Я непроизвольно шагнул вперед. Я не знаю, может быть, мне почудился призыв о помощи в этих глазах, однако одно могу сказать: они пробудили во мне тот древний инстинкт человека-мужчины, который всегда заставляет нас приходить на помощь слабым. И вот поэтому я оказался совсем близко от нее, когда пленницу подтащили к Га-ва-го.

Свирепый предводитель Но-вансов неприветливо смотрел на нее. Вокруг раздавались крики:

– Мяса! Дай нам мяса! Мы голодны! – однако он не обращал внимания.

– Откуда ты явилась У-га? – спросил он.

Ее голова была высоко поднята и от нее веяло холодным высокомерием, когда она ответила ему:

– Из Лаэте.

Но-ванс поднял брови.

– А! – выдохнул он. – Из Лаэте? Мясо женщин из Лаэте очень вкусно, – и он облизал тонкие губы.

Глаза у девушки сузились, и она еще выше подняла голову.

– Румит! – воскликнула она с отвращением.

Румитом называли четвероногую змею в Во-наа – внутреннем лунном мире. Ее считают самым примитивным и отвратительным животным. Она не могла, как я считаю, сказать ничего более отвратительного и оскорбительного для предводителя Но-вансов. Однако он не подал виду, что она добилась своего.

– Твое имя? – потребовал он.

– Наа-ее-лаа.

– Наа-ее-лаа? – повторил он. – Так ты дочь Саргота?

Она кивнула в ответ с таким безразличием, будто бы все, что он сказал, не имело никакого для нее значения.

– Что же ты думаешь, мы сделаем с тобой? – спросил Га-ва-го. Это напоминало игру кошки с мышкой перед тем как она ее съест.

– А что же я еще могу ждать от Ва-гасов, кроме того, что они меня убьют и съедят? – ответила она.

Вокруг раздались дикие вопли одобрения. Га-ва-го посмотрел на своих соплеменников со злобой и неудовольствием.

– Не очень-то надейтесь на это, – огрызнулся он. – Тут вряд ли хватит мяса на одного Га-ва-го. Это только раздразнит аппетит у племени.

– Есть еще двое, – возразил дерзкий воин, стоящий около меня, и указал на нас с Ортисом.

– Молчать! – закричал Га-ва-го. – Или ты уже стал вождем Ва-гасов?

– Можно голодать и без вождя, – пробормотал тот же воин, и двое или трое около него одобрительно заворчали.

Услышав это, Га-ва-го встал на дыбы и одним движением выхватил копье и швырнул его в недовольного. Оно попало тому прямо в грудь, пронзив сердце. Когда создание упало, ближайший к нему воин перерезал ему горло, а другой вытащил из тела копье и отнес вождю.

– Разделите труп между собой, – приказал вождь. – А если кому-то покажется мало, пусть заговорит – и у нас будет еще мясо для еды.

Таким образом Га-ва-го, вождь Ва-гасов, и удерживал своих соплеменников в повиновении. Никто больше не ворчал, хотя я чувствовал на себе их взгляды – голодные, злые взгляды, которые не сулили мне ничего хорошего.

Буквально за считанные минуты труп убитого воина разделили и съели, и мы снова выступили в поход в поисках новых земель, которые можно покорить, и свежего мяса, которое можно съесть.

Теперь Га-ва-го послал дозоры далеко вперед, поскольку мы передвигались по территории, где он давно не был. Наверное всего человек двадцать воинов, кроме Га-ва-го, знали эту местность. Обычно сварливые и непослушные Но-вансы не составляли хорошей компании, а в этом нашем походе они, к тому же еще никак не могли оправиться от ужасов грозы и были до безумия голодны. Я думаю, что вряд ли кто другой, кроме Га-ва-го, мог бы управлять ими. Я никак не мог понять, зачем он продолжал держать трех пленников, которые дали бы его племени такую прекрасную пищу. Однако нас не убивали, хотя я чувствовал, что воин, на котором я ехал, с гораздо большим удовольствием съел бы меня. Он, видимо, решил дать волю своим чувствам касательно меня и в основном шел рысью. Могу вас заверить, что более мерзкой рыси, мне еще не приходилось встречать. Я чувствовал, что он переусердствовал в этом, хотя у него была прекрасная иноходь, что было бы значительно легче для нас обоих, и понимая, что я пока нахожусь под защитой Га-ва-го, я в безопасности, я его решил проучить, что и я сделал, хотя это было болезненно как мне, так и ему. Я теперь просто не привставал на его спине, а поднимался с каждым шагом и потом тяжело падал ему на спину, откинувшись как можно дальше назад, чтобы побольше ударить его по почкам. Это привело его в ярость, и он начал мне угрожать, чтобы вынудить меня отказаться от этой затеи. Однако я просто предложил ему выбрать поступь поровнее, что он и вынужден был сделать под конец.

