В путь мы тронулись в субботу. Чтобы закупить все необходимое, мне пришлось полдня побегать по магазинам. Плавание тоже оказалось не из легких: греб я один - Максуп сидел на корме и приводил в порядок снасти, а море, даже мой друг признал это, было довольно неспокойным. Поэтому, когда мы добрались до места, у меня едва хватило сил вытащить ялик на берег.
Справившись в конце концов с этим делом, я присел на выступ возвышавшейся скалы и огляделся вокруг. Должен признаться, что ничего примечательного в этом Таинственном местечке Мак- супа (в силу данного обещания я могу именовать его только так зашифрованно) я, как ни старался, не нашел. Берег как берег, скала как скала. Правда, сзади, почти сразу же за ней, начинается довольно уютный лесок, карабкающийся по склону длинной и в общем-то живописной горы. Но что до него нам, рыболовам? Мы ведь привязаны к воде…
Долго любоваться видами я не мог - надо было ставить палатку. Провозился я с ней часа два, потому что опять все делал один: Максуп сначала занимался метеонаблюдениями, а потом обдумывал меню нашего ужина. Когда палатка была поставлена, он объявил его:
- На первое будет, разумеется, уха. А на второе… На второе я приготовлю такое, что тебе и во сне никогда не снилось.
Блюдо, которое он назвал, я действительно не пробовал ни разу в жизни. Не отведал я его, увы, и в тот раз. Наверное, поэтому я не запомнил его мудреное название. Помнится только, что в его состав входят анчоусы, мелко нарезанный лавровый лист, множество специй и еще что-то.
- Ну а теперь, - сказал Максуп, нанизывая на крючок креветку, - пока ты будешь собирать хворост для костра, я, с твоего разрешения, вытащу парочку лещей. Какие тебе больше нравятся - пожирнее или не очень? Пожирнее, конечно! Что это за уха из одних костей!
Хворост я собрал, костер разжег, воду вскипятил, а Максуп все не возвращался. Тогда я тоже взялся за лещей.
Положение от этого, конечно, изменилось мало. Давно зашло солнце, давно наступила ночь, а мы все сидели на выступе скалы и, болтая ногами, мрачно держались за свои удочки.
Первым не выдержал Максуп.
- К черту, - сказал он, вытаскивая свою леску. - Давай- ка отложим это дело наутро. Зря только теряем время. Сам Грэй ничего бы не взял в такой прилив. Рыбы зверски привередливы в этом отношении. Если прилив хоть чуточку не в их вкусе, они тотчас же прячутся.
- Правильно, - обрадованно принялся и я сматывать свою удочку. Правда, про себя я подумал, что там просто некому прятаться. Но, чтобы не огорчать друга, вслух я этого не сказал.
Нам не оставалось ничего другого, как открыть банку холодных мясных консервов и поужинать не ухой, а ими…
Рассвет застал нас уже восседающими на скале.
- Ну уж на завтрак рыбка у нас будет, - безапелляционно заявил Максуп, закидывая удочку.
Его крючок ослепительно сверкнул в лучах восходящего солнца и медленно погрузился в воду. Раз сто потом, не меньше, вытягивал его мой друг на поверхность, чтобы проверить, не зацепилось ли за него что-нибудь. И всякий раз на нем не было ничего похожего на рыбу.
Мой собственный крючок зацепился сразу же. Должно быть, за какую-нибудь корягу или что-то в этом роде. Я понял это довольно быстро и сразу же перестал тревожить его. «Захочет, - думал я, - высвободится сам. Если же его тащить насильно, дело может кончиться тем, что я порву чужую леску, и все». Крючок не захотел. В извечной борьбе сил моря и суши и в этот раз победили силы моря…
В полдень, когда я все-таки вытащил свою леску (конечно, без крючка), Максуп посмотрел на меня и сказал:
- Не отчаивайся, уж после обеда мы обязательно наверстаем свое. Попомни мои слова.
Завтрак наш (вернее, и завтрак и обед) состоял из удивитель- го неаппетитного сочетания консервированной баранины и сухих бисквитов.
Поздно вечером, когда мы, задыхаясь от одуряющего запаха неиспользованной и разлагающейся наживки, запивали противно теплым пивом консервированную свинину с бобами, Максуп сказал, что, по его мнению, наши старания с самого начала были обречены на неудачу из-за слишком сильного ветра.
