За столом, как раз за спиной Наа-ее-лаа виднелась дверь, и увидев, что Саргот убит, она шепотом позвала меня:

– Бежим, Джулиан, быстрее! Иначе мы тоже погибнем!

Поняв, что ямадар мертв и было бы чистым самоубийством сражаться с такой когортой воинов, я перемахнул через стол и ринулся за Наа-ее-лаа. Сзади нас раздался крик, нас попытались задержать, но Наа-ее-лаа захлопнула дверь перед самым их носом и заперла их с нашей стороны. После этого она повернулась ко мне.

– Джулиан, простишь ли ты меня когда-нибудь? Ты, который рисковал своей жизнью ради моего отца, ямадара, и которого я в своем неведении так глубоко оскорбила.

– Я мог бы тебе рассказать и раньше, – ответил я, – однако ты не захотела меня слушать. Обстоятельства были против меня, и поэтому я не могу винить тебя.

– Это было глупо с моей стороны, не выслушать тебя, Джулиан, – сказала она. – Однако я думала, что Ко-таа завербовал тебя, как он завербовал даже преданнейших Сарготу людей.

– Ты должна была понимать, Наа-ее-лаа, что будучи даже враждебно настроен к твоему отцу, я не смог бы быть нелоялен к его дочери.

– Я не знала этого, – ответила она. – Как я могла об этом догадаться?

Мне неожиданно захотелось схватить ее в объятия и покрыть ее милый рот поцелуями. Я не могу сказать, почему меня вдруг пронзило такое желание и почему я вдруг смешался перед маленькой Наа-ее-лаа, лунной девушкой. Я, наверное, выглядел достаточно глупо, стоя вот так перед ней, и, поняв это, я стряхнул с себя оцепенение и рассмеялся.

– Пошли, Наа-ее-лаа, – сказал я, – мы здесь не должны больше оставаться: куда отвести тебя, чтобы ты была в безопасности?

– На верхней террасе, наверное, есть верные солдаты, – ответила девушка, – однако, если К°-таа уже захватил дворец, сопротивление будет бессмысленным.

– Из того, что я знаю о заговоре, – заметил я, – это действительно бесполезно. Дворец Саргота буквально наводнен шпионами и верными ямадару людьми.

– Я тоже этого боюсь, – ответила она. – Те, кто явились убивать Саргота, буквально одну олу тому назад носили императорскую ливрею.

– Неужели нет никого, кто бы выступил на твоей стороне?

– Стража ямадара верна, – ответила она, – но их численность не превышает тысячи человек.

– Как мы можем собрать их? – спросил я.

– Выйдем на верхнюю террасу и соберем всех тех, кто еще остался в живых, – предложила она.

– Тогда пошли, – сказал я, – и побыстрее!

Вместе рука об руку мы побежали по дворцу и выбрались на верхнюю террасу, возвышавшуюся над Лаэте. Тут находилась примерно сотня воинов, и когда мы рассказали им, что произошло во дворце, они окружили нас плотным кольцом и, выхватив шпаги, воскликнули:

– За Наа-ее-лаа, ямадару Лаэте!

Они хотели остаться с ней, однако я сказал им, что в этом не будет проку, поскольку рано или поздно их уничтожат превосходящие силы противника, и Наа-ее-лаа будет потеряна.

– Пошлите примерно дюжину людей, – приказал я их начальнику, – чтобы они собрали всех воинов, оставшихся верными присяге. Соберите их всех в тронном зале и пусть они будут готовы, если потребуется, отдать жизнь за новую повелительницу. Еще дюжину людей пошлите в город. Пусть они поднимут горожан на защиту Наа-ее-лаа. Что касается оставшихся, то они проводят Наа-ее-лаа в тронный зал, посадят ее на трон, и мы провозгласим ее Повелительницей Лаэте. Сотня воинов вполне удержит тронный зал, если только мы успеем попасть туда раньше Ко-таа.

Офицер вопросительно взглянул на Наа-ее-лаа.

– Каковы будут твои приказания, Повелительница?

– Мы последуем плану ямадара Юю-лана, – ответила она.

Немедленно были посланы воины, чтобы собрать остатки стражи и поднять горожан на защиту новой повелительницы. Оставшиеся окружили нас и повели кратчайшей дорогой в тронный зал.

Как только мы вошли в зал, с другой стороны вошел Ко-таа в окружении воинов. Однако у нас было преимущество, поскольку мы вошли как раз около постамента, сзади трона.

