Между тем Ногаре отправился в Италию, где с группой вооруженных людей явился в Ананьи, родной город понтифика, арестовал Бонифация и запер его в собственном дворце. Правда, через некоторое время жители города стали проявлять беспокойство по этому поводу. Люди за пределами Франции прониклись сочувствием к папе, а возможно, и к его политике. Мы так и не сможем узнать, кто из них в конце концов вышел бы победителем из этой войны, поскольку освобожденный из-под ареста Бонифаций отправился в Рим в очень скверном состоянии и спустя месяц, 11 октября 1303 года, скончался.

Таково краткое изложение весьма сложной проблемы. Арест Бонифация важен для понимания того, что случилось в дальнейшем с тамплиерами, ибо на свет появилась определенная схема действий. Противостояние Филиппа и папы началось с того, что королю понадобились средства для ведения различных войн. То есть вначале появилась нужда в деньгах, а уж нравственные и правовые аргументы следовали за главной причиной. Аргументы эти подкреплялись обвинениями во всякого рода грехах, иногда справедливыми, иногда явно надуманными, вроде ереси и сексуальных извращений. С точки зрения Филиппа, его цель оправдывала любые измышления.

Поскольку нужда в деньгах сохранялась, следующей мишенью Филиппа оказались евреи. Положение евреев во Франции всегда оставалось очень шатким. Не будучи христианами, они жили на особицу и были более уязвимы. Евреев было немного, селились они в основном в крупных городах, в своих кварталах, и следовали собственным традициям. Это была особая община со своими законами. Как правило, евреи находились под непосредственным покровительством короля или епископа, которым они за предоставленную защиту платили огромные подати.

Хотя время от времени евреев обвиняли в ритуальных убийствах (самые тяжкие последствия такого обвинения имели место в Блуа в 1171 году), массовых гонений на них во Франции не было. Филипп II, правда, изгнал их из страны в 1180 году, но в 1198-м предложил вернуться. С той поры евреев во Франции почти не беспокоили.

Даже решимость искоренить ересь, овладевшая обществом в тринадцатом веке, мало затронула еврейское население. Поскольку евреи никогда не были христианами, то не могли стать еретиками. Однако к концу века возродилось былое представление, что иудеям не место в христианских странах. Эдуард I изгнал их из Англии в 1290 году, и многие евреи переселились во Францию.

К 1306 году Филипп IV потерял Гасконь, которая перешла к Эдуарду, и Фландрию, отошедшую графине Маргарите, а вместе с тем и доходы с этих земель. Король тут же принялся искать новые источники денег и внезапно увидел в евреях ту часть населения своей страны, на ценности которой вполне можно было наложить лапу и о которой никто не пожалеет.

Филипп почуял возможность уложить двух зайцев одним ударом. Король не только вечно нуждался в деньгах — его престиж у французов тоже был как никогда низок. Совсем недавно действия короля по снижению содержания драгоценных металлов в монетах привели к галопирующей инфляции, а мы-то знаем, как пагубно это отражается на популярности политиков. «В соответствии с королевским указом парижане, сдавая свои дома, должны были получать арендную плату монетами новой чеканки. Большинство простых людей сочли эту плату непосильной, поскольку реальная стоимость аренды утроилась»[312]. Париж был на грани бунта. И тогда Филипп решил изгнать из страны евреев и присвоить их собственность. Оправданием этого шага он считал то обстоятельство, что евреи пользовались дурной славой ростовщиков, которые разоряли честных христиан, давая им ссуды под чрезмерные проценты. На самом деле евреи часто ссужали деньги на более мягких условиях, чем христианские заимодавцы, но это вызывало в обществе еще больший гнев, поскольку они тем самым отбивали у христиан клиентов.

Филипп и его советники полагали, что эти планы следует держать в тайне до самого начала операции, дабы не вызвать возражений местной знати, не позволить евреям ускользнуть, забрав с собой ценности, и не допустить, чтобы добрые французы, почуя добычу, сами растащили имущество евреев до прибытия королевских слуг.

