– Что это? – спросил звездочет и подошел к окну. – Подъехала какая-то карета.
– Как! – воскликнул профессор. – Опять карета? Нет, я сегодня с ума сойду от ваших карет!
Дверь трактира распахнулась, и на пороге обозначилась женская фигура в темной длинной накидке с капюшоном, скрывающим лицо. Гостья в нерешительности постояла в дверях, потом прошла на середину зала, откинула капюшон и с любопытством оглядела помещение. Трактир почти совсем опустел. Эльза уже получила плату от Локка и прятала медяки в кошелек у пояса, а старик Гаст, положив ей руку на плечо, приготовился покинуть заведение. Взгляды девушек встретились, и некоторое время они изучающе смотрели друг на друга: Эльза с восхищением, а незнакомка с явным удивлением. Эльза вдруг покраснела и сделала легкий реверанс, отчего слепой Гаст чуть было не потерял равновесие, а незнакомка лишь приветливо кивнула и проводила ее взглядом до двери.
Себастьян как стоял у окна, так и остался там, не имея сил шевельнуться и лишь чувствуя, как бешено колотится его сердце. Архивариус же, напротив, проворно поднялся и поспешил навстречу гостье.
– Чем могу служить, госпожа Леонора? – поклонившись, осведомился он.
– О, господин Букреус – если не ошибаюсь, – удивленно проговорила девушка. – Вы здесь?
– А что тут удивительного? Мы с друзьями частенько собираемся в этом трактире, – и архивариус пространно повел рукой. – Вы кого-нибудь ищете? – спросил он.
– Мне нужен хозяин гостиницы.
– Он ненадолго вышел. Пользуясь его отсутствием, позвольте представить моих друзей.
– Разумеется, – согласилась девушка. Она широко улыбнулась, но в глазах ее было заметно некоторое нетерпение.
– Профессор естественной истории Артур Бенедикт Теодор Инсекториус.
Профессор попытался было встать, но не смог. Однако ему удалось улыбнуться самым изысканным образом.
– Господин Инсекториус к тому же – большой любитель энтомологии, – продолжал Бальтазар.
На лице девушки обозначилось удивление.
– Очень приятно, – сказала она.
– А это наш молодой друг Себастьян Нулиус, звездочет.
На этот раз девушка, казалось, удивилась еще больше.
– Звездочет? – переспросила она.
– Да, с вашего позволения, – выпалил Себастьян. Все это время он не отрываясь смотрел на гостью, не в состоянии решить, поцеловать ли ей руку или просто учтиво поклониться. Теперь же он настолько растерялся, что не сделал ни того, ни другого.
– Так это вы были там, на башне? – улыбнувшись, поинтересовалась девушка.
– Да, сударыня, – поспешно ответил Себастьян и, очевидно, устыдившись своей поспешности, покраснел.
– Мне очень жаль, что все так произошло, – проговорила девушка, отчего-то тоже смутившись. – Но, пожалуйста, не сердитесь на меня.
– Да помилуйте, за что же? Напротив… Я сам… – Себастьян запнулся.
Архивариус и профессор с любопытством смотрели на него.
– Значит, не сердитесь? – мягко улыбнулась девушка. – Я очень рада.
В это время появился трактирщик. Он грузно спустился по скрипучей лестнице и, очевидно, находясь в задумчивости, пошел прямиком к столу, за которым сидел профессор, и только тут заметил Леонору.
– Чем могу?.. – начал было Локк, но Леонора его тотчас же перебила:
– Вы, конечно, трактирщик? – она так поспешно и решительно шагнула к нему, что Локк отступил. – Скажите, пожалуйста, не останавливался ли кто-нибудь в вашей гостинице в последнюю неделю?
– Да, сударыня, – ответил Локк, – на этой неделе у меня останавливались четыре рыцаря, которые сейчас уже, наверное, спят, и два путешественника. А в чем, собственно, дело?
– Скажите, нет ли среди этих путешественников некоего господина Карабуса?
Себастьян, не отрывавший взгляда от Леоноры, заметил, что она в сильном, но скрываемом, волнении. Прежде чем ответить, трактирщик вопросительно посмотрел на стоявшего рядом архивариуса, но тот даже не шевельнулся.
– Да, сударыня, останавливался.
– И что, он еще здесь?
Девушка уже не могла более скрывать волнение, и вопрос прозвучал так, будто от ответа зависело нечто очень важное. Она даже положила свою ладошку в шелковой белой перчатке на руку Локка.
– Нет, к сожалению, он уехал.
Наступило молчание. Леонора некоторое время внимательно смотрела на трактирщика, словно не разобрав ответа, потом опустила глаза, но тут же подняла вновь и быстро спросила:
– А давно он уехал?
– Вчера, сударыня, – со вздохом сказал Локк, – но право…
– Вы говорите, но? – в глазах девушки блеснула надежда.
– Не знаю, как вам и сказать, сударыня… – замялся Локк и снова вопросительно посмотрел на архивариуса. Тот хранил ледяное спокойствие.
– Он уехал так странно… и так неожиданно… даже не расплатился. Я поначалу думал, уж не случилось ли чего… Мы очень беспокоились… Ведь правда? Но, благодарение Небу, волнения оказались напрасными: сегодня приехал его приятель и все разъяснил. Ведь так, господа? – обратился он к завсегдатаям.
– Какой приятель? – удивилась Леонора.
– Как какой? – в свою очередь удивился Локк. – Путешественник. Мигель… как, бишь, его?.. Пардоза, кажется.
– Кто?! – вскричала девушка и, будто опомнившись, прижала ладонь к губам. Себастьян сделал шаг вперед, испугавшись, что она упадет в обморок, – так она побледнела. Но Леонора не лишилась чувств, хотя и слегка пошатнулась; напротив, она быстро овладела собой и с видимым усилием, но твердо, проговорила:
– Ах да, конечно. И что, он теперь здесь?
– Ну да. Я только что проводил его в комнату. Думаю, он еще не лег спать. Если угодно, могу доложить о вас, и он расскажет подробнее о господине Карабусе, поскольку недавно видел его в Традоссе.
– Нет-нет, не стоит. Зачем беспокоить путника после утомительной дороги? Стало быть, в Традоссе, вы говорите? Благодарю.
Себастьян был поражен той переменой, которая произошла с Леонорой: перед ним снова стояла совершенно спокойная, приветливая девушка, ее лицо светилось доброжелательной улыбкой. И только увидев, как сильно она стискивает пальцы, он понял, что волнение ее не прошло.
– Извините, что обеспокоила вас, – проговорила она непринужденным тоном. – Очень рада была познакомиться, господа. Пользуясь случаем, хочу пригласить вас завтра к шести часам пополудни на небольшой бал. Так вышло, что завтра – день моего рождения.
Она поклонилась и собралась было уходить, но взгляд ее задержался на Себастьяне. И не случайно: в то время как все присутствующие благодарили гостью за приглашение и, раскланиваясь, прощались с ней, звездочет даже не пошевельнулся. Он догадывался, что выглядит нелепо, а возможно, и смешно, но ничего не мог с собой поделать. Он стоял столбом, не в силах оторвать взгляда от Леоноры.
Брови девушки поднялись вопросительной дугой, а уголки губ дрогнули.
– До свидания, господин звездочет, – подчеркнуто произнесла племянница бургомистра и направилась к двери. Архивариус поспешил проводить ее. В дверях девушка снова обернулась и быстро посмотрела на Себастьяна. Но это был совсем другой взгляд – внимательный, вопросительный, даже чуть испуганный, словом, совершенно необъяснимый.
За окном послышался удаляющийся звук отъезжающей кареты.
Себастьян обнаружил, что уже сидит за столом, но прошло еще несколько минут, прежде чем он пришел в себя.
– А я говорю, что ты все придумываешь, – говорил тем временем профессор. – У тебя, дорогой мой архивариус, чрезвычайно развито воображение. Ты, пожалуй, начитался мистических манускриптов, вот тебе на каждом шагу и мерещатся двусмысленности и тайны.
– О чем это вы говорите, друзья мои? – спросил Себастьян.
– Да ты не спишь ли, Себастьян? – воскликнул профессор. – Ты разве не слышишь, как наш архивариус пытается меня убедить, будто мы – свидетели каких-то таинственных событий.
– Ничего подобного, – возразил архивариус. – У меня и в мыслях нет убеждать тебя в чем бы то ни было. Просто я высказал свое мнение. А что касается манускриптов, то я их читал, и немало, и, признаться, горжусь тем, что замечаю тайны. Да-да. Наш мир полон тайн, и тем он прекрасен. Только не надо путать тайну с секретом. Иная тайна – не секрет, хотя она и не перестает оставаться тайной, а иной секрет – не тайна, и цена ему ломаный грош, хотя многие умы буквально бьются над его разгадкой. Я, право, удивляюсь, Артур: как это ты, ученый, бежишь от тайн, довольствуясь секретами?