– Пошлите своих людей к главному входу, – приказал я офицеру, – и не пускайте никого, пока не подоспеет подкрепление.

Сотня ринулась через тронный зал на изумленного и взбешенного Ко-таа, а я тем временем усадил Наа-ее-лаа на трон и поднял руку, призывая всех к молчанию.

– Ямадар Саргот мертв! – воскликнул я. – Преклонитесь перед Наа-ее-лаа, ямадавой Лаэте!

– Остановитесь! – приказал Ко-таа. – Она может взойти на трон со мной, но только не одна.

– Взять предателя! – приказал я, и верные воины с радостью кинулись исполнять мое приказание.

Однако Ко-таа не ждал, пока его схватят. С ним была горстка воинов, и когда он увидел, что стража действительно намеревается арестовать его, и понимая, что ни от Наа-ее-лаа, ни от меня ему не будет пощады, они быстро отступили. Но я знал, что он вернется назад, и он действительно вернулся, однако к этому времени все верные стражники, оставшиеся в живых, собрались в тронном зале.

Он привел с собой целую армию воинов, и битва была ужасна, однако он мог бросить миллион против нашей тысячи, и все же он сразу не прорвался в зал. Через проход могло одновременно наступать только несколько человек, и трупы уже громоздились в рост человека, и все же еще ни одному не удалось перешагнуть порог. Как долго продолжалась атака, я не могу сказать, видимо, достаточно долго. Помню, что наши воины дрались попеременно, отдыхая несколько раз, и нам принесли пищу через заднюю дверь, найденную в покоях дворца, и были времена, когда Ко-таа отступал и перегруппировывал свои силы, однако каждый раз возвращался с еще большим отрядом, и я, наконец, понял, что нам не выдержать их непрерывных атак.

Внезапно до нас донесся протяжный все нарастающий вой, источника которого мы не могли понять. Он поднимался и падал, и снова нарастал, пока мы не поняли, что это голос толпы, медленно и неуклонно приближающейся к нам. Звук становился все громче и громче, поднимаясь с террасы на террасу, приближался к вершине Лаэте. Битва у входа в тронный зал почти прекратилась. И мы и наши противники были на грани физического истощения. Так мы стояли друг против друга с наваленными между нами трупами и прислушивались к нарастающему шуму, медленно приближающемуся к нам.

– Они идут! – воскликнул один из воинов нашей охраны, – чтобы провозгласить новую повелительницу и разорвать на части К°-таа предателя!

Он произнес это громким голосом, и его услышал Ко-таа и его соратники в соседней комнате.

– Они идут, чтобы свергнуть отродье Саргота с трона! – воскликнул кто-то из свиты Ко-таа.

И тут с трона донесся нежный голос Наа-ее-лаа:

– Пусть они войдут, и пусть свершится воля народа.

Итак, мы застыли, ожидая приговора жителей. Нам не пришлось ждать долго. Вскоре мы услышали вой на террасе, и толпа зашла во дворец. Мы слышали, как раздавались возгласы по коридорам и комнатам дворца, пока они не стали отчетливыми и не слились в единую фразу: «Долой Саргота! Правь Ко-таа – повелитель Лаэте!»

Я в изумлении повернулся к Наа-ее-лаа.

– Что это значит? Неужели твой народ против тебя?

– Приспешники К°-таа хорошо справились со своей работой за эти долгие кельды, – заметил начальник охраны, который стоял на верхней ступени помоста около трона. – Они сеяли ложь и ненависть в народе и даже мудрое и доброе правление Саргота не смогло их побороть.

– Пусть свершится воля народа! – повторила Наа-ее-лаа.

– Это воля дураков, обманутых предателями! – воскликнул начальник охраны. – Пока под одеждой стражников бьется хоть одно сердце, мы будем защищать Наа-ее-лаа, повелительницу Лаэте!

Воины Ко-таа, поддержанные чернью, рвались в тронный зал, и, видя, что защитники отступают, мы поспешили им на помощь с желанием бороться до последнего. Когда начальник стражи увидел меня, сражающегося бок о бок с ним, он попросил меня вернуться к Наа-ее-лаа.

– Мы не должны оставлять повелительницу в одиночестве, – сказал он, – Возвращайся и оставайся с ней, Юю-лан, ямадар. И когда ты увидишь, что последний из нас пал, вонзи ей кинжал прямо в сердце.