– Пятьдесят четыре миллиона! – пробормотала Франческа. – А дальше?

– А дальше народ будто умом тронулся! Газеты писали о крупнейшем ограблении всех времен; даже человек, у которого они угнали фургон, сказал, что он рад за грабителей. И была, представьте себе, одна компания по производству автомобилей, которая из этого извлекла рекламу: на новой такой-то марке, дорогие грабители, вы смогли бы увезти всю добычу!

– Да ладно! – удивилась Анна. – Про это ты мне не говорил.

– Да, примечательный случай. – Филиппо пригладил бороду. – Люди звонили на почту и просили: отдайте мне оставшиеся семнадцать. Грабители стали народными героями…

– Пока их не взяли, – раздался голос Жана Сальвиати.

Все резко обернулись. Сальвиати появился за их зонтом, никак не обозначив свое присутствие. У него было усталое лицо. Он пришел в джинсовой рубашке и бейсболке.

– Так всегда и бывает, – сказал он, усаживаясь рядом с Франческой. – Потом воры не выдерживают испытания богатством и допускают какой-нибудь промах. Конец народного героя…

– Да, – признал Филиппо, – но это случилось потом.

– А раньше что могло случиться? – возразил Сальвиати. – У этой пятерки были автоматы! Газетчики не подумали, что случилось бы, если бы кто-нибудь из служащих оказал сопротивление?

Молчание. Сальвиати встал.

– Чем меньше мы тут пробудем, тем лучше. Снимки сделали?

– Да, – сказала Анна. – Мы только напитки заказали, рассчитывали, что…

– Не надо было вам приходить в этот бар.

– Ох! – Анна тоже встала. – Но вообще-то мы живем тут за углом! А что, ты думаешь, что был риск…

– Не беспокойся, – прервал ее Сальвиати. – Ты права, вы живете здесь. Сейчас я в Цюрих, но завтра или послезавтра зайду посмотреть снимки.

– О\'кей, – проговорил Филиппо – Слушай, Жан, ты уж извини нас, если…

– Это вы простите меня за резкость. Я не спал ночь.

– Мне жаль. Можем мы что-нибудь для тебя сделать?

– Нет, вы и так уже делаете слишком много. Теперь пойдемте, улицы я видел. Через пятнадцать минут у меня поезд на Цюрих.

Сальвиати попрощался с супругами Корти, которые еще не оправились от удивления. Потом пошел к вокзалу вместе с Франческой, которой предстояло ехать на поезде в Локарно. Вокруг них Беллинцона застыла в послеобеденной летней дреме. Порфировый бульвар, липы, витрины бутиков. Город с его размытыми, мягкими красками смотрелся открыточным фоном.

– Хорошие они люди, – сказал Сальвиати.

Франческа кивнула. Она поняла, что он имел в виду Филиппо и Анну Корти.

– Ты их немного напугал…

– Ограбление – не игра.

– Это правда… Но тогда почему ты взял в помощники дилетантов?

– Случай особый. – Сальвиати вытащил трубку и начал набивать ее. – Вам не придется делать почти ничего, только понаблюдать немного.

– У тебя уже есть план?

– Нет еще, – Сальвиати обернулся посмотреть на нее. – Тебе неспокойно?

Франческа перешла улицу входя под козырек вокзала.

– Не знаю, – ответила она. – Пытаюсь понять…

– Мне жаль, что я привлек Элию.

– Похитили твою дочь. Что ты мог сделать?

– Я и сам все время задаю себе этот вопрос. – Сальвиати закрыл табачный кисет и посмотрел на табло с расписанием. – Что я мог сделать?

Франческа посторонилась, чтобы пропустить группу детей. Майка, купальник или шорты, и вьетнамки на ногах. Направлялись, скорее всего, в городской бассейн или на Тичино. [36] Они смеялись и хлестали друг друга полотенцами. Франческа смотрела на эти сцены так, как заключенный смотрит на деревья за решеткой тюрьмы. Все шло, как всегда. Город, лето, нырянье в бассейн. Но она была вместе с профессиональным вором. Который ехал в Цюрих, чтобы влезть в компьютерную систему банка. Франческа покачала головой и тоже посмотрела на табло с расписанием.

– Через две минуты прибывает твой поезд, – сказала она Сальвиати. – Цизальпинский, на первый путь. В Цюрихе все готово?

