нашу сторону. Вы истинный сын своего немецкого народа, и вы сохранили в себе ту внутреннюю мощь, которая должна присутствовать у настоящего немецкого парня.