Однако молниеносные аресты не прошли так гладко, как планировалось. Некоторые евреи смогли скрыться вместе со своим добром. Нашлись и феодалы, оказавшие им покровительство. Впрочем, прибыль короля оказалась немалой. Для полноты картины Филипп изгнал и ломбардцев — еще одну группу иностранцев, связанных с банковским делом.

И все же денег королю не хватало. Дальнейшие поиски людей, которые, с одной стороны, эти деньги имели, а с другой — не пользовались особой любовью французов, привели его к тамплиерам. И в своих атаках на Орден рыцарей Храма Филипп использовал весь свой арсенал, доведенный до совершенства в предыдущих баталиях. О том, что тамплиеры никак не ожидали нападения, свидетельствует тот факт, что они приобрели (то ли у изгоняемых евреев, то ли у короля) синагогальный комплекс в Бельвезе. Окруженный стеной и рвом, он прекрасно подходил для нужд ордена. В течение нескольких месяцев храмовники сделали необходимые изменения в убранстве нового помещения, но тут настал их черед…

Историки расходятся в оценках того, до какой степени сам Филипп являлся инициатором приписываемых ему дел. Бернар Сессе был далеко не единственным, кто имел о нем весьма невысокое мнение. Другой его современник высказался следующим образом: «Наш король — человек равнодушный и бесстрастный, как сокол. Пока фламандцы действовали, он проводил время на охоте… Он словно дитя, которое не понимает, что приближенные дурачат его и пользуются им»[313].

Так ли это? Я затрудняюсь ответить на этот вопрос. У Филиппа действительно был советник Гийом де Ногаре, которого обвиняли во всех злодеяниях, совершенных королем, особенно в том, что имело отношение к папе Бонифацию и тамплиерам. Возможно, Филиппа и впрямь было легко одурачить. А может быть, король, как большинство людей, предпочитал производить благоприятное впечатление на общество, предоставляя подчиненным отдуваться. Этакий «тефлоновый король»[314]. Изучив документы, я склоняюсь к мнению, что Филипп отличался большим умом, чем ему приписывает молва, и отнюдь не был марионеткой в руках своего окружения. Думаю, что споры историков по этому поводу еще далеки от завершения.

После казни тамплиеров Филипп оказался замешанным еще в одном крупном скандале. В ноябре 1314 года были арестованы по обвинению в супружеской измене все три невестки короля. Две из них были признаны виновными (в чем я, впрочем, не уверена), а третья сумела оправдаться. Проходящих по процессу мужчин казнили, осужденные женщины вскоре умерли в заключении.

Это дело производит довольно странное впечатление. Остается непонятным, что при этом происходило с принцами. Нигде не упоминается, что они обвиняли либо защищали своих жен. Всем занимался сам Филипп — лишняя демонстрация, кто был в доме хозяин.

В свое время все три сына Филиппа займут трон, и ни один из них не оставит наследника. По иронии судьбы, единственным потомком Филиппа, продолжившим род, станет сын его дочери Изабеллы, которая вышла замуж за английского короля Эдуарда II и произвела на свет будущего короля Эдуарда III, при котором и началась Столетняя война между двумя странами. Судя по поведению Изабеллы в Англии, она оказалась достойной дочерью своего отца.

Еще одной особенностью короля Филиппа была его опора на законников, в которых он видел надежный инструмент управления государством. В отличие от своих предшественников, Филипп назначал своими советниками не родственников или рыцарей, обязанных служить сюзерену мечом, но правоведов, сведущих в администрировании. «Самой сильной и хорошо развитой… гранью государственного управления стала его правовая система»[315]. Филипп мастерски пользовался этой системой, чтобы придать законный вид всем своим действиям, включая захват территорий других государств, смещение папы, изгнание евреев и, разумеется, разгром Ордена тамплиеров.