Ортис ехал впереди с Га-ва-го, который как всегда возглавлял колонну в то время как пленница, привязанная к спине воина, и я ехали с основной массой.

Воины, на которых мы ехали, случайно оказались рядом, и я увидел, что девушка вопросительно смотрит на меня. Видимо, ее очень интересовали остатки моей одежды, которая так отличалась от всего, что она видела в этом мире. Она видимо понимала и говорила на том же языке, что и Га-ва-го и я наконец осмелел настолько, что обратился к ней:

– Мне очень жаль, что вы попали в руки этих созданий. Я хотел бы быть вам чем-нибудь полезен, однако, я тоже всего лишь пленник.

Она выслушала меня, слегка наклонив голову, и поначалу я подумал, что она не ответит. Однако, она под конец, глядя мне прямо в глаза, спросила:

– Кто ты?

– Я один из жителей планеты Земля.

– Где она и что значит слово «планета»? – спросила она. (Дело в том что мне пришлось употребить слово земное, поскольку подобного понятия не существовало в языке Ва-гасов).

– Вы знаете конечно, – сказал я, – что пространство снаружи Во-наа населено другими мирами. Ближайший к Во-наа – Земля, которая во много-много раз больше вашего мира. И вот с Земли то я и прибыл.

Она показала головой.

– Я не понимаю. – Она прикрыла глаза и сделала рукой жест, которым охватывала все вокруг. – Все, все – скала. Только здесь в центре существует место, которое мы называем Во-наа. Все остальное – скала.

Я чуть не улыбнулся при таком заявлении об исключительности Во-наа. Однако, как же мало это отличалось от высказываний некоторых На-вансов, которые полагали, что Космос существует исключительно ради Земли. Я даже знал человека в нашем просвещенном двадцать первом столетии, который настаивал на том, что Марс необитаем, и что сигналы, идущие к нам с соседней планеты – или гигантская мистификация или голос дьявола, искушающего людей и подрывающего веру в Бога.

– Ты когда-нибудь видела похожих на меня в Во-наа? – спросил я ее.

– Нет, – ответила она. – Но Во-наа огромный мир, и в нем есть еще много мест, о которых я ничего не знаю.

– Я не из Во-наа, – попытался объяснить ей снова. – Я из другого мира, который далеко отсюда.

Я попытался рассказать ей о Вселенной, О Солнце, о планетах о их спутниках. Однако я увидел, что она не может этого постичь, так же как ограниченный ум человека не может вместить в себя понятий пространства и бесконечности. До нее это просто не доходило – только и всего. Для нее все, что для нас представляло пространство, было скалой. Она, однако, долго думала и наконец сказала:

– Возможно, что существуют другие миры, кроме Во-наа. Великий Нуз, чьи огромные дыры уходят в бесконечную скалу, возможно, ведет к другим мирам, похожим на Во-наа. Я слышала о такой теории, однако никто в Во-наа не верит в нее. Тогда это правда, – воскликнула она, – и ты пришел из другого мира. Ты пришел из одной из дыр Нуза, правда ведь?

– Да, правда, – ответил я. – Я явился из одного из Нуз (это означало дыры на языке На-вансов). Но я явился из мира, который не похож на Во-наа. Здесь вы живете внутри полой сферы. Мы, земные люди живем на поверхности подобной сферы, которая, однако, во много раз больше вашей.

– Однако что же держит ее? – спросила она и засмеялась. В первый раз я услышал как она смеялась. Это был удивительно заразительный смех и довольно мелодичный. Хотя я и понимал, что это до некоторой степени бесполезно, я попытался объяснить ей положение вещей, начав с туманностей и завершив рассказ о том, как связаны друг с другом Земля и Луна. Если я и не добился ничего, то, по крайней мере, отвлек ее внимание от того ужасного положения, в котором она очутилась, и развеселил ее, так как она часто смеялась во время моего рассказа. Я никогда не видел такого веселого и жизнерадостного создания, как она. На ней было одеяние, напоминающее тунику. Оно едва доходило ей до колен. При скачке оно задиралось вверх и обнажало ее ноги буквально до бедер. Она была дивно сложена. Контуры ее тела не прятались, а подчеркивались прозрачной материей ее изысканного одеяния. А когда она смеялась, обнажались два ряда ровных ослепительно-белых зубов – предмет зависти большинства земных красавиц.