– Да. Элия хорошо поработал, он-то и организовал все до мелочей. Хотя…

Франческа посмотрела на него.

– Иногда ему это дается с трудом. Не привык он к таким вещам.

– Соглашусь.

– Ну, ты уж постарайся поддержать его.

– Это я всегда.

Франческа была из тех, кто поддерживает других. Хорошо у нее это получалось. Она поддерживала мать перед ее смертью. А потом Лоренцо, который был ее парнем до Контини. И Контини, когда тот – регулярно – вляпывался в неприятности. И это она-то, не любившая приключений! Франческа была не такая, как супруги Корти. Для нее не было ничего лучше, чем сидеть дома с хорошей книжкой и чашкой шоколада. Она пожала руку Сальвиати и сказала:

– Не беспокойся. Мы пойдем до конца. Сальвиати вынул трубку изо рта. Улыбнулся ей.

– Я в этом уверен. Спасибо.

Потом, не прибавив ничего, двинулся к первому пути. Франческа стояла и смотрела на него. Сальвиати шел, немного сгорбившись, ступая короткими шагами, попыхивая трубкой. И этот человек украдет десять миллионов франков в швейцарском банке.

Лучше не думать об этом.Франческа развернулась и стала искать ближайший поезд на Локарно.

Banks are going, banking is coming. [37]

Рето Коллер знал все слоганы. Да, на сегодняшний день это так, подумал он, глядя из окна на серую воду Лиммата. Сегодня богатство больше не прячется в сейфе.

Банки изменились. И это большая удача.

Коллер построил свою карьеру на летучести денег. Выйдя из хранилища, богатство разносится по воздуху. Потоки денег бегают по сети, их переводят с одного счета на другой и обменивают, несколько раз щелкнув мышкой. Банк больше не конкретное место, а паутина контактов и сделок.

Банк повсюду.

Пошел дождь. Коллер оторвался от окна. Что за погода. Что за город. Как всегда, в начале сентября лето внезапно пропадало из Цюриха. Словно кто-то где-то нажимает на кнопку. Первое сентября. Клик. И Цюрих переходит в осеннюю тональность.

В кабинете Коллера была дверь, выходившая в open space . [38] Тоже новинка. Когда-то каждый работал в своем помещении, со своим письменным столом и со своими досье. Коллер прошел в open space . Без малого шесть, большинство столов пустует. Сегодня каждый сидит себе в своей учетной записи, внутри компьютера, и не важно, где ты на самом деле.

– Добрый вечер, господин Коллер, – поздоровалась с ним секретарша. – Еще тут?

– Добрый вечер, госпожа Майер. По правде говоря, я уже собирался уходить. Но увидел, что идет дождь…

– Хотите зонтик?

– У меня есть, есть, благодарю вас!

Специалисты говорили, что деньги из аппаратных средств превращаются в программное обеспечение. Что бы это ни значило. И создавали просторные помещения, с панорамным остеклением, светлые. Чтобы клиенты почувствовали себя непринужденно и спокойно.

Коллер пошел по коридору. Banking is coming . Но в сущности, не изменилось ничего. Банки защищаются бдительностью: везде видеокамеры, датчики и металлоискатели. Вокруг каждого компьютера – невидимая колючая проволока. В каждом коридоре прячется электронный глаз. Коллер постучался в кабинет Ули Суттера, своего заместителя.

– Я ухожу. Ты чем занят?

Суттер вздохнул. Ему было на двадцать лет меньше, чем Коллеру, и он находился на том этапе, когда нужно работать, не давая понять, что тебе тяжело.

– Мне тут еще надо пару мелких дел закончить, – ответил он из-за монитора. – Потом и я пойду.

– Но неужели эти твои дела такие важные? Пятничный вечер…

– Нет-нет, только два-три мейла. Но я хочу, чтоб они ушли до выходных.

– Понимаю. Слушай, я сегодня заскочу на ту вечеринку…

– В Кауфлёйтен?

– Нет, я думал пойти в то новое заведение, «Фиеста», там особый вечер, и мы получили приглашения. Тебе дали?

– А, да. Я пока не решил. Ты точно пойдешь?

– Я да. Хочу посмотреть, как там.

– Может, забегу, когда закончу здесь.

Коллер попрощался с заместителем и направился к лифту. У него не было семьи, и, хотя он уже не выдерживал неистовый ритм жизни коллег помоложе, в пятницу или в субботу ему хотелось развеяться в людных местах.