Я знаю, что в последнее время некоторые наделенные недюжинным воображением писатели высказываются в том смысле, что «Святой Грааль», или San Greal, — это просто ошибочное написание Sang Real, то есть «Царская кровь», и что средневековые авторы использовали это слово как зашифрованное обозначение некой сокрытой тайны. Все это очень мило, но в такой теории есть несколько слабых мест. Одно из них заключается в том, что она опирается на современный испанский язык. Старофранцузский, на котором создавались первые произведения о Святом Граале, дает варианты Saint Graal, Grel или даже Gresal[423]. Написание слов в Средние века было особого вида творчеством. На старофранцузском greil означал «жаровню» (из тех, что сейчас используют для приготовления барбекю). Мэлори в пятнадцатом веке называл Святой Грааль Sankgreall: «Thys ys he by whom the Sankgreall shall be encheved» («Именно его тщанием станет возможным обретение Святого Грааля»)[424]. По-немецки Вольфрам фон Эшенбах называл Святой Грааль Helligen Gral, а по-баскски это звучит так: azken afarian Kristiok erabili, или «размешанная жидкость последней трапезы Христа».

Так или иначе, ни на одном другом языке Средневековья «Святой Грааль» нельзя представить как «Святая Кровь».

Убедительно?

Если да, то мы можем перейти к рассмотрению легенды о Граале в историческом плане и ее связи с Орденом тамплиеров.

Первая история о Граале была написана поэтом Кретьеном де Труа в конце двенадцатого века. Она повествует о молодом рыцаре Персевале, который остановился на ночлег в некоем замке. Владелец замка, страдающий тяжким недугом, приветствует рыцаря и предлагает ему провести ночь под его кровом. Пока гость и хозяин сидят за столом, через зал проходит странная процессия. Первым шествует человек с копьем. На конце копья рыцарь видит каплю крови, которая медленно скользит по древку, пока не касается руки копьеносца. Следом идут двое слуг, и каждый из них несет поднос со свечами. За ними идет прекрасная дева, держащая обеими руками грааль — золотой сосуд, украшенный драгоценными камнями. Замыкает шествие другая дева, несущая серебряное блюдо.

Персевалю очень хочется узнать, что означает эта процессия, но ему дают понять, что такие вопросы неуместны, и рыцарь хранит молчание. На следующий день он покидает замок. Отъехав от места ночлега на какое-то расстояние, Персеваль видит молодую женщину, сидящую под дубом. Женщина обливается слезами — ее возлюбленному только что отрубили голову. Она прерывает свои рыдания и сообщает Персевалю, что он, оказывается, провел ночь в замке Короля Рыбаков, изувеченного в битве. Женщина не может поверить, что Персеваль удержался от вопросов, почему копье источает кровь и куда дева несет грааль. Задай он эти вопросы, король бы исцелился. Персеваль сожалеет, что упустил возможность помочь королю встать на ноги. Затем рыцарь продолжает свой путь, героем повествования становится Пэвен, и ни Персеваль, ни грааль в нем более не упоминаются.

Нам неизвестно, какими источниками пользовался Кретьен де Труа, сочиняя историю о Персевале. Поэт написал ее для Филиппа Эльзасского, графа Фландрского, который приходился двоюродным братом английскому королю Генриху II. Генрих и его супруга Алиенора Аквитанская обожали легенды о короле Артуре и рыцарях Круглого стола. Алиенора даже была в Гластонбери, когда в 1191 году там были найдены, как предполагают, останки Артура и его жены Гвиневеры. Филипп также приходился внуком Фулку Анжуйскому, королю Иерусалима. Его родители бывали на Святой земле несколько раз, и его мать Сибилла умерла в одной из тамошних обителей.

