Внезапно ей в голову пришло, что есть одно средство избежать этого кошмарного замужества. Альтернатива была неприятной, нежелательной, но единственно возможной. Нора сняла мокрое полотенце и со вздохом открыла глаза. Нужно совсем не иметь гордости, чтобы обращаться за помощью к человеку, который так унизил ее. Но с другой стороны, иного выхода не было.

Нора позвала мать.

— Ты не могла бы отправить Клэренса на телеграф «Вестен Юнион». Мне нужно срочно послать телеграмму.

— Ну конечно, моя дорогая. Кому…?

— Пожалуйста, не спрашивай меня, — ответила Нора, встретив встревоженный взгляд матери. — Поверь, что я знаю, что делаю. Ты можешь пока ни о чем не спрашивать меня?

— Нора, что случилось? — заволновалась Синтия. — Сначала этот низкий человек привозит тебя, после того, как несколько месяцев назад мы отказали ему от дома. А ты возвращаешься бледная, словно смерть. Почему ты не можешь довериться мне?

— Конечно, могу, мама, — успокаивающе заверила Нора. — Но не сейчас. Дай мне, пожалуйста, бумагу и конверт.

Страдальчески вздохнув, Синтия выполнила просьбу дочери.

— Мой секретарь записал бы под диктовку, но его нет на месте.

— Я напишу сама. И предупреди, пусть Клэренс дождется ответа. Это может… занять некоторое время, — добавила Нора.

— Ты слишком таинственна, милая, — заметила Синтия.

Нора ничего не ответила. Она пыталась в нескольких коротких словах сообщить все, что случилось. Закончив, подсчитала количество слов, достала серебряный доллар, вложила все это в конверт и запечатала.

Синтии хотелось узнать содержание телеграммы, но увидев, как напряжена дочь, она смягчилась. Она чувствовала, что случилось что-то очень плохое и что это имеет отношение к Саммервилю. Казалось, тот имеет непонятную власть над Норой. Эдвард сказал перед уходом, что вернется в пятницу и Нора, кажется очень расстроилась. Синтия решила, что попросит мужа остаться дома в пятницу утром, хотя знала, что ему не нравится опаздывать на работу.

Клэренс отвез телеграмму в Ричмонд и отправил ее. Ему пришлось ждать ответа несколько часов, но он терпеливо сидел на телеграфе, пока служащий «Вестен Юнион» не вручил ему запечатанный конверт.

Когда Клэренс вернулся, Нора взяла у него конверт дрожащими руками. Сердце ее быстро билось в груди. Она опасалась, что Кэл мог оказаться в отъезде и не получить ее сообщение. Одно дело сделано, по крайней мере, она получила ответ. Нора не знала, каков этот ответ и чего ей ждать. Она могла только надеяться на лучшее.

Слова телеграммы были лаконичны, без эмоциональных излишеств. «Приеду пятницу полдень. К.Б.» И все. Ничего больше. Но он приедет… Нора легла и закрыла глаза. Это не означает, что опасность отступила, но по крайней мере, теперь у нее был шанс избежать замужества с Эдвардом Саммервилем. И молиться Всемогущему Богу.

Усталый, запыленный и злой Кэл Бартон сошел с поезда в Ричмонде в пятницу утром. Понадобилось почти чудо, чтобы так быстро добраться до Вирджинии при существующей связи между городами. Он устал и хотел спать. Но больше всего, черт возьми, ему хотелось узнать, что означало сжатое выразительное послание:

«Приезжай немедленно. Элеонор». Ни за что в мире ему не хотелось упустить возможности посмотреть мисс Марлоу в глаза, особенно после того, как ему стало известно о ее парне Саммервиле. Несомненно, она беременна и намерена навязать ребенка ему.

Кэл нанял экипаж, чтобы доехать до особняка Марлоу. Огромное каменное здание на окраине города с большим двором и настоящим садом, великолепным даже сейчас, поздней осенью поразил Бартона. В его представлении дом, в котором должна жить Элеонор Марлоу, мог быть именно таким.

Предчувствуя, какой прием его ждет, Кэл принял независимый и гордый вид. Ему даже в голову не пришло надеть приличный костюм. В конце концов, он не обязан стараться производить благоприятное впечатление. Бар-тон был даже рад, что не успел сменить рабочую одежду, не снял и неизменный револьвер, пристегнутый у бедра.

В день, когда пришла телеграмма, Кэл помогал местному шерифу организовать поиск грабителей банка. Не успел он возглавить ополчение, созванное шерифом, как ему принесли сообщение. В джинсах, огромных сапогах, широкой ковбойской шляпе, в кожаной куртке с бахромой и револьвером у пояса Кэл очень напоминал героев душевных романов, которыми так увлекалась раньше Нора. Сигарета, зажатая в зубах, довершала живописный портрет ковбоя, когда он позвонил в дверь. Дворецкий, увидев посетителя, чуть не упал в обморок. Кэл весело рассмеялся ему в лицо.

— Привет, — протянул он с южным техасским акцентом, — Нора дома?

Дворецкий ошалело уставился на ковбоя, как будто не мог поверить своим глазам.

— Я… я… я…. — заикаясь произнес он.

Услышав звонок, на крыльцо вышла Нора, выглядевшая бледной и больной, со следами усталости и волнений на лице.

— Благодарю вас, Альберт, вы свободны, — мягко проговорила она.

Старый седовласый дворецкий вежливо кивнул, еще раз изумленно окинул пришельца оценивающим взглядом и удалился.

Сощурившись, Кэл смотрел на девушку стальными глазами, хотя внутри у него бушевали эмоции. Несомненно, вид у нее больной, бледное измученное лицо Норы вызывало в нем чувство вины и желание защитить ее. Весь гнев Кэла мгновенно улетучился, стоило ему увидеть слабый жест ее дрожащей тонкой руки.

— Пожалуйста, входи, — нервничая, пригласила Нора. Ее глаза неотрывно следили за Кэлом, ей хотелось прижаться к его сильной груди, рассказать все, что с ней случилось. Но сейчас не время для объятий.

— Пожалуйста, прости меня, что я втянула тебя в эту историю. Но у меня нет другого выхода.

Брови Бартона поползли вверх. Какие разительные перемены! Ни единого замечания по поводу его одежды, одни извинения. Должно быть, мисс Марлоу действительно в отчаянном положении. Кэл не позволял себе смотреть на ее губы, напоминавшие ему о том дне, когда они принадлежали друг другу. Картины эти преследовали его каждую ночь. Кэл скучал по Hope гораздо больше, чем ему хотелось в этом признаться.

— Красивый дом, — оценивающе прокомментировал Бартон, оглядываясь вокруг и притворяясь пораженным. — Черт возьми, здесь просто роскошно! Ты действительно богачка, не так ли, дорогая?