Матрос с трудом доплыл до рыбацких шаланд и стал тонуть, но его спас старик-рыбак и его внук — Гаврик. Матрос-потемкинец серьезно заболел, но его вылечили, приютив в рыбацкий хижине на берегу моря. Этот матрос с маленькой татуировкой на руке в виде синего якоря вообще впоследствии становится одним из главных героев четырех произведений В. Катаева, вошедших в эпопею «Волны Черного моря». Разумеется, что матрос-потемкинец — это истинный рыцарь без страха и упрека. Именно он является кумиром юных одесситов, именно с него они стараются брать пример в жизни, именно такими же революционерами и ниспровергателями российской государственности они, несомненно, и станут в будущем, когда вырастут. Несмотря на талант автора и приключенческий сюжет, перед нами типичная агитка, призванная обелить зверства потемкинцев и прививать любовь к ним советским людям с детства.
Ничего общего с действительностью не имеют и широко известные «эпические полотна» художников П. Фомина, К. Дорохова, И. Пшеничного и других, посвященные восстанию на «Потемкине». Так, на картине П. Фомина Вакуленчука почему-то убивают не за башней, а перед ней. Плохие офицеры судорожно выхватывают из карманов свои револьверы, но храбрый Матюшенко уже целит в них из винтовки. На картине К. Дорохова лжи еще больше. Художник дает понять зрителю, что под валяющимся брезентом — тела погибших от рук офицеров матросов. Здесь он перещеголял уже самого Эйзенштейна! Неподалеку у борта стоит насмерть испуганный капитан 1-го ранга Голиков, а с ним еще какой-то офицер и священник. Матюшенко уже направил на них свою грозную винтовку, готовый творить революционный суд за смерть расстрелянных товарищей. Примечателен и кок с трехлинейкой, как напоминание о плохом борще. При этом Голикова почему-то никто не избивает и не раздевает, как это было в действительности…
Вообще о «Потемкине» и связанных с ним событиях даже в советские время вспоминали обычно раз в десять лет, на очередную годовщину. В июне 1925, 1935 (в 1945 году было не до «Потемкина»), 1955, 1965, 1975 и 1985 годов в журналах и газетах обязательно появлялись статьи с доходчивым популярным изложением событий июня 1905 года. Разнообразия там было не много, из десятилетия в десятилетие переписывались одни и те же легенды.
В 60—70-х годах прошлого века в Англии, США и в Швейцарии несколькими изданиями вышла книга английского автора Ричарда Хоу «Мятеж на “Потемкине”», ставшая для западного читателя настоящим бестселлером Р. Хоу писал, что история этого восстания получила в СССР «статус легенды», разобраться в которой уже необычайно сложно, так как она очень сильно запутана «временем и пропагандой». И хотя свою точку зрения он не подтверждает исследованием, тем не менее в его замечании есть большая доля истины. Не согласиться с ним сложно.
Помимо кинематографа и литературы деяния потемкинцев были увековечены и в камне. В первую широко отмечаемую годовщину восстания в 1925 году на могиле Вакуленчука в Одессе был установлен памятник. В следующую годовщину, в 1935 году, в ознаменование 30-летия восстания на «Потемкине» Президиум ЦИК СССР наградил группу ветеранов-потемкинцев грамотами. А в 1955 году в юбилейные дни восстания все оставшиеся еще в живых к тому времени потемкинцы были награждены сразу двумя (!) орденами — Боевого Красного Знамени и Красной Звезды. Тогда же новому танкеру Черноморского пароходства было присвоено имя «Григорий Вакуленчук». Назвать какое-нибудь судно именем Матюшенко все же не решились.
На следующий юбилей, 27 июня 1965 года, на площади Карла Маркса в Одессе был открыт и памятник героям «Потемкина». Любопытно, что поставили его на постаменте, где некогда стоял памятник основательнице города императрице Екатерине.
Уже в постсоветское время, когда было решено восстановить памятник Екатерине II, памятник мятежным потемкинцам был перенесен на припортовую площадь. Сегодня неофициально там место тусовки одесских путан. Случайность или закономерность?