Идея Грааля могла прийти из бретонских или даже валлийских легенд — ведь у Кретьена сказано, что Персеваль был родом из Уэльса. В валлийской саге «Килох и Олвен» (из сборника валлийских легенд «Мабиногион») есть эпизод, где герой должен отыскать некую чашу Ллуира, «ибо в мире нет другого сосуда, в который можно налить столь крепкий напиток». Затем ему предстоит добыть «у Гвиддно Длинноногого мешок, в котором никогда не иссякает мясо, сколько бы человек ни пожелало его отведать»[425]. Все это звенья длинной цепи кажущихся невыполнимыми задач, которые надо решить Килоху, чтобы завоевать руку Олвен. Волшебные чаша и мешок рождены той же традицией, что рог изобилия. Сам Кретьен вряд ли читал по-валлийски, но многие исследователи предполагают, что образы созданной им истории о Персевале были достаточно традиционны и знакомы его слушателям.

Хотя не все соглашаются с кельтским происхождением легенды о Граале, мне кажется, что отдельные части этого произведения отражают попытки автора внести ясность в миф, который он и сам не до конца постиг. Так, например, сидящая под дубом женщина объясняет Персевалю, что владельца замка называют Королем Рыбаков, потому что тот любит ловить рыбу. Однако не проявление ли это своеобразного чувства юмора Кретьена?

Если бы Кретьен объяснил читателям, что он имел в виду, говоря о Граале, то, по-видимому, этот предмет лишился бы изрядной доли таинственности и не вызывал бы в дальнейшем столько споров. Однако история Кретьена разбудила воображение многих авторов, и в последующие пятьдесят лет на свет появилось еще несколько произведений о Граале — преимущественно как часть цикла артуровских легенд.

Само слово «грааль» было обычным для Франции того времени, и означало оно обычный сосуд или кубок. Однако в историях о Граале оно вскоре стало означать потир, ритуальную чашу. В тринадцатом веке Робер де Барон впервые снабдил Грааль эпитетом «святой», и его стали связывать с историей об Иосифе Аримафейском, который предал тело Иисуса погребению в своей собственной гробнице[426]. В христианских апокрифах говорится о том, что Иосиф также собрал в чашу кровь Иисуса, когда тот умирал на кресте. В одной из позднейших легенд Иосиф, подобно Марии Магдалине и Иакову, патриарху Иерусалимскому, находит убежище в Европе, на сей раз в Англии.

Поскольку легендам свойственно стремление сближаться друг с другом, Грааль вскоре стал той самой чашей, в которую собиралась кровь Иисуса, а Иосиф превратился в одного из персонажей артуровского цикла.

Версия легенды о Персевале тринадцатого века упоминает о племяннике Иосифа Аримафейского, также Иосифе, «славном рыцаре, целомудренном и непорочном телом своим, сильном и щедром сердцем»[427]. Он-то и становится Королем Рыбаков, хранителем «копья, которым была нанесена рана Иисусу, и чаши, в которую верующие в Него… собрали кровь, изливавшуюся из ран Его, когда принимал Он смерть на кресте»[428]. Но множеств во других авторов наделяли этого короля другими именами и давали иную трактовку Святому Граалю. Поскольку у легенды нет прочной опоры на реальные факты, писатели были ничем не стеснены в своих фантазиях.

В более поздних средневековых французских рыцарских романах Грааль был определенно христианской реликвией, связанной с актом пресуществления во время мессы. В некоторых текстах в видениях Грааля присутствует Иисус на кресте или ребенок.

Связь тамплиеров с Граалем появляется только в немецкой версии легенды Вольфрама фон Эшенбаха. Грааль здесь — это драгоценный камень, упавший с неба. Камень этот наделен волшебными свойствами. В частности, он дает здоровье и вечную молодость. Однако силу этому камню дает «маленькая белая облатка», которую каждый год в Страстную пятницу приносит голубь. «От нее камень получает все доброе, что благоухает на этой земле пищей и питьем, как если бы то было райское совершенство… Так сила Грааля дает прокорм рыцарскому братству»[429]. Рыцарское братство — это, разумеется, Tempeleisen, хранители Грааля. Это те же тамплиеры, хотя есть и отличия: среди Tempeleisen встречаются и женщины.