- Я уже говорил тебе, что за капризная эта тварь - рыба. Стоит только подняться ветру, да еще не оттуда, откуда надо, как она сразу смывается в море, и тогда хоть лопни, но ты уже ничего не вытянешь. Будем надеяться, что завтра погода улучшится.
Я не мог с ним согласиться. Ветер здесь совершенно ни при чем, потому что, во-первых, он был очень слабый, а, во-вторых, накануне, в безветренный вечер, мы тоже ничего не поймали.
- Если ты хочешь знать мое мнение, - сказал я, - то, по- моему, нам не везет потому, что здесь просто нет рыбы. А может, никогда и не было.
- Можешь оставить свое мнение при себе, - огрызнулся Максуп и, открыв новую бутылку пива, стал пить его прямо из горлышка.
За ночь ветерок совершенно стих, но зато все небо покрыли тяжелые свинцово-серые облака.
- Не нравится мне их вид, - нахмурившись, проворчал Максуп. - Но мы все-таки пойдем.
И мы пошли. И опять просидели на этой скале битых десять часов. И снова весь день ели одни консервы и бисквиты, от которых у меня, в конце концов, расстроилось пищеварение.
А рыба все не клевала! Наверное, с таким же успехом мы могли бы просидеть день над какой-нибудь пустой лоханью.
- Рыбы - это самые ленивые твари на свете, - утешал меня вечером Максуп, уписывая холодную говяжью тушенку. - Стоит только какой-нибудь несчастной тучке на минуту закрыть солнце, как они уже воображают, что это ночь, и тут же отправляются на боковую. Ну и здоровы же дрыхнуть!… Но ты не отчаивайся - будет и на нашей улице праздник!
- А по-моему, - начал было я, - здесь…
- Хочешь еще пива? - моментально прервал меня Максуп.
Его пророчество сбылось - и очень скоро. Можете вы представить себе небо без единого облачка, солнце, ласково пригревающее (а не палящее), зеркально-гладкую, чуть-чуть подернутую рябью поверхность моря, мягкий веющий прохладой бриз (как сказал Максуп, именно тот, что надо)? Можете? Очень хорошо. Именно такая погода и выдалась на другое утро.
- Денек - словно по заказу, - довольно пробасил Максуп, выглянув из палатки. - Ну уж сегодня мы свое возьмем!
Да, денек этот действительно мог бы пройти чудесно, если бы… Если бы не два - всего два - маленьких «но»:
- во-первых, меня все время мучали страшнейшие рези в животе;
- во-вторых, - и это, пожалуй, главное, - несмотря ни на что, клева все-таки не было.
Ровно в полдень, сказав себе: «Хватит!», я решительно поднялся и…
Тут все началось.
Первым удивил меня Максуп. Вытащив свою удочку, он обернулся ко мне и вдруг мрачно объявил:
- Как мне ни больно, дорогой Билл, но я должен сказать тебе…
- Что? - приготовился я ко всему самому худшему.
- Что рыбы здесь нет. Больше того, готов биться об заклад, что ее нет здесь в радиусе пяти миль.
- Почему?
- Акулы, - ответил Максуп единственным словом.
В тот же самый момент позади нас послышался шум, и из леска на склоне горы высыпала целая ватага юнцов.
Парни - я насчитал их восемь - устремились прямо к нашей скале. Все они были увешаны снаряжением для подводной охоты - ластами, масками, трубками, ружьями. Но вид их тем не менее был совсем не воинственный, нет. Они не походили на сынов Посейдона.
На берегу они начали натягивать на себя шерстяные свитеры и прилаживать снаряжение. Наше бедное Таинственное местечко сразу превратилось в суетящийся муравейник.
И что самое обидное - нас они совершенно не замечали. Даже не спросили, как клюет или что-нибудь в этом духе. Словно не видели, что мы с удочками и уже обжили это место, как собственный дом.
Облаченные в свои доспехи, они стали похожи на фантастических пришельцев с других планет. Охотиться собирались семеро; восьмой - его называли Артур - оставался на берегу, чтобы собрать хворост и разжечь костер.
Когда они в полной боевой готовности (один из них держал большую проволочную корзину) сошли к воде, ближайший к нам парень приподнял на лоб маску и крикнул Артуру: