– Выключите двигатели, – приказал я, – они только ускоряют наше падение.

– Есть, сэр! – ответил он.

– Бак с восьмым лучом Луны достаточно мощный, чтобы удержать нас от падения на Луну, – сказал я. – Если только он не попорчен, то нет опасности падения на лунную поверхность.

– Если его только не испортили. сэр. Я как раз об этом и думаю, сэр.

– Судя по индикатору он работает на полную мощность, – заметил я.

– Я знаю, сэр, – ответил он. – Но если бы он работал на полную мощность, мы не падали бы так быстро.

Я сразу же бросился к индикатору и мгновенно увидел, что его стрелка была испорчена, и так, чтобы он показывал максимальное значение. Я повернулся к Нортону.

– Мистер Нортон, пожалуйста, идите немедленно и осмотрите резервуар для Восьмого Лунного луча. Результат доложите мне сразу же.

Юноша откозырял и отправился. Для того, чтобы добраться до бака ему нужно было просунуться в узкое место над палубой. Примерно через пять минут Нортон вернулся. Он был уже не так бледен, однако был очень измучен.

– Ну? – спросил я и он вытянулся.

– Внешний засасывающий клапан был открыт, сэр, лучи уходили в космос. Я закрыл его, сэр.

Клапан, о котором он говорил, использовался только тогда, когда корабль стоял в доке. Он использовался для дозаправки, и из соображений безопасности был помещен в труднодоступной части корабля. Таким образом была исключена возможность случайного его открытия.

Нортон посмотрел на приборы.

– Мы уже не падаем так быстро, сэр.

– Да, – сказал я, – я уже это заметил. К тому же мне удалось привести в порядок индикатор; теперь видно, что давление составляет половину первоначального.

– Да, но это не спасет нас от падения.

– Спасло бы, да только не здесь, где нет атмосферы. Если бы на Луне была атмосфера, нам бы по крайней мере, удалось избежать посадки. Однако, дела обстоят таким образом, что единственное, на что я надеюсь, так это благополучное прилунение. Однако, в этом нет ничего хорошего. Вы понимаете, конечно, мистер Нортон, что это практически конец.

Он кивнул:

– Это будет жестоким разочарованием для жителей обеих планет.

– Печально сообщать подобное. Но это необходимо сделать немедленно. Пожалуйста, пошлите Секретарю Мира следующее: «США, Барсум, 6 января 2026 года примерно в 12000 милях от поверхности Луны. Будучи в состоянии алкогольного опьянения капитан-лейтенант Ортис испортил вспомогательный двигатель. Кроме того он открыл наружный клапан в баке с Восьмым Лунным лучом. Мы быстро падаем. Мы будем…»

Нортон, сидевший за передатчиком, вскочил и повернулся ко мне:

– Боже, он сломал и передатчик. Теперь мы не сможем передавать и получать сообщения!

При осмотре мы убедились, что Ортис испортил передатчик так, что не оставалось ни малейшей надежны починить его. Я повернулся к Нортону:

– Мы не только мертвые, Нортон, но и похоронены.

Я улыбнулся, и он мне ответил улыбкой, в которой не было и тени страха.

– Мне только жаль, сэр, – сказал он, – что мир не узнает, что причина катастрофы не в двигателях и не в приборах.

Я позвал Веста и Джея. Ортис был уже закован в кандалы и препровожден в каюту. Когда они явились, я ознакомил их с положением вещей. Они восприняли новость так же стойко, как и Нортон. Я и не сомневался в их реакции. Эти двое были лучшими, которых воспитала Летняя Школа – школа, воспитывающая прекрасных летчиков для Интернационального Мирного Флота.

Мы все вместе еще раз тщательнейшим образом осмотрели весь корабль. Никаких повреждений мы больше не обнаружили, однако и того, что было, вполне хватало. У нас не было никаких шансов преодолеть притяжение Луны.

– Джентльмены, вы, конечно, осознаете всю серьезность положения, – начал я. – Если бы нам удалось починить вспомогательный двигатель и наполнить бак с Восьмым Лунным лучом, мы бы продолжили свое путешествие. Однако, капитан-лейтенант Ортис проявил дьявольскую изобретательность. Поломки таковы, что нет никаких шансов их устранить. Мы можем еще долгое время летать над Луной. Но в конечном счете это ничего нам не даст. Таким образом, я предлагаю садиться. Что касается тех условий, которые ожидают нас на Луне, то единственное, что у нас есть, это набор противоречивых теорий. Таким образом хотя бы жгучее любопытство должно заставить нас сесть на эту мертвую планету. Здесь на месте мы сможем проверить правильность этой гипотезы. Существует возможность, я думаю маловероятная, что условия окажутся благоприятными и облегчат наше положение. В конце концов, хуже уж некуда. Жить пятнадцать лет в этом корабле, как в тюрьме – немыслимо. Я, конечно, говорю за себя, но мне было бы значительно легче умереть сразу же, чем жить вот так, без надежды на спасение. Если бы Ортис не сломал передатчик, мы по крайней мере, сообщили бы на Землю, и этак через год была бы снаряжена спасательная экспедиция. Но теперь мы не можем с ними связаться, и они никогда не узнают о нашей судьбе. Все так переменилось в связи с происшедшими событиями, что я чувствую себя не в праве предпринимать какие-либо шаги без консультации с вами, джентльмены. И сейчас перед нами стоит вопрос: как выжить… Я не могу выполнить миссию, для которой меня выбрали, я не могу вернуться на Землю! И я хотел бы, чтобы вы, джентльмены, высказались свободно по плану, который я предлагаю.

Вест, который был старшим из них, выступил первым. Он заявил, что согласен следовать за мной всюду. Джейн и Нортон, в свою очередь, выразили готовность следовать за мной. Они также заверили меня в своей искренней заинтересованности исследовать Луну и что они не видят лучшего выхода, как провести остаток жизни в исследовании неизвестного, в познании нового.

– Хорошо. Мистер Нортон, сажайте тогда корабль на Луну.

Лунное притяжение ускорило наш спуск. Мы неслись в пространстве с огромной скоростью. Луна росла на глазах. Через пятнадцать часов я отдал приказ о торможении. Корабль почти застыл на высоте девяти тысяч футов над вершинами лунных гор. Никогда я не видел более впечатляющего зрелища, чем эти горы. Их вершины возносились на пять миль над широкими равнинами. Отвесные утесы в три-четыре тысячи футов были обыденным явлением. Все это переливалось различными цветами. Фантастичность пейзажа подчеркивалась необычайной окраской быстрорастущих растений. С высоты мы видели многочисленные кратеры; некоторые были огромными кавернами в три-четыре мили диаметром. Медленно спускаясь, мы пролетели над одной из этих пропастей. Тщетно стремились проникнуть взором на всю ее глубину. Некоторым из нас почудилось какое-то свечение на дне. Однако с уверенностью ничего сказать было нельзя, Джей высказал предположение, что источник свечения – магма. Лично я полагал, что это не так, иначе мы заметили бы значительное возрастание температуры, пролетая над горлом кратера.

На этой высоте мы сделали интересное открытие. На Луне была атмосфера. Высота слоя была небольшой, однако наш барометр зарегистрировал ее на высоте примерно в пятьсот футов над самым высоким пиком, который мы пролетали. Возможно, что в долинах и глубоких ущельях, где произрастала растительность, ее плотность выше. Но я этого не знаю, поскольку мы никогда не садились на Луне. Неожиданно мы заметили, что наш корабль начал спускаться по спирали, двигаясь параллельно кромке огромного вулканического кратера, над которым находились. Я немедленно отдал приказ об изменении курса. Если бы мы двигались по прежнему, то вскоре бы оказались ниже верхней кромки кратера, и поскольку мы не могли взлететь, то оказались бы навсегда погребенными в его жерле.

Мой план состоял в том, чтобы пролететь на равнину и совершить посадку среди растений, которые мы наблюдали и которые росли в ошеломляющем количестве и с огромной скоростью под нами. Однако когда Вест (он в то время дежурил) попытался изменить курс, оказалось что наш корабль не поддается управлению. вместо этого он продолжал двигаться по спирали вдоль жерла вулкана. В это время мы находились на высоте не более пятисот футов над кратером и постепенно, хотя и медленно, продолжали снижаться. Вест посмотрел на нас, улыбнулся и покачал головой.