– Не могли бы вы пройти со мной?

Отпустить стол.

– Конечно.

Сумку взять с собой. Ни в чем нельзя быть уверенным. Просто идти вслед за ним. Спину выпрямить. Голову поднять. Только не подавать вида. Уверенным нельзя быть ни в чем. Как Каттнер ждет. С опущенной головой. Наверное, хочет пропустить ее вперед. Как будто уводит ее. Но ведь он это и делает. Но откуда он мог узнать? Замок сумки защелкнулся. Еще раз поправить пленку с жирафами. К двери.

Перешептывание. Кто шепчет, тот лжет.

– Продолжайте работать самостоятельно. Я скоро вернусь.

Долго это не продлится. Хотя кто знает. С вещами на выход. Больше не увидимся. Закрыть дверь.

– Что случилось?

– Подожди.

На стене – медузы и кувшинки. Она спускалась по лестнице вслед за Каттнером. Он шел быстро, как будто торопился. Как он открыл ей дверь, не глядя на нее. А на улице не очень-то и тепло. Нужно было надеть пальто. Воздух свежий и холодный. Шея мерзнет. Каттнер впереди. Не знает, чем заняться, с тех пор как ему запретили выступать с речами. Родители пожаловались, потом пришло распоряжение главы Ведомства по делам школ. О недопустимости сокращения перемен. Очевидно, что-то случилось. В прошлом, году в общеобразовательной школе уволили учителя. На уроках музыки разучивал, с учениками фривольные песенки. Совместные возлияния. Точно подпадало под закон о защите детей от вредной информации… Лысина Катгнера. Завитки на затылке. Может, позвонили? Из Америки? Там сейчас полночь. Выкуп. Следы в лесу.

Рука Каттнера на ручке двери. Его строгий взгляд. Серьезное выражение лица. Открыл дверь. Там сидела Эллен. На стуле перед письменным столом. Руки свисали. Волосы в беспорядке. Угловатое лицо. Опухшие глаза. Инга совершенно о ней забыла. Какой у нее жалкий вид.

Каттнер снял пиджак и повесил его на вешалку. Руки по швам, приготовился произносить речь.

– Ты когда-нибудь слышала об обязанности надзора?

Присел, наклонился к девочке.

– Эллен, расскажи, что они с тобой сделали.

Та принялась плакать, как по команде.

Он выпрямился. Вздохнул.

– Ну, будет-будет. Подожди в коридоре. В класс можешь сегодня, больше не возвращаться.

Эллен выползла наружу. Зеленые полосы на анораке.

Каттнер закрыл за ней дверь и покачал головой.

– Девочка в ужасном состоянии.

Отодвинул занавеску и приоткрыл окно. Повернулся. Набрал воздуха.

– Скажи, ты вообще знаешь, что происходит в твоем классе? Эту девочку третируют уже несколько недель, а может, и месяцев, над ней издеваются.

Он сел. Кажется, и правда расстроен.

– Я нашел ее в мужском туалете. Ты представить себе не можешь, в каком виде.

Нежные листочки на фоне черного городского рва. Фасады домов на Рингштрассе залиты солнечным светом. Их, видно, и правда снесут.

Каттнер снова встал. Подошел ближе.

– Ну, так что? – Скрестил руки. – Тебе что, нечего сказать?

Сейчас уговаривают старух съехаться вместе, так можно будет сохранить хотя бы один дом. Вынужденное обобществление. Наверное, все-таки лучше, чем дом престарелых.

– И сколько это уже продолжается?

– Что именно?

Теперь он по-настоящему разозлился.

– Ученики твоего класса в течение недель, а может, и месяцев издеваются над девочкой, а ты утверждаешь, что ни сном ни духом?

Все еще заметно, что мы на Востоке. И через пятьдесят лет это будет заметно. Чтобы забыть об отношениях, требуется вдвое больше времени, чем эти отношения просуществовали.

– Ты меня вообще слушаешь?

Она слушала. Слышала каждое его слово. Ну, это не катастрофа, это даже не падение метеорита. Просто упадок. Кого-нибудь всегда затронет. Групповая динамика. Да, она слышала каждое слово.

– В твоем классе совершенно нездоровая атмосфера. Мне нужно было предвидеть, что ты не годишься для классного руководства. Все же было в характеристике написано. Старорежимное преподавание. Недостаток социальной компетентности. Окостеневшая личность. Но я подумал, старый конь борозды не портит, и даже вступился за тебя, чтобы ты осталась здесь до конца. Но теперь шутки в сторону. Это тебе с рук не сойдет.

Аэрофотоснимок на стене. Две буквы-здания на фоне зеленого ландшафта. Извивающаяся пуповина рва. Стоячие воды. Выхода к морю нет. Стоялая вода начинает вонять. С Вольфгангом расставаться уже поздно.

– Можешь идти.