Второй памятник потемкинцам соорудили там, где началось восстание, — у Тендровскои косы. Тогда же приказом командующего Черноморским флотом было определено, чтобы каждый корабль Черноморского флота, проходя мимо этого места, салютовал героям 1905 года. Ныне об этом приказе в современном российском флоте, все, разумеется, благополучно забыли.
В Севастополе в честь Вакуленчука назван новый микрорайон и поставлен его бюст. В честь Матюшенко в Севастополе, также была названа одна из улиц и гора около города. Кстати, во время Гражданской войны матросы-анархисты назвали в честь своего старшего товарища Матюшенко один из волжских пароходов, переоборудованных в канонерскую лодку. Она так и называлась — «Товарищ Матюшенко». Вакуленчуку в этом отношении повезло больше, и в его честь назвали в советское время сразу несколько судов.
Из военно-морских историков темой «Потемкина» занимались в разное время историки Найда, Мельников, Гаврилов, но и они, в силу законов советской историографии, также не слишком далеко отклонялись от общепринятой и утвержденной на верхах классической версии восстания. Более объективен в деталях событий и в их оценках является Ю.П. Кардашев.
Идет время, меняются политические системы и политические карты, но каждая новая власть старается приспособить далекие события на «Потемкине» под свои интересы. В советское время шла историческая большевизация участников мятежа, сейчас дуют иные ветры, и большевики нынче не в моде. Ныне предприимчивее всех оказались украинские власти, которые, внезапно для всего цивилизованного человечества объявили, что мятеж на «Потемкине» был вовсе не революционным восстанием, а первым демаршем украинских самостийщиков против российских оккупантов и образцом создания первой в истории мира плавучей казацкой республики! Думаете, бред, ан нет!
«Борт восставшего в июне 1905 года “Потемкина”, — пишет в официальном печатном издании Министерства обороны Украины “Вiйсько Украïни” некто Данило Кулиняк, — который под малиновым казачьим флагом одиннадцать суток был островом свободы, плавучей казачьей республикой, свободной от русского царизма, можно полностью назвать кораблем украинской революции на Черном море и предтечей общеукраинской революции 1917—1918 годов. Ведь восстание было наиболее ярким проявлением народного гнева на Черноморском флоте, который в то время был преимущественно украинским».
По словам автора, бунт начался с призыва Григория Вакуленчука на украинском языке: «Та доки ж ми будемо рабами!» («До каких пор мы будем рабами!») Увы, автору невдомек, что бедный Вакуленчук ни к какому восстанию никого не призывал, а наоборот, старался его не допустить, так что скорее он мог кричать: «Пидемо, хлопци, исты боршь, вин сегодни наваристий!»
Главными аргументами своей версии автор «казачьей республики» считает, что на «Потемкине» служили уроженцы Малороссии Панас Матюшенко да Олександр Коваленко, что «Кобзарь» Тараса Шевченко «был любимой книжкой потемкинцев», и его поэзия «распространялась по всему Черноморскому флоту», а тот же Афанасий-Панас Матюшенко в свободное от вахты время нежно играл на бандуре. Однако помимо малороссов на «Потемкине», как известно, служили и великороссы и белорусы. Экипаж броненосца вообще был интернационален. Любопытно, почему же жаждавшие казачьей вольности матросы начали мятеж именно с убийства прямого потомка запорожских атаманов капитана 2-го ранга Гиляровского, его бы им и крикнуть на круге в свои атаманы! Неизвестно, откуда украинским историкам известны литературные вкусы черноморцев в 1905 году, читательские книжки их, может быть, изучали? А что если на самом деле черноморцы и гоголевскою «Бульбу» почитывали, и Пушкина полистывали, и о Толстом спорили? Возможно, что и над «Энеидой» Котляревского смеялись с удовольствием. Нельзя же все время одного «Кобзаря» талдычить! Честно говоря, мне трудно представить маньяка Матюшенко с бандурой в руках и томом «Кобзаря» под мышкой, и уж совсем невозможно представить лидеров этой казацкой республики Березовского и Фельдмана в казачьих шароварах с оселедцами и пейсами! То-то бы перевернулся в своем гробу старик Хмельницкий!