Коридор по-прежнему пуст. Каждый урок – вечность. Эти. бесконечные сорок пять минут. План замен на следующую неделю. Отмена уроков Бернбург. Говорят, дошло до мыслей о самоубийстве. На больничном до лучших времен. В который раз. Сплошные пустые клеточки. Последствия. Таков порядок. Так уж у нас повелось. А здесь и есть теперь у нас. Только спокойствие. Затишье перед бурей. После бури. Ее шаги звучат очень громко. Что предписывает устав? Приехали. Какое ей до этого дело? Никакого. Каждый отвечает сам за себя. Откуда-то доносятся детские голоса. Конечно, она виновата. И куда теперь? Назад. В класс. Продолжать. Служба и устав. А что ей еще остается? Ничего. Исчезнет все. Рано или поздно. Обычно все исчезает внезапно. Вот как сейчас.

На улице – ракета на стене. Устремлена ввысь. Небо все еще невыносимо синее. Пышные белые облака. Вдоль улицы кусты зацветающей сирени. Снежноягодник, засохшие шарики-хлопушки. Эллен на скамье. Окурки в щелях мостовой. Здание специальных предметов. Расписанные окна кабинета художественной культуры.

Три ступеньки вверх по лестнице – и уже одышка. А как же ее великолепная физическая форма? Мерцающие медузы, как всегда неземной красоты. Звук спускаемой воды в туалете. Голос Кевина. Громкий смех. И вдруг опять тишина, как только она вошла в кабинет биологии.

А вот и они. Рядом с доской. Два конкурирующих стада жирафов. Длинношеие против короткошеих. Так кто же победит? И превратится в уникальное животное, в жирафа? Голова на высоте двух метров над сердцем. Сердце должно быть очень сильным, чтобы по такой шее перекачивать в мозг литры крови. Всего семь позвонков, а такая длинная шея. Это самое высокое из всех наземных млекопитающих. Правильная стратегия. Все имеет свои последствия, свои результаты. До перемены еще пять минут. Все еще урок. Ну хорошо.

– Вы видите, что предкам, жирафа была необходима более длинная шея, чтобы достать до листьев, расположенных высоко. Можно предположить, что изначально эти животные были похожи на антилоп или оленей. Представьте себе, как во время засухи они стоят под акациями и тянутся вверх. Возможно, они даже пытаются залезть на деревья, подпрыгивают, потому что испытывают сильный голод. Разумеется, у тех из них, кто от природы имеет более длинную шею, больше шансов выжить. Потому что они могут добраться до корма, недоступного другим. Все очень просто: у кого шея длиннее, тот живет дольше. А чем дольше живешь, тем больше шансов произвести потомство. Несомненно, до листьев постараются добраться все животные, даже не обладающие такими длинными шеями. День за днем они будут предпринимать все новые попытки. Животные будут стараться изо всех сил достичь цели, которая находится у них прямо перед носом. Каждый день они будут тянуться за листьями, и это войдет у них в привычку. А привычка постепенно превратится в образ жизни. И однажды это принесет свои плоды. Их потомству. Шея будет удлиняться. Медленно, но верно. Сантиметр за сантиметром. И неутомимые усилия на протяжении многих поколений, конечно, тоже передадутся по наследству, и потомки, в свою очередь, тоже будут прилагать усилия. Так постепенно и происходят изменения. Так жираф и получил свою длинную шею. А все те, что недостаточно старались, остались короткошеими и бесславно погибли. Среда всех нас заставляет прилагать усилия. Мы все пытаемся добраться до труднодоступных листьев, до плодов, висящих особенно высоко. У каждого должна быть цель перед глазами. Тренировка играет здесь решающую роль. Жираф приобрел длинную шею, потому что тянулся за все более высоко растущими, листьями, он растянул шею благодаря долгим, упорным усилиям, благодаря непоколебимой привычке. Так и. мы. наращиваем, мускулы, занимаясь спортом. Всю жизнь мы тянемся и растягиваемся. Каждый из нас. Порой кажется, что цель уже совсем близко, только руку протянуть. Но чтобы и в самом деле ее достичь, нужно приложить усилия. Каждому из нас присуще стремление к развитию, к совершенствованию. Если упражнять определенные части тела, отдельные органы, то они разовьются благодаря постоянной нагрузке, упорным тренировкам! Ваше образование осуществляется в определенном направлении. Разумеется, в желательном. Потому что образование – это альфа и омега! Внешние факторы не остаются без последствий. Они воздействуют на наш характер, на склонности, на наше поведение и строение тела, на все. И все ведет к чему-то. Все имеет последствия. Все для чего-то полезно. Все имеет смысл. И жизнь, и смерть. Все эти усилия не могут быть напрасными. Энергия не исчезает! Среда влияет на нас, вне всякого сомнения. Главное – уметь приспосабливаться. А привычка формирует человека. И если окружающая среда меняется, изменяются и обитающие в ней организмы. Организмов вне окружающей среды не существует.